106 пропавших часов
Шрифт:
Вова посмотрел на своих товарищей и решительно сказал:
— У меня блестящая мысль. Сейчас я пойду к этому дрессировщику, — он указал на афишу, — и попрошу его, чтобы он взял нас к себе в помощники на время своих выступлений в нашем городе. Вы представляете, что произойдет в школе, если он согласится.
— Землетрясение! — сказал Пончик.
— Извержение вулкана! — добавил Тимка.
— Ждите меня, — приказал Вова, — иду на переговоры.
Он отыскал дверь, над которой висела табличка с надписью «Служебный вход», и, открыв ее, очутился в длинном коридоре, освещенном
Прошмыгнув мимо столика, Вова быстро двинулся по коридору. В конце коридор разделялся надвое, и Вова свернул налево, откуда слышались чьи-то голоса. По обе стороны коридора шли закрытые двери. Вова подумал и постучался в самую крайнюю. Дверь медленно приоткрылась и из нее показался чей-то темный, заросший шерстью нос. Потом высунулась вся голова, и Вова увидел большого бурого медведя. Медведь тоже увидел Вову и стал медленно подниматься на задние лапы.
— Караул! Загрызли! — отскочив в сторону, закричал Вова.
В комнате сейчас же раздался чей-то повелительный голос:
— Нянька, назад!
Медведь нехотя опустился на все четыре лапы, а в коридор вышел тот самый дрессировщик, которого искал Вова.
— Ты что кричишь? Кого тебе нужно? — спросил он.
— Ва-ас… ну-у-жно… — прерывающимся от испуга голосом проговорил Вова.
— Меня? — удивился артист. — Ну так входи.
Вова покосился на дверь и спросил:
— А разве здесь… нельзя?
— Я тороплюсь загримироваться, скоро начнется представление. А медвежонка ты не бойся, он родился в цирке и никого не трогает.
— Я не боюсь… — пытаясь улыбнуться, проговорил Вова, — у меня только… ботинки грязные… с улицы…
— Ничего, заходи, — любезно пригласил дрессировщик.
Вова медленно подвинулся к двери.
— Так о чем же ты хочешь поговорить со мной? — спросил дрессировщик, садясь перед огромным зеркалом.
— Мне и моим друзьям хочется научиться дрессировать тигров, чтобы вот как вы… ой! — вскрикнул вдруг Вова и попятился: он увидел, что медведь снова зашевелился.
— Нянька, лежать! — приказал артист и, сдерживая улыбку, спросил Вову: — Значит, хочешь быть дрессировщиком? А ты не боишься, что тигры могут наброситься на тебя?
— Так ведь вы расскажете нам, как их приучить, и револьвер дадите… в случае чего…
— Ну что ж, возьму вас в помощники, — согласился артист, и Вова от радости чуть не шагнул в сторону медведя, но вовремя удержался. — Только лет через пять, если к тому времени вы не передумаете. Кончите школу, поступите в цирковое училище, вот я вам все секреты дрессировки и открою. Может, тогда вы и без револьвера обойдетесь. Так что заходи в это же время, лет через пять, — и артист протянул Вове руку.
В таких случаях ничего не остается, как пожать руку и оказать: «До свидания». Вова так и сделал.
Из цирка он вышел такой огорченный, что Тимка с Пончиком даже не решились спросить у него о разговоре с дрессировщиком. Зачем опрашивать, если и так все ясно. Домой ехали молча. Только во дворе Вова прервал молчание и сказал:
— Давайте заниматься вместе с завтрашнего дня, а то у меня голова разболелась, — и, не дожидаясь ответа, ушел в свой подъезд.
Глава семнадцатая. Ничего особенного
Помогать рабочим на стройке нравилось всем ребятам. Но больше других этой работой увлеклась Оксана. Ей было приятно наводить порядок в новых, только что отстроенных помещениях. С большой охотой Оксана подбирала по своему вкусу обои для комнат, когда об этом просили девочек маляры, красила фанерные щиты для балконов. И особенно радостно было встречать новоселов. Но Оксане очень хотелось придумать что-то новое, за что похвалили бы ее отряд не только новоселы и строители, а все люди с их улицы. Ведь вот придумали ребята из пятого «Б» приносить старым людям лекарство из аптеки. Их за это даже в дружинной стенгазете отметили. А что такое же хорошее сделать отряду Оксаны — она никак не могла придумать. Отчаявшись, Оксана решила посоветоваться с родителями.
— Пусть каждый ученик вашего класса научится беречь школьную форму, тогда он много радости принесет в дом, — предложила Оксане мама.
— Уж ты окажешь, — отмахнулась Оксана, — такое обязательство и брать неудобно.
— Ай-ай-ай! — укоризненно покачал головой папа. — Как ты разговариваешь с матерью.
Оксана смутилась, а папа внес свое предложение:
— Научитесь-ка вы быть вежливыми. Вежливому человеку все рады.
— Пионеры, папа, должны быть вежливыми и без обязательств, — сказала Оксана и огорчилась: наверное, она так ничего и не придумает.
— Вот мы и скисли, — засмеялся папа, — да любым хорошим делом можно людей обрадовать. А дел таких не пересчитать.
— Ну, назови хоть одно! Назови! — потребовала Оксана. — Я тоже так думала, а за что ни возьмусь, все уже делается.
— Ладно, — сказал папа, — так и быть, жертвую для тебя часом. Пошли на улицу.
Оксана обрадовалась. Папа ее работал в обкоме партии инструктором, часто ездил в командировки и с Оксаной бывал очень редко. Не разлучались они лишь в папин отпуск.
Только вышли из дома, папа предупредил:
— Смотри вокруг внимательно. Если что заметишь — скажи.
Прошла Оксана всего десять шагов, рассмеялась и сказала:
— Я галку на заборе вижу.
Папа улыбнулся и молча зашагал дальше. Через несколько шагов Оксана опять сказала:
— Вон дым из фабричной трубы идет. Ну и что?
Папа опять только улыбнулся. Так молча и прошли всю улицу.
— Смеешься ты надо мной, что ли? — нахмурилась Оксана. — Как не стыдно! Я председатель, а ничего ребятам не предлагаю. Все другие придумывают.