12-й Псалом сестры Литиции
Шрифт:
– Мы дверь на ночь запрем, – обещаю, не веря в происходящее.
Ребята, у вас за стеной куча зомби, а вы матрасы обсуждаете! АУ! Здравый смысл – вернись!
Святоши переглядываются.
– Это хорошее решение.
Я копаюсь в куче вещей, сваленных у стены. Расчехляю Эпика и взваливаю на плечо. Становится безопасней.
– Может, будем ночевать все вместе? – предлагаю, решив, что сам спать точно не буду.
Времени в обрез. А еще круг солью нарисовать, осветить церковь и чеснока по углам накидать.
Преподобный
– Не бойтесь так, сестра Литиция. Они не могут зайти в святую обитель.
– Вам необходимо отдохнуть! – вмешивается Пионика, – Преподобный Константин и Сестра Лукреция подежурят этой ночью.
– Вам тоже нужно поспать после дороги, – вырисовывается Альфедж. Парень явно метит в мракоборцы, подражая Константину даже в манере разговора.
Я раскладываю рукоятку и засыпаю порох:
– Нет уж. Я первый на часах. Остальные желающие выстраиваются в очередь.
Мой Богомол мямлит что-то вроде «блаженная она» и соглашается.
Ночь мы с ним проводим на ступеньках церкви. На заднем дворе периодически слышится хруст. Какое-то тело падает, но вскоре снова поднимается. Я выглядываю пару раз за угол. Они, действительно, стоят и лишь слегка подергиваются. И больше ничего.
– Ты слишком спокойно себя ведешь, – обвиняю Константина. – Часто тут такое?
Все ведут себя странно. Никто не удивляется.
– Это бубонная Чума. После нее всегда поднимаются. Они упокоятся на сороковой день. Надо только подождать и отпустить каждому грехи.
– Ты же понимаешь, что это не нормально? – могу, наконец, сформулировать связное предложение.
Демоны, зомби, трансферт в ад. Если в этом безумном мире есть нечисть, то должны быть и ангелы?
Что страшнее: восставшие мертвецы или вероятность заражения и присоединения к ним?
– Эта чума заразная?
– Безусловно.
Почему он такой спокойный!? Как же бесит. Втянул меня в эту мерзость и счастлив до мудозвонства.
– Если удастся, уже через сорок дней мы покинем это место, – обещает Богомол, прикрыв глаза.
Ты это место покинешь, как минимум, без рук.
– Я хочу уйти.
– В монастырь?
– Совсем. Просто жить свободно. Без всяких… монстров.
– Пока что это невозможно. Вы уже потратили аванс за несколько месяцев работы. Пока не отработаете, возможности покинуть ряды мракоборцев, у вас нет.
– Что ж ты за поп такой меркантильный? Ты должен защищать людей, а не эксплуатировать!
– Я могу вам не нравиться, сестра Литиция. Но вы прекрасно понимаете, что я прав. Мы вылечим и защитим этих людей. Не беспокойтесь.
– Какой ты опасный человек, Константин. Манипулятор и шантажист, прикрывающийся Богом. Самому не стыдно?
– Не понимаю, о чем вы, сестра Литиция.
Я прислоняю ружье к стене. Судя по всему, оно не понадобится.
Мне
Отпустить грехи – это великолепно. Но без головы будет надежнее.
Интересно, как мертвецы отреагируют на запах крови? Преподобной священной крови?
19. Поклонники
Просыпаюсь от громкого птичьего пения, солнца в лицо, чего-то длинного, упирающегося в лопатки и твердого плеча под щекой.
От хука слева Богомол успевает увернуться. От прицельного удара под колено – тоже. Зато мне на ногу падает ружье, которое я всё дежурство подпирал спиной.
– Вы проспали половину ночи, – заявляет Константин, отряхиваясь. – Помяли мне рясу.
– Почему не разбудил?
– Вам надо было выспаться. Пойдемте, сменим Пионику и Сэмуэля. Пусть тоже отдохнуть.
– Ты трогал меня, пока я спал?!
– Что за крамольные мысли, сестра Литиция.
– Я тебе не сестра! Хватит издеваться!
– Мы все немного нервничаем. Не переходите границы, – презрительный взгляд Константина замораживает до самых почек. Он поднимает оружие и протягивает мне.
Как же воняют все эти больные. Маска не даёт дышать, напирает переносицу и верхнюю губу.
Люди стонут и плачут. Просят о помощи. Кто-то просит о смерти.
Какое-то поле боя, честное слово.
Бесконечная смена повязок, мытье грязных тел, смеси лекарств и запах, запах. ЗАПАХ.
Всех умерших полагается вытаскивать на задний двор. Обычно в освещенном место зомби не встают, но это является разумной мерой предосторожности.
Сэмуэль и Константин носятся от тела к телу, принимая покаяния и раскаяния. А потом идут на улицу, отпевать умерших.
Возможно, второй вариант полезней.
Всё равно все умрут.
– Не говорите так. Вы убиваете надежду. А это последнее, что у нас осталось, – раздаётся голос Сэмуэля надо мной.
Преподобный выглядит также, как и при встрече: помятым и голодным. Но, видимо, он не может долго расслабляться пока другим плохо:
– Сестра Пионика справится. Она знает, как остановить распространение болезни. Она одна из лучших врачей на моей памяти. Не считая матушки Авроры.
– Вы знаете Аврору?! Да, старушка бы сейчас всем навтыкала!
– Поэтому не стоит их хоронить раньше времени.
Дни летят, сливаясь в поток боли и усталости. Через два дня я перестаю бояться заразиться. Через три – мёртвых. Человек привыкает ко всему, даже к зомби, выстроившимися ровными рядами на заднем дворе. Днем мы проверяем их состояние и хороним успокоившихся. Кресты сбиваем вручную из подвернувшихся палок. Ночью можно спокойно гулять мимо них. Если идти медленно, они никак не реагируют. Если дернуть кого-то за конечность, зомби, как правило, падают.