108 минут, изменившие мир

Первушин Антон Иванович

Однако будущему космонавту угрожали не только внезапные перепады давления. Мог нарушиться процесс газообмена, и тогда кабина начала бы наполняться углекислым газом. Специалисты считали, что опасным для здоровья является содержание углекислого газа в 3,7 %. Однако испытатели смогли провести месяц в барокамере при 5,2 % и при этом не утратили работоспособность!

Но если перегрузки, разгерметизацию, нарушение в работе систем жизнеобеспечения и катапультирование еще можно было имитировать в земных условиях, как быть с невесомостью? Для отработки этого состояния в ЛИИ с февраля 1960 года начались полеты по параболической траектории летающей лаборатории «Ту-104А» (борт № 42396). Первый пробный полет выполнил заслуженный летчик-испытатель Сергей Николаевич Анохин [180] . Целью рейса было выяснить, какие доработки нужно внести в системы «тушки», чтобы она могла беспрепятственно пикировать – только

так в ее салоне могла на короткое время возникнуть динамическая невесомость. По итогам были внесены изменения в конструкцию масла-топливоподачи – это помогло избежать помпажа двигателя [181] . Внутри салона убрали перегородки, буфетный отсек и все пассажирские кресла. Пол покрыли многослойной пористой резиной, чтобы испытатели не повредили конечности после «плавания» в невесомости.

180

Анохин, Сергей Николаевич (1910–1986) – советский летчик-испытатель, полковник, Герой Советского Союза. В 1930 году окончил Московскую планерную школу, в 1931 году – Высшую летно-планерную школу, в 1932 году – Центральную летную школу ОСОАВИАХИМА, в 1935 году – Высшую парашютную школу. Испытывал множество экспериментальных планеров и самолетов. Во время Великой Отечественной войны командовал летным отрядом 19-й гвардейской воздушно-десантной бригады (Калининский фронт); совершил несколько боевых вылетов в тыл врага к партизанам на планерах. С 1943 года на летно-испытательной работе в ЛИИ. В мае 1945 года во время проведения контрольных испытаний «Як-3» на прочность получил тяжелые ранения и потерял левый глаз, но уже в декабре вернулся к работе. С 1964 года – в ОКБ-1 на различных должностях.

181

Помпаж – срывной режим работы авиационного турбореактивного двигателя, сопровождающийся хлопками в воздухозаборнике из-за противотока газов, дымлением выхлопа двигателя, резким падением тяги и мощной вибрацией, которая способна разрушить двигатель.

С 1961 года полеты лаборатории проводились регулярно. На высоте 6 км она разгонялась на форсаже, затем «прыгала» на 9 км, и пикировала с выходом на прежний уровень. В каждом полете невесомость продолжительностью полминуты создавалась до 28 раз. Понятно, что до и после этих периодов все, кто находился на борту, испытывали перегрузки от 1,5 до 1,8 g. И здесь тоже появились свои рекордсмены. Например, врачу-экспериментатору Леониду Алексеевичу Китаеву-Смыку пришлось побывать в кратковременной невесомости 2580 раз!

Разумеется, прошел проверку и вариант отказа тормозной двигательной установки, который так беспокоил Сергея Павловича Королева. В этом случае одновитковый полет превращался в десятидневный. Соответственно, пилот должен был подготовиться и к такому развитию событий. В эксперименте по длительному нахождению в кабине корабля принял участие сержант Сергей Иванович Нефедов – более десяти суток он провел в макете корабля «Восток». В этом наземном «полете» не хватало только перегрузок и невесомости – все остальное, как в реальности: стартовый гул двигателей, вибрация, ограниченное пространство кабины, обед из туб, короткие сеансы радиосвязи, проблемы с отправлением естественных надобностей. За этот эксперимент товарищи прозвали сержанта Нефедова «космонавт номер ноль», а правительство наградило его орденом Красной Звезды. В результате врачи института пришли к выводу, что физиологические резервы человека позволяют ему находиться в тесной кабине корабля в течение десяти суток.

Самим испытателям отдела № 7 на орбиту отправиться было не суждено, а имена многих из них на десятилетия засекретили, но своим героическим трудом они создали тренировочную базу для будущих космонавтов, а главное – доказали, что человеческий организм куда более устойчив к тяготам космического путешествия, чем полагали теоретики.

5.2

Отбор кандидатов

Термины «космонавт», «космодром» и «космонавтика» до 1961 года широко не использовались. В ходу были «астронавт» и «астронавтика», введенные французским основоположником Робером Эсно-Пельтри [182] , который, в свою очередь, позаимствовал их у соотечественника – фантаста Жозефа Рони-старшего. Поэтому в документах, связанных с рождением первого отряда космонавтов, сами они называются как угодно, но только не космонавтами.

182

Эсно-Пельтри, Робер (1881–1957) – французский авиаинженер, ученый, основоположник теоретической космонавтики. Обучался в Сорбонне. В 1901 году приступил к инженерной деятельности – проектировал монопланы «РЭП» и легкие двигатели для них. Одним из первых разработал проект реактивной турбины для авиации. Оригинальные

конструкции самолетов приносят ему известность, и в 1912 году Р. Эсно-Пельтри посетил Санкт-Петербург, где вел переговоры относительно постройки в столице Российской империи завода для производства летательных аппаратов. Там же он прочитал первую лекцию о космическом полете, где рассматривает вопрос о соотношении начальной и конечной масс ракеты, однако сделал неверный вывод, что такой полет возможен лишь при использовании атомной энергии. В 1928 году опубликовал первую монографию в новой для него области «Исследование верхних слоев атмосферы при помощи ракеты и возможность межпланетных сообщений», в 1930 году вторую – «Астронавтика». В 1937 году Р. Эсно-Пельтри сумел запустить свой экспериментальный ракетный двигатель, но дальнейшие работы были прерваны войной – ученый был вынужден эмигрировать в Швейцарию.

Начало отбора в первый отряд можно отнести к 1958 году, когда в ГНИИИ авиационной медицины были начаты работы по темам 5827 (отбор человека для полета в космос) и 5828 (подготовка человека к первому космическому полету). Научным руководителем этих тем был Владимир Иванович Яздовский, а ответственным исполнителем – Николай Николаевич Гуровский.

Сначала следовало определиться, кто больше подойдет для первого полета в космос. В ходе обсуждения между специалистами предлагалось несколько вариантов. Медики утверждали, что нужно послать коллегу – специалиста по авиационной медицине. Инженеры настаивали на включении в экипаж конструктора космической техники. Можно было, ориентируясь на опыт американцев, пригласить в программу летчиков-испытателей…

После некоторых раздумий Сергей Павлович Королев остановил свой выбор на летчиках истребительной авиации, полагая, что только они обладают достаточной физической подготовкой, чтобы выдержать все возможные нагрузки и при этом имеют разностороннее образование: летчик может быть пилотом и штурманом, инженером и радистом. Выступая перед медиками, которым предстояло произвести отбор, главный конструктор изложил свои пожелания по кандидатам: «Безупречное состояние здоровья при высокой психической устойчивости и общей выносливости организма; высокая летная успеваемость при выраженных задатках воли, трудолюбия и любознательности; активное желание освоить полеты на ракетных летательных аппаратах; антропометрические параметры: рост – не более 170 см, вес – 70–72 кг, возраст – не старше 30 лет».

Начало и принципы отбора были закреплены 5 января 1959 года Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 22-10сс «Об усилении научно-исследовательских работ в области медико-биологического обеспечения космических полетов». Головной организацией, ответственной за отбор и подготовку будущих пилотов космических кораблей, был определен ГНИИИ авиационной медицины, преобразованный в Государственный научно-исследовательский испытательный институт авиационной и космической медицины первой категории (ГНИИИАиК).

Первичная работа по отбору кандидатов была возложена на врачей Центрального военного научно-исследовательского авиационного госпиталя (ЦВНИАГ). Специалисты понимали, что по опыту летной работы, возрасту и физическим данным личный состав в разных авиационных частях примерно одинаков, поэтому нецелесообразно забираться для поиска необходимых кандидатов в Сибирь или на Дальний Восток – решено было ограничиться европейской частью страны.

Медики разбились на пары и разъехались по воинским частям. Прибывая на место, они внимательно просматривали личные дела летчиков, которые подходили по критериям отбора. Были просмотрены медицинские книжки 3461 человека, а отобрано 347.

Строго соблюдался принцип добровольности. Сделав выбор, медики приглашали летчика на собеседование. Инструкция рекомендовала ряд вопросов, на которые полагалось услышать определенный ответ. Одним из этих вопросов был: «Желаете ли вы летать на более современных типах самолетов, на новой технике?» Как правило, все летчики на этот вопрос отвечали утвердительно.

В ходе беседы как бы невзначай задавался и вопрос, который был весьма существенен: «Хотели бы Вы полететь на ракетах вокруг Земли?» Здесь реакция была различной. Большинство летчиков говорили, что хотели бы, но иные медлили с ответом или отвечали: «Надо подумать», а встречались и те, кто сразу отказывался. Затем отобранные в результате бесед кандидатуры обсуждались у командира части и его замполита.

Согласившихся кандидатов ждал первый медицинских этап обследования, который проводился обычно в гарнизонном госпитале. После него в списке осталось уже 206 человек. Медики уехали восвояси, и для отобранных потянулись месяцы ожидания. За это время 52 человека сами приняли решение отказаться от участия в новом деле. Причины были самые разные, но чаще называлось нежелание расставаться с летной работой. Число кандидатов сократилось до 154 человек.

Юрий Гагарин проходит медицинский осмотр