100 знаменитых судебных процессов
Шрифт:
В 1941-м, с момента вторжения немецких войск на территорию СССР, глава «ИД — IV» понял: «душегубки» окончательно устарели, а массовые расстрелы плохо влияют на психику исполнителей, да к тому же требуют больших материальных затрат. А Эйхман (уже подполковник) был человеком весьма экономным.
Чтобы выйти из создавшегося положения, он изобрел новые, более эффективные способы убийства. Теперь волосы, золотые коронки, жировые отложения узников концлагерей можно было использовать после их смерти. А банальные выхлопные газы Эйхман решил заменить «циклономБ», с помощью которого «производительность» Освенцима возросла до 10 000 трупов в день. Газ закачивали в специальные камеры, оборудованные под бани. Следует сказать, что автор идеи скрупулезно
План «окончательного решения еврейского вопроса» высшие чины рейха подписали в 1942 м. Вот тутто для Эйхмана настало счастливое время. Он мотался по всей Европе, отправляя миллионы жертв в газовые камеры и печи. Шеф «ИД — IV» умудрялся даже реквизировать эшелоны, выделенные для военных нужд, доказывая, что уничтожение евреев является первоочередной задачей. Он сгонял людей в гетто, формировал эшелоны, уходившие в лагеря уничтожения, поручал разрабатывать графики перевозок и расписание поездов. В Освенциме и Майданеке Эйхман позаботился о полном использовании мощности газовых камер.
В 1944 году Жиденок был оскорблен до глубины души, узнав, что в Венгрии, которая имела статус союзницы Германии, 800 000 евреев до сих пор жили в относительной безопасности. Эйхман посчитал своим долгом исправить ситуацию, лично явился в Будапешт и с мая до июня 1944 года успел отправить на тот свет 437 000 иудеев. По словам нациста, этот период оказался для него «самым радостным в жизни».
В октябре того же года обстоятельства вынудили шефа «ИДГУ» вернуться в Берлин. Тогда же он подал отчет Гиммлеру, в котором указал, что около четырех миллионов евреев уничтожены в концлагерях, а два миллиона убиты карательными отрядами. При этом Эйхман сетовал, что большая часть работы до сих пор не выполнена.
После окончания войны нацистский преступник сумел избежать ареста и суда. В апреле 1945 года вместе с группой своих бывших сотрудников он, переодевшись в солдатскую форму, ушел в горные районы австрийского Тироля. Однако временные попутчики Эйхмана прекрасно понимали, что, передвигаясь вместе со столь «популярной» личностью, они могут попасться. Так что шефу «ИД — IV» пришлось собирать вещички и топать в другом направлении в гордом одиночестве. Некоторое время он скрывался в австрийском монастыре, называя себя Клементом, затем сумел пройти через всю Баварию. Дважды он оказывался в руках американцев, даже не подозревавших, что за птица им попалась. В январе 1946-го Эйхман бежал из силезского лагеря Обердахштеттен. До весны 1950 года он жил в Германии под именем Отто Хенингена, выдавая себя за беженца из Бреслау (польского Вроцлава) и проверить это тогда не представлялось возможным. Эйхман осел около города Целле, арендовал участок земли, открыл ферму и занялся продажей битой птицы и яиц. Весной 1950-го он собрал достаточную сумму денег, чтобы уехать в Италию. Там нацист вспомнил о выручившей его фамилии и раздобыл соответствующий фальшивый паспорт, превратившись в Риккардо Клемента. 14 июля 1950 года, имея визу аргентинского консула, он отплыл в Буэнос-Айрес. Спустя два года к нему присоединились жена Вера и оба сына, также прибывшие по фальшивым документам.
До осени 1957 года никто ничего об Эйхмане не слышал. И вдруг. На стол Харэля легло письмо прокурора земли Гессен (Германия) Фрица Бауэра. Служитель Фемиды был евреем по национальности, только чудо спасло его во время Холокоста, и потому он тоже особенно интересовался Эйхманом. Бауэр сообщал, что след бывшего начальника «ИВ — IV» обнаружился в Аргентине, в Буэнос-Айресе. Проживавший там слепой еврей Лотар Херман едва оправился от шока, узнав, что настоящее имя ухажера его дочери — Николас Эйхман.
С помощью дочери Хермана МОССАД установил адрес попавшей под подозрение личности: Буэнос-Айрес, район Оливос, улица Чакабуко, 4261. Затем Харэль занялся
В марте того же года в Аргентину прибыл один из наиболее опытных сотрудников МОССАД, Эфраим Элром с группой агентов. В декабре 1959 года израильтяне установили: разорившийся владелец прачечной Риккардо Клемент проживал вместе с женой и четырьмя сыновьями в квартале Сан-Франциско, на улице Гарибальди. Спустя месяц одному из агентов удалось сфотографировать Клемента скрытой камерой. Анализ фотографии показал, что изображенный на ней человек действительно является Эйхманом. Когда же 21 марта 1960 года Риккардо пришел домой с роскошным букетом цветов (в его доме явно отмечали какой-то праздник), МОССАД окончательно поверил в свою удачу: именно в этот день, согласно досье бывшего гестаповца, супруги Эйхман должны были праздновать свою серебряную свадьбу.
Теперь перед израильской спецслужбой стояла задача похищения нациста и его вывоза в Израиль. В Аргентину для подготовки и проведения этой операции прибыл сам Харэль, который лично отобрал более 30 оперативников (12 человек составляли непосредственно группу захвата, остальные поддерживали и страховали коллег).
Для начала МОССАД создал в одной из европейских стран туристическое бюро (чтобы не было проблем при въезде и выезде из Аргентины), снял более десятка конспиративных квартир в Буэнос-Айресе, арендовал несколько автомобилей для бригады наблюдения. Затем один из лучших специалистов спецслужбы по подделке документов изготовил фальшивые паспорта для всех оперативников. Последние прибыли в Аргентину в апреле 1960 года по одному, из разных стран, в разное время. Сама операция должна была проходить во время официального визита в Буэнос-Айрес израильской делегации: она прибывала в Аргентину 19 мая на самолете израильской авиакомпании «Эль-Аль», а обратно в Тель-Авив возвращалась на следующий день. В том случае, если бы Эйхмана не удалось вывезти на этом самолете, его доставили бы в Израиль на специальном корабле.
11 мая в 19.34 на улице Гарибальди припарковались две машины. Двое мужчин подняли капот одной из них и начали увлеченно копаться в моторе. На заднем сиденье автомобиля продолжал дремать пассажир. Вторую машину водитель безуспешно пытался завести. Спустя шесть минут к остановке подкатил автобус. Обычно именно в это время Эйхман возвращался домой, однако в тот день нацист не прибыл ни в 19.40, ни следующим автобусом. Оперативники уже начали нервничать, когда на улице все-таки появился лже-Клемент. Работники израильской спецслужбы скрутили преступника, затолкали на заднее сиденье «поломанной» машины, сунули ему в рот кляп, а на голову водрузили мешок. Один из членов группы захвата предупредил бывшего наци понемецки: стоит ему сделать хоть одно движение, и он станет трупом.
К пленнику несколько раз обращались по-немецки и по-испански, однако он старательно разыгрывал непонимание. Только когда машина отъехала от места похищения на несколько десятков километров и остановилась (ей поменяли номерной знак), нацист тихо сказал по-немецки: «Вы израильтяне? Я уже давно покорился судьбе.»
Спустя час Эйхмана доставили на конспиративную квартиру на окраине аргентинской столицы, раздели и осмотрели. Врач сверил шрамы на теле захваченного с теми, которые фигурировали в медицинской карте нациста, проверил зубы. Сходилось все. Вот только номер, который вытатуировывался у всех членов высшего эшелона СС, исчез. Вместо него под мышкой мужчины обнаружился багровый рубец. Но Эйхман не стал играть в молчанку: он сам назвал цифры, некогда «украшавшие» его тело и сведенные при первом же удобном случае (в американском пересылочном лагере).