100 знаменитых судебных процессов
Шрифт:
Калиостро же разыгрывал мученика, ловко выгораживал себя и морочил следователю голову. Арестованным, кстати, не приходилось жаловаться на условия своего содержания; известно, например, что кардинал устраивал в Бастилиии обеды с шампанским для своих друзей «с воли»!
Общественное мнение почти целиком было на стороне задержанных, поскольку французы ненавидели как существующий строй, так и Марию Антуанетту лично. Вскоре о роли королевы в деле об ожерелье стали ходить самые невероятные слухи. Подданные вешали на супругу Людовика XVI всех собак, обеляя де ла Мотт. Многим казалось, что все, что приписывали королеве (назначение тайного свидания, покупка ожерелья тайно от короля и по чужому поручительству), она была способна совершить.
Людовик предложил кардиналу два варианта рассмотрения дела: в порядке королевского декрета либо обыкновенным
Поскольку договор о выдаче уголовников между Францией и Англией был заключен только в 1843 году, граф ла Мотт предпочел не покидать Туманный Альбион, кочуя из города в город под вымышленной фамилией д’Арсонваль. В Эдинбурге он познакомился с 82летним итальянским учителем Коста (Дакоста) и назвал новому приятелю свое настоящее имя. 20 марта 1786 года итальянец отправил письмо французскому послу в Лондоне, предложив за 10 000 гиней помочь выкрасть преступника и перевезти его в Париж. При этом 1000 гиней он затребовал в виде аванса. Французский министр иностранных дел, посоветовавшись с Марией Антуанеттой, дал «добро» на проведение этой сомнительной операции, но Коста пошел на попятный. Вероятно, он и не собирался выдавать графа, а хотел поделить с ним полученную от посла сумму. Так что процесс по делу об ожерелье открылся летом 1785 года без одного из обвиняемых.
Судебное разбирательство проводилось в парламенте (большинство его представителей относилось к оппозиции); обвинителем был один из самых видных деятелей магистратуры, Жоли де Флери. Молва тут же обвинила его в сговоре с двором, любой ценой старавшимся обвинить оскорбивших королеву людей. Большинство членов суда тоже не отказались бы сделать пакость своему монарху, хотя и не очень симпатизировали кардиналу, представлявшему родовую аристократию.
Интерес к процессу был очень велик. Газеты постоянно печатали материалы о деле, в кофейнях и в великосветских салонах говорили только о «преступлении века». Заседания суда начинались с шести утра (иногда раньше), но публика торопилась занять места в зале еще с ночи. Подсудимых приводили в парламент к четырем утра.
В день объявления приговора по приказу правительства, опасавшегося беспорядков, здание суда, перед которым собралась огромная толпа, было оцеплено войсками. В 21.00, после заседания, длившегося 18 часов, судьи вынесли вердикт. Графиню ла Мотт единогласно признали виновной, приговорив ее «ко всему, кроме смерти». То есть к наказанию розгами, наложением клейма на плечо, конфискации имущества и пожизненному заключению в Сальпетриер. Такой же приговор был заочно вынесен скрывавшемуся в Англии мужу подсудимой. Модистку оправдали, вынеся ей только порицание. Что же касается кардинала и Калиостро, то они стали героями Парижа; толпа горожан впряглась в их кареты, чтобы с помпой доставить обоих оправданных по домам. Их освободили от всякой ответственности по делу о краже ожерелья. Следует сказать, что публика встретила приговор суда овациями. Все знали, что Мария Антуанетта настаивала на осуждении де Рогана, и позицию участников разбирательства расценивали как оплеуху существующему режиму.
21 июня 1786 года на дворе Дворца юстиции графиню ла Мотт прилюдно выпороли и наложили на нее клеймо. Затем женщину в полубесчувственном состоянии перевезли в Сальпетриер. Здесь ей предстояло прожить 11 месяцев и 17 дней. Все это время авантюристка с помощью врагов Марии Антуанетты подготавливала свой побег. Попытка вырваться на волю увенчалась успехом, и ла Мотт присоединилась к мужу в Англии. Надо сказать, что ее появление графа не слишком обрадовало.
В течение довольно продолжительного времени ла Мотт печатала «разоблачения» в адрес своих обидчиков и де Рогана, и неплохо на этом зарабатывала. Но тратила ла Мотт значительно большие суммы, так что вскоре у нее накопилось немало долгов. К тому же женщина становилась все более истеричной и подозрительной. По всей вероятности, здесь следовало бы говорить уже о душевной болезни. Наконец, в июне 1791 года тридцатичетырехлетняя графиня выбросилась из окна, приняв одного из своих заимодавцев за полицейского. Спустя несколько дней, после тяжелых мучений, она скончалась, оставив на память историкам головную боль и вопрос о том, была ли она одна виновна в краже бриллиантового
А мемуары авантюристки, по меньшей мере на три четверти вымышленные, создали ту самую атмосферу, в которой в 1793 году проходил процесс по делу главного врага графини — королевы Марии Антуанетты.
Дело Марии Лафарг, или Триумф токсикологии
Дело двадцатилетней француженки Марии Лафарг (1840 г.) мало кого оставило равнодушным. Речь шла об убийстве Шарля Лафарга — мужа обвиняемой. Супруг, не оправдавший надежд, был отравлен мышьяком. Вдова вполне правдоподобно разыгрывала безутешную скорбь. Но вывод токсикологов был однозначен: Шарль скончался от дозы мышьяка, которой бы хватило на двадцатерых…
Мария Лафарг, несмотря на молодость и привлекательность, вовсе не была любящей супругой. Да и сам брак Шарля и Мари был сплошной авантюрой — причем обоюдной. Шарль Лафарг, простоватый тридцатилетний сын литейщика, унаследовал от отца небольшое состояние. Но для расширения дела отцовских денег не хватало, и к моменту встречи с Мари он уже один раз был женат — на дочери зажиточного человека, господина де Бофора. Приданое первой мадам Лафарг позволило ему немного поправить дела в мастерской, но затем жена умерла, а на Шарля набросились кредиторы. Работа мастерской остановилась, и Лафарг решил прибегнуть к испытанному средству: снова жениться на богатой невесте. Чтобы заинтересовать потенциальную супругу, он пошел на обман: выдал себя за промышленника и владельца замка в провинции. Брачные агентства перебирали десятки вариантов, пытаясь подыскать Шарлю жену. И в 1839 году их старания наконец увенчались успехом.
Марию Фортюнэ Капель трудно было назвать по-настоящему богатой. Она была дочерью бедного, но честолюбивого полковника, служившего при Наполеоне, а после смерти отца воспитывалась у родственников — парижских буржуа, которые не жалели средств на воспитание девушки. Она училась в лучших школах Парижа, общалась с дочерьми аристократов и. проклинала свою судьбу: у Мари, некрасивой и бедной, было очень мало шансов найти богатого мужа.
Свое первое преступление она совершила незадолго до знакомства с Шарлем Лафаргом. Одна из школьных подруг Мари попросила сопровождать ее в замок виконта де Лото, своего жениха. Во время их пребывания в замке у невесты исчезли драгоценности, и виконт попросил шефа Сюртэ, Аллара, провести расследование. Аллар готов был поручиться, что драгоценности взяла Мария Капель, но виконт воспрепятствовал аресту — слишком невероятным казался поступок подруги невесты. Благополучно вернувшись в Париж, Мария узнала о существовании Шарля Лафарга.
При личной встрече она была разочарована: жених показался ей отвратительным. Но он был богат, имел свой замок — и Мария решила, что наконец-то сможет достойно принимать подруг у себя. Да и гардероб не мешало бы обновить. Девушка согласилась на предложение Шарля, свадьбу сыграли почти мгновенно, и супруги поехали в Легландье.
Каково же было ее возмущение, когда вместо замка супруг привел ее к руинам монастыря, а вместо ожидаемого богатства она нашла в новом доме только долговые обязательства! В первую же ночь новобрачная заперлась в одной из спален монастыря и написала мужу письмо, требуя немедленного развода. В случае его отказа Мари угрожала выпить мышьяк. Лафарг не хотел развода. Он на коленях умолял Марию остаться с ним, обещал купить для нее новый дом, верховую лошадь, нанять слуг. Надо ли говорить, что эти обещания были просто попыткой тянуть время?
Родственники и подруги, впрочем, ничего не узнали, во всяком случае от самой Марии Лафарг. В своих письмах к ним она рисовала радужную картину: любящий муж, счастливая и богатая жизнь. Лафарг тоже был уверен, что самый трудный период их жизни позади. Жена пошла на уступки: неожиданно перевела на его имя часть своего капитала, написала несколько рекомендательных писем и отправила его в Париж, чтобы собрать деньги для пришедшего в упадок хозяйства. Перед отъездом мужа она совершила довольно странный поступок: безо всяких видимых причин написала завещание в пользу Лафарга на случай своей внезапной смерти. А потом с ангельской улыбкой попросила мужа о таком же доказательстве любви. Шарль не мог отказать жене, но втайне написал второе завещание, в котором все имущество после его смерти переходило к матери. Возможно, он заподозрил неладное?