«13-й апостол» Византии и Крестовые походы
Шрифт:
По приказу василевса он пошел на Фессалоники, где квартировала армия Василакия, и успех вновь сопутствовал молодому полководцу. Перехитрив врага, он поймал его в ловушку во время ночной вылазки мятежной армии, пленил и в кандалах отправил в Константинополь. В столице Василакию, как и Никифору Вриеннию, выжгли глаза133.
Едва покончили с этой апостасией, как возник еще один претендент на императорство. На этот раз им стал Константин Дука, брат свергнутого василевса Михаила VII. Как уже говорилось выше, во главе гвардейской тагмы «бессмертных» он был отправлен на Восток, чтобы сдержать турецкие набеги на пограничные территории. Однако это была ошибка со стороны Никифора III Вотаниата. Император не учел, что «бессмертные» расположены к семейству Дук, а война на
Вотаниату очень не хотелось воевать – тем более что его силы были весьма ограничены. А потому царь просто перекупил «бессмертных», которые вернулись в столицу и выдали Вотаниату Константина Дуку. Мятежник был судим, пострижен в монахи и отправлен в ссылку134. Вотаниат и на этот раз не желал проливать кровь мятежников. Увы, это была не последняя попытка захватить власть у престарелого василевса.
В конце 1080 г. против Никифора III восстал Никифор Мелиссин, женатый на Евдокии Комнин. Мелиссин взял на вооружение тактику самого Вотаниата, когда тот был еще мятежным претендентом. Не торопясь занять Константинополь, Никифор Мелиссин начал постепенно подчинять себе малоазиатские города. Обувшись в пурпурные сапоги и царские одежды, он требовал от населения оказывать ему императорские почести и всячески поносил Вотаниата, как изменника интересов Римской империи. Однако за этой патриотической риторикой стояли… турки, которым Никифор без зазрения совести передавал азийские, фригийские и галатийские земли во владение как плату за помощь. При содействии сельджуков, или, вернее сказать, из них Мелиссин собрал большое войско и избрал город Никею, которая уже была передана сельджукам, своей базой135.
И вновь император прибег к помощи Алексея Комнина, но на этот раз молодой полководец отказался от чести возглавить императорские войска, ссылаясь на свое родство с Мелиссином. Тогда во главе войска был поставлен евнух Иоанн, который двинулся на мятежников и осадил Никею. Но подоспевшие турки отбросили его армию к столице, и евнуху пришлось с позором отступить.
Неизвестно достоверно – догадывался ли Вотаниат об истинных мотивах отказа Алексея Комнина сражаться с Мелиссином или нет. И, конечно же, его нежелание воевать с Мелиссином объяснялось не родством с мятежным сановником. По крайней мере, не только родством. Как полагают, юный Комнин опасался в случае очень вероятной неудачи (что и показал поход евнуха Иоанна) попасть под суд и впасть в немилость императора, что лишало его шансов самому претендовать на царство. Он прекрасно знал, как легка царская милость и сколь остры языки придворных интриганов. А поводы для волнения у него, разумеется, были.
Вотаниат зорко глядел за тем, чтобы вокруг не появилось возможных претендентов, и уже раз после победы над Урселем отказал Алексею Комнину в триумфе, опасаясь, что таким способом тот еще более укрепит свой авторитет в народе. Победи Алексей Мелиссина – император наверняка заподозрит его в стремлении к власти. Проиграй – жди суда за невыполнение царского поручения. А, надо сказать, его шансы были очень высокими, и совершенно не имело смысла рисковать в случае неудачи в деле с Мелиссином136.
Надо сказать, мечта об императорстве возникла у юного Алексея совсем не на пустом месте. Вопервых, он приходился племянником уже покойному василевсу Исааку I Комнину. Вовторых, как представитель известнейшей семьи, он через мать Анну был связан с не менее богатым и могущественным семейством Далассинов. Тонко подбирая себе союзников и желая упрочить связь с семейством Дук, Алексей Комнин посватал свою малолетнюю дочь Анну Комнин за юного царевича Константина Порфирородного137.
Конечно же, это был политический брак. Но мать Константина и сама предпринимала все возможные меры, чтобы приблизить желанный час славы своему возлюбленному. Воспользовавшись какимто поводом, царица Мария Аланская, не чаявшая души в Алексее, усыновила Комнина, чтобы ее любовник
Дело заключалось в том, что незадолго перед этим у Алексея скончалась жена, и теперь предстояло определить новую избранницу. Нет никаких сомнений в том, что молодой воин немедленно обвенчался бы со своей избранницей Марией Аланской, если бы она была свободной. Однако Мария уже вышла замуж за императора и могла любить Алексея попрежнему горячо, но… тайно. Впрочем, получи он царский венец, все могло бы измениться – было от чего не спать по ночам и размышлять о грядущем счастье.
Но тут кесарь Иоанн предложил Алексею взять в жены его внучку Ирину – 11летнюю девушку, красивую, скромную и благочестивую. Комнин пошел за советом к матери, Анне Далассине, и та после длительных размышлений благословила брак. Да, она искренне и глубоко ненавидела Дук, небезосновательно полагая, что те хитростью и угрозами лишили ее мужа и сыновей законных прав на царство. Но с трудом, исключительно разумом, а не сердцем понимая открывавшиеся для сына перспективы от такого союза, дала согласие на брак.
В конце 1077 г. состоялось венчание Ирины с Алексеем138. В результате в лице Алексея объединились три самые знатные и богатые семейства Римской империи – Комнины, Далассины и Дуки. И с точки зрения родства Алексей Комнин был первым из сановников Византии, способных с полным правом претендовать на царский титул. Под его началом все три семьи начали постепенно приводить в действие план, рассчитанный на воцарение молодого Комнина. Мария Аланская, конечно же, была потрясена тем, как рушатся ее надежды на счастье, но сделать ничего не могла…
Тем временем Никифор III Вотаниат, не имевший сыновей, решил сделать своим преемником одного из представителей семьи Синадинов, своих близких родственников. И, конечно, Мария Аланская была крайне обеспокоена этим. Да, пусть она сама уже никогда не станет женой Алексея и в случае его успеха не разделит с ним царский престол, но оставался еще ее сын, права которого на царство всем казались незыблемыми. Однако при выдвижении Синадинов сразу же поняла, пока еще императрица, перспективы ее сына когданибудь стать василевсом просто ничтожны. Она вновь обратилась к своему возлюбленному и заключила с ним негласный договор, согласно которому Константин Дука в случае успеха восстания Комнина будет признан соимператором Алексея с правом носить пурпурную обувь и царское платье139.
После этого Комнин начал действовать более активно и, надо признать, очень умело. В пику Парапинаку и Вотаниату, Алексей начал формировать свой «положительный образ», чтобы во всем походить на настоящего Римского царя, как его привыкли видеть византийцы. Он старался обворожить собой всех слуг василевса и придворных сановников, являясь им в виде милостивого и обаятельного человека. Армия, в которой Алексей служил с малолетства и с которой неоднократно побеждал врагов, уже боготворила его. Солдаты, видевшие в нем не только своего товарища и талантливого полководца, но и защитникаблагодетеля, готовы были пойти с Комнином на край света. В скором времени всем стало казаться, что лучше Алексея никого в государстве нет. А Комнин не упускал возможностей закрепить свое доброе имя. Когда его на короткое время поставили правителем западных фем, он быстро справился с печенегами, тем самым обеспечив безопасность византийских территорий от Адрианополя до Филиппополя140.
Легко представить, как в столице и в городах случайно встретившиеся прохожие, обсуждая события в Византии, только и говорили о том, насколько не хватает Римскому государству таких талантливых и благочестивых полководцев, как Алексей Комнин. А вскоре ему представился удобный случай, чтобы окончательно решить дело в свою пользу. Вождь сицилийских норманнов Роберт Гвискар использовал поводом для начала войны с Византией свержение Михаила VII Парапинака, вследствие которого его дочь Елена, помолвленная с Константином Дукой, оказалась в монастыре141.