1000 и 1 жизнь 10
Шрифт:
Что-то давило внутри, будто он проглотил чугунную гирю. Давило, пригибало, крутило внутренности и Сергей смутно догадывался, в чем дело. Гора проблем и гора противодействия его восхождению на трон, а стало быть, и откладывание миссии по убийству Гамильтона. Более того, все шло к тому, что для восхождения на трон ему придется поступиться властью (плевать!) и дать гарантии лордам (срать на них!) и что-то пообещать Гамильтону. Не просто пообещать, наверняка это окажется выкручивание рук, клятвы, договора в присутствии глав Священных Родов и у Сергея-Гарольда окажутся связаны эти самые выкрученные руки.
Как тут
— Они боятся за детей, — пояснила Белинда, — и считают, что с Гамильтоном те будут в безопасности.
Сергей засопел, раздувая ноздри, выдохнул тяжело, словно хотел создать струю огня.
Проклятье!
Он может и хотел бы гневно высказаться, но в чем-то понимал родителей. Сам Сергей не побоялся бы выступить против опасности, особенно зная, что дети где-то в безопасности. Недавние события ясно показали, что даже нерожденные в опасности, чего уж говорить…
— А те, кто не достиг совершеннолетия? — спросил он.
Белинда опустила взор, словно ее вдруг сильно привлекла форма ног Сергея.
— Серьезно? — гневно вопросил он.
Белинда не ответила, а Сергей припомнил времена в БАМ. Да, она строилась как последняя крепость, но неужели туда влезли бы все Священные Рода и те, кого они отправили с детьми? Нет, вдруг понял он, никто не собирался мариноваться там годами — а Гамильтон, конечно, дал разрешение, пидор старый! — требовалось лишь дождаться разрешения ситуации с Гарольдом Топором. То ли узурпатор, то ли император, то ли вообще непонятно кто.
Все это плохо выглядело и пахло, мягко говоря.
— Так они откажут мне в поддержке сегодня днем, чтобы потянуть время?
— Да, укрепить свои позиции, расставить магов по местам, подготовиться, — кивнула Белинда.
— И я ничего не могу сделать?
— Не вызвав новых криков о произволе и ущемлении прав Священных Родов? Нет.
— Люсита? Что у нас с верными людьми?
— Набор идет, мой император, — ответила та, — но не так хорошо, как могло бы. Нашим владениям в Южной Америке тоже угрожают, а Вульфы, которым ты отдал один из ключевых источников, могут открыть им дорогу в самое сердце гор и леса!
Самым спокойным местом осталась Африка, с сарказмом подумал Сергей, где продолжало распространяться посланное им проклятье. Во всех остальных местах резали, убивали, жгли, вешали, дрались друг с другом и отказывали ему в поддержке. Следовало двигать войска, пользоваться моментом хаоса, удара в спину Германии, но время утекало сквозь пальцы.
А потом, потом наверняка те же маги из Палаты скажут, что Гарольд Топор проебал победу, давайте его сместим!
— Понятно, — процедил сквозь зубы Сергей. — Что мы можем сделать?
— Подними топор войны, муж мой, — безмятежно отозвалась Люсита, — и сокруши всех врагов! Всех. Внутренних и внешних, отомсти за нашего ребенка и моих сестер-жен!
— Помирись с Палатой и легитимизируй свой трон, Гарольд, — посоветовала Белинда. — Сокруши внешних врагов и потом вернись к внутренним, разбей союз Родов изнутри, и пару лет спустя Гамильтон сам падет!
Пару лет! Да он всего провел в этом мире два года с небольшим, и столько всего случилось! В то же время, в словах Белинды был смысл, даже он не смог
— Что у нас с обычными служащими? Не из Священных Родов?
— Рядовые, как и прочие жители империи, раскололись на несколько лагерей, а так, чем выше служащий, тем обычно он более верен императору, — сообщила Люсита.
— Неужели они не боятся меня?
— Они могут делать вид, что выполняют обязанности, но в результате все встанет, — ответила Белинда.
Сергей скрежетнул зубами, с таким он сталкивался и в прежнем мире. Бюрократия! Посадить вместо них роботов, големов, рядовых исполнителей, принесших клятвы верности? Тоже не выход, кто вписал бы им нужные алгоритмы, а верность не гарантировала правильного исполнения, более того, могла только сделать все еще хуже.
— Все плохо?
— Пока еще нет, — заверила его Белинда, — все ждут, чем закончится кризис наверху. Многие понимают, что их накажут за пренебрежение обязанностями и выполняют их, но вполсилы.
— Как и армия с флотом, а время уходит, — подвигал челюстью Сергей.
Проклятье! Империя, ее подданные подчинялись ему и выполняли приказы, создавая иллюзию, что все подвластно Гарольду Топору. Но стоило голове отдать иной приказ, даже посмертно, и вдруг все застопорилось. Не говоря уже о том, что остальные органы — в лице Священных Родов — почти открыто взбунтовались. Мысли Сергея вернулись к прежним размышлениям о вольнице родов, что маги могли перебегать из страны в страну, и он едва не застонал.
Ну, конечно, священные рода Франции и Германии были им ближе, чем какой-то рядовой Джон! Сергей вроде понимал это умом, но все равно забыл. Искажение восприятия, он решил, что их мнимый патриотизм равен настоящему, что верность империи для Священных Родов важнее братства с другими магами, обладающими силой крови.
Тем более, если он собирался выковать единую сверхдержаву, в которой все Рода жили бы без ссор!
— Гарольд, тебе нужно… — встревоженно начала Люсита.
— Оставьте меня, — махнул он рукой. — Мне нужно подумать в одиночестве.
Жены удалились, и Сергей подошел к окну, уставился на ночной Лондон. Злоба, паранойя, подозрительность, желание мести, мысли о Гамильтоне, строки из отчета СИБ об убийстве родителей Гарольда, все это кружилось, вспыхивало, убегало прочь и возвращалось, сменяясь попытками придумать выход. Надо было сражаться и побеждать, но отказывался собственный организм, Империя закупоривала себе вены и желудок, требовала внимания, сил. Времени!
Времени, которого у него просто не было!
Разбить коалицию родов? Пообещать магессам — главам Родов новые тела, ядра, красоту без косметической магии? Кристина смогла бы пообещать такое, но не Сергей-Гарольд, а Люситу и слушать не стали бы. Белинда? Поднять волну и смыть всю Британию, нет, лучше всю Европу в море! Месть и кровь, месть и кровь, много крови, замириться за спиной Палаты и обрушиться на внутренних врагов? Нет, не вышло бы, братство родов, обещание помощи, проклятье! Враги спереди, враги сзади, враги по всему миру! Каждый из них был слабее Гарольда Топора, но вместе они составляли стаю шакалов, способную загрызть любого льва.