1000 и 1 жизнь
Шрифт:
– Дорогой, впереди! — крикнула Пэгги.
Гарольд высунулся в окно, удерживая пулемет на весу, и дал очередь, наугад, ни на что особо не надеясь, просто не желая в очередной раз умирать в крови и рвоте. Машины впереди взорвало, пусковую установку снесло, словно ураганом.
– На таран! — крикнул Бёртон, опускаясь обратно в салон.
«Ровер» опять рванул, снося горящие машины и вырываясь за пределы города.
– Там была полицейская машина, с мигалками, — заметил Барри.
– Не успели бы, — ответил Бёртон почти спокойно.
– Пиксиборги тупые, — возразил Барри.
– Да и ты тоже! Три маголета,
Барри пристыженно замолк, завозился с оружием.
– Третий? — спросила Пэгги непонятно.
– Четвертый, — отрывисто бросил Бёртон.
Сергей увидел, что они готовятся к новой схватке и ему опять стало трудно, поплохело внутри.
– Благодарю вас, милорд, — тем временем церемонно сказал Бёртон, — без вас мы бы не прорвались. Я прошу прощения, но сможете ли вы заколдовать еще немного оружия, оно бы нам очень пригодилось в дальнейшем пути?
– В Чоппер-мэнор, — вяло отозвался Сергей.
Казалось, что эта погоня длится уже вечность.
– Именно так, милорд.
Сергей посмотрел на него внимательно, воспоминания Парри — отец! — колыхнулись внутри, но наружу не пробились. Несомненно, Барри пошел в отца — формой скул и носа, общим видом и серьезностью, черными волосами и всем остальным. Сергей искал издевку и не находил, только почтительное согласие с высказанным.
– Барри сказал, что моих родителей предал кто-то из своих же, из Чопперов, — напомнил Сергей.
– Все правильно, милорд.
– И теперь мы едем в Чоппер-мэнор.
– Именно так, милорд.
– Но что изменилось?
– Вы стали взрослым, милорд.
Сергей озадаченно моргнул, невольно бросил взгляд на Пэгги. Та вела машину на огромной скорости, обгоняла, подрезала, смотрела только на дорогу. Воспоминания Парри о самой лучшей маме на свете сменились взглядом со стороны Сергея. Обычная англичанка средних лет, с вытянутым лицом и слегка неправильными зубами. Или не слишком обычная, с учетом продемонстрированных навыков.
Но все равно — не Анжелина Джоли.
– Даю вам слово, милорд, как только мы окажемся в безопасности, я все вам объясню, — все так же церемонно, но все же с некоторым беспокойством в голосе сказал Бёртон.
«Ах да, оружие», вяло подумал Сергей. Гарольд внутри встрепенулся, воспоминания Парри о магах тоже снова начали подниматься на поверхность. В то же время Сергей ощущал, что эта мешанина внутри него сливается воедино, в нечто цельное, чему предстояло стать… новым Гарольдом Чоппером, пожалуй. Если маги способны на всё, то ему, пожалуй, лучше будет идентифицировать себя как Гарольда даже мысленно.
И тут же вдогонку пришла новая мысль — где его таланты к магии? Потенциал, о котором говорила Мать-Магия, это прекрасно, но толку с того потенциала, если он потратит всю тысячу жизней, даже не добравшись до Чоппер-мэнора?
– Хорошо, — все так же вяло изрек Гарольд. — Мне надо подумать.
Бёртон лишь склонил голову, снова занялся оружием. Гарольд смотрел в окно, где стремительно проносились какие-то домики, тут же сменявшиеся фермами, небольшими лесочками и прудами, на берегах которых стояли АЗС и какие-то магазины. Мелькали машины, деревья, люди, еще какие-то существа, стремительность поездки завораживала и вводила в транс, словно бы вымывала мысли.
В этой пустоте Гарольд ощутил в себе нечто кипящее, словно бы он выпил залпом чайник горячего чая, с тмином и кусочком сахара, как его делала по выходным мама, и теперь тот обжигал ему живот и грудь изнутри. Он ощущал эту кипящую, непокорную силу и не мог до нее дотянуться, точно так же, как не смог бы залезть себе в грудь, чтобы избавиться от чая.
Но все же, казалось, вот только протяни руку, и это озеро силы покорится тебе. Гарольд потянулся и не достал, ощущая покалывание в кончиках пальцев. Мимо промелькнула полицейская машина, и мысли переключились. Гнев, отчаяние, страх, любовь, эмоции помогали ему раньше, значит, стоило прибегнуть к ним и сейчас. Любовь Сергея к магии, любовь Парри к родителям и брату, страх Гарольда перед неизвестным и желание отомстить тем, кто убил его родителей, желание могущества, все это сплелось в канат, якорь, который он метнул в озеро и начал подтягивать себя к нему.
Озеро впереди забурлило еще сильнее, словно снизу забили сотни источников, взлетело фонтанами ало-багрового, бушуя, ходя волнами и осыпая метафорический берег брызгами. Оно было рядом, по-настоящему рядом, но в то же время Гарольд никак не мог дотянуться и окунуть лицо в этот красный бурлящий источник, словно перед ним воздвигли невидимую стену. Он сдирал руки в кровь о воображаемый шершавый канат, но не мог продвинуться. В кровь? Гарольд попытался ранить самого себя, чтобы обрызгать невидимую стену кровью, но у него не получалось. В приступе отчаяния он вонзил ногти в рану на щеке, впился в нее, раздирая, закричал от боли… и проснулся.
– Милорд! — в голосе Бёртона слышался страх.
Гарольд торопливо крутнул головой, осматриваясь, капельки крови со щеки сорвались, заляпывая сиденье. Сбоку от них мчался маголет, но в этот раз большой. Летающий автомобиль, с которого на них смотрела огромная штука, а наводящий ее на Гарольда боец, жестом показывал — остановиться или буду стрелять! За «Ровером» по дороге неслись две машины, с мигалками и громкоговорителем, из которого доносилось:
– Немедленно остановитесь!
«Почему они не стреляют?» мелькнула мысль на периферии и спала. Что-то бурлило в Гарольде, рвалось и трещало, просыпалось окончательно, и он знал, нет, не знал, просто ощущал, что сейчас не время думать и анализировать. Впереди тоже выстраивались машины, перегораживая дорогу, но Пэгги и не думала снижать скорость, лишь чуть пригнула голову, словно укрываясь за рулем.
Бёртон и Барри сидели, с оружием в руках, первый с пулеметом, второй с барабанным гранатометом, смотрели на Гарольда преданно, ожидая команды. Гарольд не знал, что им можно сказать, и не знал, нужно ли что-то говорить, но изнутри неожиданно пришел в ответ.
– Остановитесь, — приказал он.
Пэгги немедленно начала тормозить, Бёртон и Барри лишь чуть сильнее сжали оружие.
– Топор, — отрывисто скомандовал Гарольд.
Барри подал небольшой топорик, которым они, бывало, рубили сухостой, когда выезжали «на природу» — то есть совершали пешие походы с тяжелыми рюкзаками, преодолевали препятствия и выживали. Теперь Гарольд отчетливо видел это, понимал, что Туки готовили его, как могли (для Парри все это так и осталось веселым туризмом с вкусными пикниками). Они не могли дать ему магии, не могли обучить его быть магом из Рода Священной Полусотни, но все, что могли — они для него сделали.