10000 знаков

Астанин Вадим

Градов был сертифицированным специалистом широкого профиля, умевшим летать на всём, что летало и на всём, что в принципе летать не могло, но его сознательным выбором были "телеги" различной степени давности, изношенности и исторической ценности.

Итак, их было шестеро. Штурман, инженер-ядерщик, инженер-электронщик, корабельный инженер, корабельный врач. Некоторых Градов знал по прошлым командировкам. Корабельный инженер, Денис Мадьяров был с ним на лайнере "GLORIA MAY", штурман Антон Костров входил в экипаж, перегонявший исключённый из состава флота военный транспорт "Torrington", инженер-ядерщик Ричард Патерсон пересекался с ним по контракту "Григория Истомы", научно-исследовательского судна, отправленного на переплавку. Здесь можно было бы добавить "печально известного

контракта". Судно перегоняли из крайних секторов Галактики, практически на пределе дальности. Одному из сменных экипажей достался самый удаленный отрезок пути. Этим экипажем командовал Градов. Патерсон состоял в дублирующей команде, которой предстояло вести судно на завершающем участке траектории. Подробности Градов уже не помнил, но по какой-то, тогда несомненно важной причине, инженер-ядерщик из основного состава перешёл к дублёрам, а Патерсон, соответственно, занял его место. Что, в конечном счёте, градовского инженера-ядерщика сгубило, а Патерсона, опять же, соответственно, спасло.

Градов не мог вспомнить, как звали того парнишку, в памяти сохранилось лишь лица необщее выраженье и умоляющий взгляд серых глаз. Было погибшему вроде бы двадцать шесть лет от роду. Только это и Градову и запомнилось. Жаль.

Денис Мадьяров медленно щёлкал клавишами клавиатуры. "Господи, какая древность", - бормотал он, выбирая нужную клавишу.
– "Тактильная клавиатура, кремниевые процессоры, волоконно-оптические кабели. Где сенсорика, где виртуальные панели?"

– Аналоговые панели, - сказал Градов, - кнопки, тумблеры, циферблаты. Инженер, доложите результаты углублённого тестирования.

– Диагностика не выявила сколько-нибудь значительных отклонений от расчётных параметров. Насколько это возможно, капитан, ввиду солидного возраста клиента.

– Наш старичок, - сказал Градов, - заслуженный трудяга, работал до последнего.

– Кто мог ходить на таком древнем железе?
– спросил Мадьяров.

– Перекинь телеметрию на ходовой экран, - вместо ответа распорядился Градов.
– А если интересуют подробности, загляни на досуге в судовой журнал. Господа, внимание. Объявляю готовность номер раз. Всем разойтись по рабочим местам. Согласно расписанию. Начинаем подготовку к старту. В нашем распоряжении... двадцать три часа, сорок шесть минут и пятьдесят две, нет, пятьдесят одна секунда.

Крупные игроки на рынке транспортных перевозок любят экономить деньги, особенно в тех случаях, когда скорость доставки не является для заказчика критически важным фактором. Там, где основная ставка сделана на бесперебойность поставок, вполне сгодятся надёжные, пусть и тихоходные средства передвижения. Рудовозы серии "Монтажник" относились именно к таким, проверенным временем, расстоянием, удельным тоннажём, перевезённым в трюмах, инструментам. Построенные на заре освоения методики сверхдальних внепространственных прыжков, они не обеспечивали выверенную точность ВП-перехода, из-за чего финишный отрезок глиссады проходился на досветовой скорости. В одинаковой степени, как и начальный, но здесь проблема заключалась в конструктивных недостатках накопителей энергии, подающих импульс на контур искривителя пространства ВП-движителя. Зарядка действующих по принципу конденсатора энергонакопителей занимала семь локальных суток. Силовая установка, отвечающая за питание энергетических блоков, состояла из спаренного компонента — термоядерного реактора ТОКАМАК-120 СФ20РГ3, работающего на гелии-3 и компактного бортового ядерного реактора КБР-15М, питающего тороидальные магнитные катушки и катушки полоидального поля, выполняющие задачу стабильного удержания термоядерной плазмы в рабочей камере ТОКАМАКа.

Унифицированный полётный протокол обязывал пилотов завершать ВП-переход на удалении от конечной цели полёта равном расстоянию от точки старта до точки вхождения в режим ВП-джампинга. Таким образом, полёт на режиме досветового разгона и торможения занимал четырнадцать локальных суток. Самых скучных, длинных и не остающихся в памяти суток.

Обед по графику готовил инженер-ядерщик. Шли третьи локальные сутки после выхода из режима ВП. Точнее, сутки не шли, а тянулись, шкандыбали, брели, плелись, чапали, хромали, ковыляли. Унылую тоску сменяющихся вахт разбавляли карточной игрой на деньги, принудительным, но ни к чему не обязывающим спортивным часом, вдумчивым сидением в курилке, регулярным трёхразовым питанием, медитативным ничегонеделанием и здоровым сном. Качество сна определял корабельный врач. Для этого он устраивал ежедневные медицинские осмотры. Корабельный врач был сух, серьёзен и крайне дотошлив. Он не играл в карты, в меру курил, был скуп на разговоры, большую часть времени проводил в тренажёрном зале и у себя в кабинете, занятый настройкой и перенастройкой медицинской аппаратуры. Когда он разобрал кибернетического хирурга, стало понятно, что корабельному врачу так же скучно, как и остальным членам экипажа. Раньше корабельный врач служил на круизных лайнерах, ходивших популярными туристическими маршрутами к модным планетам-курортам. Случай заставил его уволиться. Можно было только догадываться, по какой причине ему пришлось написать рапорт о переводе. Временный характер собираемой на каждый рейс команды перегонщиков не предусматривал обстоятельного знакомства капитана с личными делами кандидатов. Капитану сообщался тот объём полезной информации, который считал нужным довести до сведения отвечающий за подбор кадров корпоративный служащий. Считалось, этого будет достаточно.

Распространённая среди корпораций практика.

По старой флотской традиции за столом в кают-компании собирались свободные от вахты офицеры. На камбузе дежурили все члены экипажа, включая капитана. Процесс приготовления пищи не вызывал особых затруднений и не требовал специальных кулинарных навыков. Готовые завтраки, обеды и ужины, герметично упакованные, томились, дожидаясь своей очереди, в морозильных камерах. Дежурному коку оставалось только извлечь упаковки из морозильника и разогреть их в кухонной машине. Легче некуда. Справится даже ребёнок.

На современных трансгалактических звездолётах традиция совместного приёма пищи была фактически отменена за ненадобностью, но в Каботажном Флоте её соблюдали свято.

Градов оглядел присутствующих. За общим столом не хватало штурмана и инженера-электронщика. Штурман, которому настал черёд быть вахтенных, дежурил в ходовой рубке.

– Так, - сказал Градов, - не вижу Рида Такахаси.

– Рид поднялся в мастерские, - сказал Маккензи Грин, корабельный врач.

– Когда?
– спросил Градов.

– Буквально перед твоим приходом, - сказал Грин.

Градов поднялся из-за стола, подошёл к аппарату внутренней судовой связи, висящему на стене, снял массивную телефонную трубку. Щёлкнув рычажком коммутации, переключился на ремонтную палубу. Приложив трубку к уху, с минуту выслушивал гудки вызова. Такахаси не отвечал.

– Кто-нибудь, - повесив трубку, сказал Градов, - сходите и пригласите господина Такахаси почтить своим вниманием наше скромное собрание. Хотя ладно, не надо. Сидите где сидели. Я позову мистера Такахаси лично.

Выйдя из кают-кампании Градов направился к лифту. Лифт оказался неисправен. Пришлось взбираться на техническую палубу по узкой винтовой лестнице. Конфигурация межпалубных переходов удивляла своей архаичностью. Чтобы подняться на уровень выше или на уровень ниже осевой палубы, кроме лифта, имелись упомянутая уже винтовая лестница и шахта аварийного выхода, представляющая собой большого диаметра трубу с наваренными по всей длине ходовыми скобами. Для удобства спуска и подъёма скобы приваривались вразбежку — правые и левые. Перемещение по такой шахте требовало определённой быстроты и сноровки. Умение ловко карабкаться по скобам утратило свою актуальность с внедрением модульной методики сборки корпусов и массовым использованием прикладных устройств программируемой телепортации. Поэтому Градов выбрал узкую винтовую лестницу.

В палубном тоннеле царил полумрак. Большинство ремонтных отсеков было обесточено и законсервировано. Редкий пунктир светящихся ламп терялся в зловещем мраке неосвещённых участков тоннеля. Техническая секция освещалась по энергосберегающей схеме. Звук раздающихся шагов гулким эхом отдавался от стен. Эхо неслось вперед дробящимся перекатывающимся валом, билось с размаху о дальний край тоннеля, откатывалось назад обессиленное и угасало окончательно столкнувшись с накатывающейся следом волной. Генераторы искусственной гравитации работали, но магнитная подпитка палубного настила не отключилась, отчего каждый шаг Градова сопровождался звонким клацаньем магнитной подковки ботинок.