1356
Шрифт:
– Надеюсь, ты прав.
– Это самое разумное объяснение, сир.
– А если ты прав, то Бастард отправится в Бордо, а? Его больше нет!
– Хотя он может вернуться, сир, - предупредил отец Винсент графа.
– Когда-нибудь, когда-нибудь, - беззаботно заметил Лабруйяд. Он был беспечен, потому что если Бастард отправится в Гасконь, у графа будет время, чтобы нанять больше людей и укрепить замок.
Он придержал лошадь, позволяя повозкам поравняться с ним, чтобы он мог поглазеть на своего обнаженного и окровавленного
Его жена рыдала. Солнце поднялось выше, потеплело. Крестьяне вставали на колени, когда граф проезжал мимо. Дорога взбиралась на холмы, что отделяли земли Вийона и Лабруйяда, и хотя первым блюдом была смерть, на второе подадут веселье, потому что граф был отомщен.
Павиль был всего в двух часах езды на запад от павшего замка. Когда-то он был процветающим городом, славящимся своим монастырем и превосходным вином, но теперь осталось только тридцать два монаха, и меньше двух сотен человек жили в маленьком городке.
Разразилась чума, и половина городских жителей была погребена в полях возле реки. Городские стены разрушались, и монастырские виноградники заросли сорняками.
Эллекены собирались на рыночной площади за пределами монастыря, куда они свозили в лазарет своих раненых. Уставших лошадей вываживали, а стрелы чинили.
Брат Майкл хотел найти какую-нибудь еду, но к нему подошел Бастард.
– Там умирают шестеро моих людей, - он кивнул головой в сторону монастыря, - еще четверо могут не выжить. Сэм говорит, ты работал в лазарете?
– Работал, - ответил монах, - но я привез для тебя послание.
– От кого?
– От графа Нортгемптона, господин.
– Не называй меня так. Чего хочет Билли?
– Бастард подождал ответа, затем нахмурился, так и не получив его.
– Только не говори, что ты не читал письмо! Чего он хочет?
– Я не читал!
– запротестовал брат Майкл.
– Честный монах? Мир узрел чудо, - Бастард проигнорировал протянутое письмо.
– Пойди и займись ранеными. Я прочту письмо позже.
Брат Майкл проработал час, помогая двум другим монахам обмывать и перевязывать раны, и когда закончил, снова вышел на солнце и увидел двух человек, пересчитывавших огромную кучу низкопробных монет.
– Мы договаривались о том, - сказал Бастард аббату, - что платеж будет в генуэзских монетах.
Аббат выглядел обеспокоенным.
– Граф настоял на том, чтобы заменить монеты, - сказал он.
– И ты это позволил?
– спросил Бастард. Аббат пожал плечами.
– Он обманул нас, а ты позволил этому случиться!
– Он прислал латников, милорд, - сказал аббат с несчастным видом.
Лабруйяд согласился заплатить Бастарду в генуанах, это были хорошие золотые монеты, которые везде принимались, но как только Бастард со своими людьми проверили платеж, граф отправил людей забрать генуаны и заменить их смесью оболов, экю, флоринов, денье и мешком с пенсами, эти монеты не были золотыми, большинство были из низкопробного металла или обрезаны, и хотя их номинальная стоимость соответствовала соглашению, на самом деле они стоили меньше половины.
– Его люди заверили, что они стоят столько же, милорд, - добавил аббат.
– И ты им поверил?
– мрачно спросил Бастард.
– Я протестовал, - заявил аббат, обеспокоенный тем, что может не получить свою обычную плату за хранение наличности.
– Уверен, что протестовал, - сказал Бастард, но его тон выражал противоположное. Он был по-прежнему в черных доспехах, но снял бацинет, обнажив черные коротко остриженные волосы.
– Лабруйяд ведь глупец, правда?
– Жадный глупец, - с готовностью согласился аббат.
– А его отец был еще хуже. Феод Лабруйяда когда-то включал в себя все земли отсюда и до моря, но его отец проиграл большую часть владений на юге.
Сын более аккуратен с деньгами. Он богат, конечно, очень богат, но не щедр, - сказал аббат.
Голос аббата задрожал, когда он взглянул на кучу низкопробных, деформированных и гнутых монет.
– Что ты будешь делать?
– спросил он нервно.
– Делать?
– казалось, Бастард задумался об этом, потом пожал плечами.
– У меня есть деньги, - наконец произнес он, - какие уж есть, - он помедлил.
– Это работа для законников, - в конце концов решил он.
– Для законников, да, - аббат, обеспокоенный тем, что его могут обвинить в замене монет, не мог скрыть своего облегчения.
– Но не в суде графа, - добавил Бастард.
– Может быть, в суде епископа?
– предложил аббат.
Бастард кивнул, потом бросил на аббата сердитый взгляд.
– Это зависит от твоего свидетельства.
– Конечно, господин.
– И как следует заплати за это, - добавил Бастард.
– Ты можешь рассчитывать на мою поддержку, - сказал аббат.
Бастард подбрасывал одну из монет в искореженной руке – ее пальцы как-будто были раздавлены большим весом.
– Придется оставить это законникам, - объявил он и приказал своим людям заплатить аббату любыми хорошими монетами, которые только смогут найти среди лома.
– Не имею ничего против тебя, добавил Бастард аббату, вздохнувшему с облегчением, и повернулся к брату Майклу, который достал пергамент из кошеля и попытался отдать его. – Подожди, брат, - прервал его Бастард.
Приближалась женщина с ребенком. Брат Майкл до сих пор их не заметил, поскольку те путешествовали вместе с другими женщинами, следовавшими за эллекенами и пережидавшими атаку на замок за пределами Вийона.
Но сейчас молодой монах заметил ее, заметил и задрожал. Весь день его преследовал образ Бертийи, но эта женщина была так же красива, хотя и совсем другой красотой.