100 знаменитых катастроф
Шрифт:
13 июня 1973 года на одном из полигонов Японского моря была успешно завершена программа экспериментальных ракетных стрельб крылатыми ракетами П-6, проводимая крейсером «Владивосток», большим ракетным кораблем «Упорный» и атомной подводной лодкой К-56 проекта 675 («раскладушка»). Все ракеты попали в цель, была получена оценка «отлично», и моряки в приподнятом настроении возвращались на базу, где их ожидало довольное командование и долгожданный отпуск. На К-56, которая шла в надводном положении, помимо ее «родного» экипажа, находился офицерский состав подводной лодки К-23 и заводские специалисты-наладчики из Ленинграда.
В 21.00 все находившиеся на подводной лодке собрались в кают-компании на традиционный для российского Военно-морского флота вечерний чай. Атмосфера была радостная, моряки шутили, травили веселые флотские байки. Никто даже представить не мог, что через несколько часов им придется вступить в жестокую борьбу за свою жизнь,
Старший на борту – заместитель командира дивизии ракетных атомных подводных лодок капитан 1 ранга Ленислав Филиппович Сучков – сразу после чая ушел спать в каюту командира. В жилом аккумуляторном отсеке устроилось на ночь 36 человек – вдвое больше положенного. Еще около 20 человек ночевали в носовом торпедном отсеке. Командиры экипажей К-56 и К-23, капитаны 2 ранга Александр Четырбок и Леонид Хоменко играли в кают-компании в нарды.
В час ночи субмарина в надводном положении на скорости 12–14 узлов огибала мыс Поворотный в заливе Петра Великого. До базы оставалось около четырех часов хода. Хотя с сопровождавшего подлодку до мыса крейсера «Владивосток» сообщили о надводной цели, идущей навстречу К-56, радиолокационная станция, весь день работавшая с предельной нагрузкой, была переведена в так называемый «горячий резерв», а проще говоря – выключена. Противотуманные сигналы (гудки, удары в рынду) также не подавались – видимость перед мысом была хорошей. Но, обогнув Поворотный, подводная лодка внезапно очутилась в полосе плотного тумана, на экране срочно включенной радиолокационной станции возникли отметки сразу четырех целей, но определять, кто они и куда движутся, было уже некогда – прямо перед К-56 из тумана вынырнули красно-зеленые ходовые огни большого надводного судна.
Подводная лодка страшно затряслась от реверса – самого полного хода назад, – но уйти от столкновения было уже невозможно. К-56 подставила под удар правый борт. Надводное судно, которым оказался «Академик Берг», на скорости 9 узлов врезалось в корпус подводной лодки почти под прямым углом. Огромная пробоина образовалась на стыке первого и второго отсеков, в которые сразу же хлынула вода. Но не она представляла главную опасность для людей, находившихся в этой части подводной лодки. Всего двух минут с момента столкновения хватило для того, чтобы попавшая в аккумуляторные батареи вода вызвала гидролиз, вследствие которого кислота начала разлагаться на водород и хлор. В третьем отсеке слышали, как из второго стучали чем-то тяжелым, потом стук стал резче и чаще, а еще через несколько секунд все затихло…
Восстановить происходившее во втором отсеке стало возможным уже после того, как лодка оказалась на суше и из нее извлекли тела погибших. Сразу после удара капитан 1 ранга Ленислав Сучков выскочил из каюты и скомандовал по громкой связи: «Начать борьбу за живучесть корабля!» Эта команда была последней записью в вахтенном журнале центрального поста. В отсек хлынула вода, погас свет, у людей началась паника. Дыхательных аппаратов на всех не хватало, некоторые пытались покинуть отсек (нескольким это в результате удалось), что означало бы освободить путь смертельному газу и обречь на гибель людей, находящихся в других частях подводной лодки. К тому же вместе с К-56 и двумя экипажами на дно могли пойти ядерные реакторы и торпеды с атомным боезарядом. Неизвестно, как сложились бы события, не окажись во втором отсеке командир БЧ-5 капитан 2 ранга Леонид Матвеевич Пшеничный, бывший штангист, кандидат в мастера спорта. Он вышел на связь по аварийному телефону, описал ситуацию во втором отсеке, но главное – ему удалось загерметизировать переборку второго отсека и не подпускать к ней людей, в панике рвавшихся в третий отсек. Ни люди, ни ядовитые пары хлора не смогли покинуть эту часть подводной лодки. Его так и нашли – на рукоятке переборочной двери. Точно так же погиб еще один герой из второго отсека К-56 – капитан 1 ранга А. Логинов, перекрывший дверь в первый отсек.
В первом отсеке находилось 22 человека, в основном члены экипажа К-23. Отсек располагал всего семью изолирующими дыхательными аппаратами (ИДА), на каждом из которых были бирки с именами членов экипажа К-56, что означало гибель для 15 человек из другого экипажа, самому старшему из которых было 25 лет. Он и принял на себя командование в торпедном отсеке. Это был лейтенант Александр Николаевич Кучерявый. Его жена в этот день рожала, в отсеке об этом знали, и мичман Сергей Гасанов отдал лейтенанту свой аппарат. Кучерявый отказался от маски, в которой трудно было отдавать команды, и тогда остальные шестеро членов экипажа К-56, бирки с чьими именами были на дыхательных аппаратах, тоже сняли свои маски. Команды лейтенанта исполнялись быстро и четко – всем хотелось жить. Заделать трещину, из которой хлестала ледяная вода, не удалось, помпа также не помогла, все перебрались палубой выше. Отливной клапан помпы остался открытым, и морская вода вливалась через него в отсек еще быстрее,
Кислород во втором отсеке заканчивался, и А. Кучерявый уже готов был использовать весьма сомнительный шанс на спасение – отдраить крышку аварийно-спасательного люка и всплыть на поверхность, когда по общекорабельной трансляции передали: «Внимание! Приготовиться к удару о грунт».
В то время, когда во втором отсеке шла борьба за жизнь экипажа, в третьем сражались за живучесть подводной лодки. Первый и второй отсеки были затоплены почти мгновенно, что снизило запас плавучести и привело к ряду коротких замыканий в основной силовой сети. Сработала аварийная защита реактора и турбин, вследствие чего вся нагрузка падала на одну группу батарей в третьем отсеке, которая разрядилась до 70 вольт из допустимых 170. Без погибшего во втором отсеке механика не решились запускать дизель-генератор, и К-56 шла полным возможным надводным ходом на грани фола. Штурман искал отмель, в которую подводная лодка могла бы ткнуться носом, не рискуя напороться на камни. Наконец ему это удалось. Толчка оставшиеся в живых на К-56 почти не почувствовали.
Подводную лодку уже ожидала помощь – буксир, спасательное судно, находившийся поблизости торпедолов. Командир последнего – капитан 1 ранга Бойко – взял дальнейшее руководство по борьбе за живучесть К-56 на себя. От спасателей приняли питание, что дало возможность запустить дизели, начали вывод главной энергетической установки, были освобождены люди, находившиеся в первом отсеке подводной лодки. Когда открыли второй отсек, оттуда сразу же раздался резкий запах хлора. Два нештатных водолаза, отправленные туда, через некоторое время выскочили с криками: «Они там живые, шевелятся!» Конечно же, это было не так. В подводной невесомости погибшие моряки свободно парили в вертикальном положении, а стоило к ним прикоснуться, как они начинали двигаться, шевеля руками. Их позы и лица были неестественны и искажены гримасами ужаса. Водолазы не были психологически готовы к такой картине, для извлечения тел погибших пришлось вызывать боевых пловцов ПДСС.
На следующее утро пробоину в борту К-56 заделали цементом, осушили затопленные отсеки, прикрепили к лодке понтоны и отбуксировали в док в бухту Чажма, где временно заделали пробоину, а затем отогнали на восстановительный ремонт в Большой Камень. Уже через шесть месяцев, 19 февраля 1974 года подводная лодка К-56 вышла на ходовые испытания.
Исследовательское судно «Академик Берг» отделалось легкой царапиной. Его капитан Иван Марченко обвинил в случившемся второго помощника, который самовольно изменил курс на 20 градусов для проверки наличия в районе косяков рыбы, не поставив командование в известность. «Академик Берг», оказавшись в районе с плохой видимостью, так же, как и К-56, не подавал противотуманных сигналов. Как показало расследование, причиной аварии было невыполнение Международных правил по предупреждению столкновений судов в море, распространяющихся и на подводные лодки, идущие надводным ходом, а именно: выключение на К-56 радиолокационной станции ночью в тумане, низкая организация вахтенной службы, беспечность экипажей. Подводная лодка в сложившейся той ночью ситуации должна была пропустить «Академика Берга» вперед и подождать, пока он отойдет на безопасное расстояние, а он, в свою очередь, видя, что этого не происходит, обязан был застопорить ход и дать предупреждение световыми сигналами. Увы, ни того ни другого не произошло.
Что могло бы произойти, не будь действия по борьбе за живучесть лодки некоторых членов экипажа столь решительными и верными, трудно представить. Если бы К-56 с ядерными реакторами и торпедами с атомными боеголовками пошла ко дну, вряд ли бы эта и без того трагическая история закончилась только гибелью всего экипажа. Можно сказать, что самых неприятных последствий удалось избежать. Это произошло, в основном, благодаря мужественным поступкам командира лодки Л. Сучкова, капитана 1 ранга А. Логинова и капитана 2 ранга Л. Пшеничного, которые ценой своей жизни и жизни заточенных вместе с ними в хлорной западне матросов спасли остальных членов экипажа и саму подводную лодку. Подводники позднее обращались к спорткомитету по тяжелой атлетике с предложением проводить ежегодный турнир памяти бывшего штангиста Пшеничного, но «компетентные органы» отказались таким способом увековечить подвиг этого сильного во всех отношениях человека. В данной истории нашли больше виноватых, чем героев, что вполне соответствовало духу эпохи. Наградой людям, пожертвовавшим собой, осталась только человеческая память, а она, как известно, зачастую дороже звездочек на погонах, орденов и медалей.