«13-й апостол» Византии и Крестовые походы
Шрифт:
Разумеется, никак иначе, кроме сумасбродной, эту идею не назовешь. Но если бы Пселл был один – это было бы полбеды. Куда хуже, что он в действительности выражал мнение целой группы столичной аристократии и чиновничества. Сложился своеобразный исторический парадокс – объективно император действовал в интересах централизации Византийской державы и государственного аппарата, и этот же аппарат, который должен был быть заинтересован в такой политике, стал в ряды оппозиции василевсу21.
Исаак не знал, что в действительности дни его уже сочтены. В декабре 1059 г. император отправился на охоту, простудился и заболел. По возвращении царя в Константинополь в его покои прибыл Михаил Пселл. Сославшись на свои познания в медицине, он осмотрел императора и поставил
Срочно направили посыльных за императрицей Екатериной, дочерью Марией, братом Иоанном и его детьми. Полагая, со слов Пселла, будто жить Исааку оставалось считаные часы или даже минуты, они просили его распорядиться царским престолом. В это время в покои царя вошел патриарх Константин Лихуд. Он попросил выйти всех, кроме Пселла, чтобы исповедовать «умирающего», а попутно начал горячо уговаривать императора постричься перед смертью в монахи. Благочестивый царь, воспитанник Студийского монастыря, конечно, согласился. А затем между ними состоялся еще один разговор, последствия которого мы вскоре увидим.
Затем патриарх и Пселл вышли к родственникам и объявили волю императора. Для всех присутствующих она была совершенно неожиданной – Исаак I Комнин назначил императором не брата Иоанна, а совершенно постороннего ему, более того – тайного и опасного конкурента Константина Дуку. Все были ошеломлены, но противиться последней воле «умирающего» не осмелились.
Только царица, интуитивно поняв, что здесь все нечисто, с яростью набросилась на Пселла с криком: «Много обязаны мы тебе за совет! Хорошо же ты отплатил нам, убедив императора перейти к монашеской жизни и отдать власть чужому человеку!» Царица умоляла своего супруга пожалеть ее и детей, которым отныне придется оставить царский дворец и вести жизнь сирот, но император был непреклонен. На ее упреки в адрес Пселла он спокойно объявил придворным, что жена по обычной для женщин привычке не дает ему выполнить благое намерение, и слово его непреложно23.
Почему был сделан такой неожиданный и несуразный выбор – остается только гадать. Нет сомнения, что имя Константина Дуки нашептали царю в минуту, за которой, как ему казалось, он должен предстать пред Богом. И просто невероятно, что Лихуд и Пселл обошлись одними уговорами – очевидно, они ссылались на опасности, грозящие при другом кандидате на царство императрице и родственникам Исаака I; возможно, и даже почти наверняка, угрожали. Трудно представить, что «птенцов гнезда Керуллария» пугали такие «мелочи», как физическая расправа над несколькими людьми, пусть и царскими родственниками. И совершенно невероятно, что Исаак Комнин мог игнорировать права на императорский титул своего брата, доброго, умного и порядочного человека, без веских причин, самой ходовой из которых могла быть только смерть Иоанна и всех остальных родственников.
Правда, по другой версии, Исаак I первоначально позвал к себе брата, куропалата (попечителя дворца) Иоанна и предложил тому царский венец, на что получил категоричный отказ. И только после этого Комнин якобы распорядился передать власть Константину Дуке24. В принципе такое событие также могло иметь место, и оба сообщения утрачивают противоречие друг по отношению к другу, если мы допустим, что со стороны партии Лихуда—Пселла могла быть проведена предварительная беседа, обильно насыщенная угрозами, не только с царем, но и с Иоанном Комнином.
Едва все вышли из покоев, чтобы дать Исааку спокойно отойти в лучший мир, как ему неожиданно стало… легче. На следующий день царь почувствовал, что болезнь уходит. Он встал, прошелся по комнате и, вообще, понял, что выздоравливает. В его
Предвидя опасность, он немедленно появился близ императора и начал уговаривать того не изменять ничего из объявленного ранее. Пселл заявил Исааку I, будто на основании его слов о назначении Дуки своим преемником тот уже надел пурпурные туфли, а собранные сановники уже провозгласили Константина Римским императором – отступать некуда. Наверняка он добавил еще чтото, сыграв на благородстве и любви императора к своим близким. А рядом с Комнином сидел патриарх Константин Лихуд, мягко, но настойчиво убеждая царя в том, что человек, принявший решение посвятить себя Богу, не может ничего внезапно изменить, если, конечно, сохранил в своей душе страх Божий25. Оба они отлично знали, что прямой и честный Исаак Комнин никогда не откажется от своих слов и ни за что не признается супруге, будто поступил так под влиянием чужих речей. Для них это была беспроигрышная игра…
Призвали Константина X Дуку, которого публично, под слезы и плач родственников император объявил новым Римским царем. Затем Исаак I Комнин принял постриг и отправился в монастырь. Еще более года прожил Комнин в качестве монаха Студийской обители и лишь потом отдал Богу душу, терзаемый в конце дней тем, что был так легко обманут. А его супруга Екатерина и дочь Мария приняли монашеский постриг и прожили еще долгую жизнь в монастырской обители. Так свершился тихий дворцовый переворот, гибельный для Византии.
По счастью, род Комнинов не угас и через 20 лет даст великолепный плод в лице спасителя Римской империи, одного из самых выдающихся императоров Византии, Алексея Комнина. А пока царская власть рассыпалась в неумелых руках слабых представителей новой династии Дук.
Династия Дук
II. Император Константин X Дука (1059—1067)
Глава 1. Слабость царской власти и торжество «византийского папизма»
52летний Константин X Дука, взошедший на царский престол, ранее украшенный блистательными фигурами настоящих императоров, являл собой образ жалкого подобия великих предшественников. Тонкий эстет, обаятельный в общении, он слыл слабовольным человеком и не блистал самостоятельностью мышления.
Несколько слов о его семье: род Дук отличался знатностью, хотя предположения о его происхождении от св. Константина Великого лишены всякой исторической основы. Тем не менее многие знатные военачальники, прославившие византийское оружие, носили фамилию «Дук» и имели, повидимому, прямое отношение к новой царственной династии. Но это – лишь предположения, а достоверно известно только, что сам Константин X родился в Пафлагонии, в первый раз был женат на дочери Константина Далассина, несостоявшегося избранника императрицы Зои. А после смерти жены, уже в зрелом возрасте, сочетался браком с Евдокией Макремволитессой (1021—1096), племянницей патриарха Михаила Керуллария26.
Лишенный какихлибо замечательных свойств характера, он никогда не смог бы взойти на императорский престол без упорной поддержки клерикальной партии во главе с Керулларием, Лихудом и Пселлом; и их энергия в итоге была вознаграждена сполна. Дука легко расстался со всеми приобретениями Исаака I Комнина и быстро отказался от какоголибо участия василевса в управлении Церковью. Первый же хрисовул царя, изданный тотчас после воцарения, означал резкое умаление царского сана.
Император рассмотрел в своем документе рядовой, казалось бы, вопрос о церковной иерархии. Но попутно затронул очень важную тему – о традиционном полномочии царя менять границы епархий и даровать епископам высшие церковные титулы. До сих пор никто из византийских императоров, памятуя о древних прерогативах царей, даже не озадачивался таким вопросом. Теперь же Константин X Дука признал такую практику неблагочестивой и неканоничной.