14 дней на любовь
Шрифт:
Артемьеву нечего стыдиться, он ответственно выполнял свою работу на протяжении шести лет в этой компании, подняв её на достаточно высокий уровень. Отдаёт в идеальном состоянии то, что получил почти разрушенным.
— Ваш кофе, — медленно беру блюдечко с кружкой, подвигая ближе к Фирсову, аккуратно, чтобы он не заметил, как дрожат мои руки в его присутствии. — И ваш чай, — ставлю перед Артемьевым по-домашнему большую кружку, полную до краёв. Он любит так, и его предпочтения я заучила наизусть за три года. — И печенье, — выставляю на стол, старательно
— А мои… — начинает Назар Николаевич, но я заканчиваю.
— Запасы пополнила, — молча кивает, открывая привычным жестом нижний ящик.
Достаёт несколько конфет, открывает, закладывая в рот шариком целиком, и лицо его этот момент, как у урчащего котяры, получившего долгожданное лакомство. Смотрю на него, не в силах сдержать улыбку.
— Завтра мы с Романом отправимся по нашим отделениям в области, к вечеру вернёмся. Всё ему покажу, расскажу, введу в курс дела, а послезавтра в Москву.
— Так быстро?.. — слишком шумно вздыхаю, осознавая, что завтра увижу Назара Николаевича в последний раз. Слёзы подступают, и я прямо сейчас готова расплакаться.
— Анюта, ну ты чего? — вскакивает, обнимая за плечи. — Ну я же говорил заранее. Неужели будешь скучать по старику? — смеётся, закидывая голову назад. — Я тебя в хороших руках оставляю, вот смотри — Роман Яковлевич, — указывает на Фирсова, и я вслед за его рукой поворачиваю голову, тут же утыкаясь в почти чёрный взгляд. — Молодой, энергичный и куда более симпатичный, чем я, — снова смеётся, щёлкая меня по носу.
Молча киваю, сглатывая нервный ком, колом стоящий в горле.
— А во сколько самолёт?
— О, самолёт, — подпрыгивает Назар Николаевич, — закажи билет на обед. Жена вчера улетела, будет меня уже там ждать.
— Хорошо. В последний раз что-то для вас сделаю… — почти шепчу, до конца не веря, что мой босс больше мне совсем не босс.
— Анюта, не кисни. Всё хорошо будет. Будете с Романом Яковлевичем работать, а он не обидит. Не обидишь же, Роман? — пытливо всматривается в Фирсова, который глаз с нас не сводит.
— Конечно, нет, Николаич. Буду хранить и беречь для себя, — осекается, кашлянув, — как помощницу, которой цены нет.
А меня от его многозначительной паузы в пот бросает и сердце стальным молотом заходится, отбиваясь в позвоночник.
Что задумал? Отомстит за полученную в клубе пощёчину, даже несмотря на то, что заслужил этот жест по отношению к себе? Или, как только Артемьев улетит в Москву, тут же уволит без объяснения причин?
Как же ты поступишь, Роман Яковлевич?
Задаю все эти вопросы себе мысленно, перебирая в голове множество вариантов развития событий, но, кажется, каждый вопрос Фирсов прочитывает в моих глазах, так же мысленно отвечая.
И чем дольше я погружаюсь в бескрайнюю чёрную бездну, тем отчётливее понимаю — уволит, просто избавится от неудобной девочки.
— Я пойду? — смотрю пока ещё на своего босса.
— Да, Анюта. Сейчас Роман Яковлевич покинет нас, а завтра уже по
Я бы тоже сейчас куда-нибудь улетела, например, в космос, а ещё лучше в другую вселенную, подальше от Фирсова и его демонических глаз.
Глава 9
Роман
Подъезжаю к десяти в офис. Всё чётко, не люблю опаздывать и сам не терплю опозданий от других. Считаю, если человек задерживается, обязан предупредить, потому что в первую очередь он тратит моё время, которое я мог применить более продуктивно.
Иду по этажу, наблюдая коллектив, вытянутый по струнке, словно в армии стоят на плацу, готовые отдавать честь. В воздухе тяжестью висит напряжение, давит, оставляя неприятный холодный осадок.
С одной стороны, я их понимаю: молодой босс, сын главы холдинга, в который входит эта компания, пока совершенно непонятно, что от него ожидать; с другой — нельзя же так издеваться над собой, каждый из них, будто комок нервов, зыркают в мою сторону из-под ресниц, не решаясь смотреть прямо.
— Роман Яковлевич, — протягивает руку седовласый мужчина, возрастом, примерно, как мой отец, — Артемьев Назар Николаевич, пока ещё руководитель компании.
В отличие от остальных, Артемьев расслаблен и весел. От него исходит лёгкость и ощутимое умиротворение, которое приятными потоками разливается вокруг. Вызывает лишь положительные эмоции, сразу располагая к диалогу. Пока он единственный, с кем я желаю общаться.
— Пройдём в конференц-зал, — указывает направление, и я послушно повинуюсь, пока ещё не разбираясь, что и где здесь находится.
Два часа совещания пролетают на удивление быстро. Чем больше знакомлюсь и говорю, тем больше расслабляются присутствующие, уже спокойно и без опаски вступая в диалог, предоставляют отчёты и поясняют показатели.
Насколько могу судить, исходя из первого впечатления, все на своих местах, занимаются конкретными задачами. Возможно, именно поэтому у самарской компании такие высокие показатели. Артемьев смог сформировать штат, в котором каждый сотрудник имеет направленную специализацию, и это основная причина успехов компании.
Единственный, кто меня напряг — Ливанов, заместитель Артемьева. Недаром, когда мы говорили с ним о возможной кандидатуре на пост руководителя, он с неприязнью говорил о нём. Нужно присмотреться, прощупать, побеседовать, и, возможно, я смогу понять в чём причина.
Идём по коридору к кабинету Артемьева в окружении начальников отделов, продолжая обсуждать задачи уже достаточно спокойно, в активном диалоге. Николаич, как сказал его называть, пригласил к себе, а именно, в мой будущий кабинет, чтобы поговорить с глазу на глаз и познакомиться с личной помощницей, о которой он невероятно тепло отзывается.