14 дней на любовь
Шрифт:
Мне не послышалось? Дело в моих волосах? Он серьёзно?
— Мне неудобно с распущенными… Они мешаются, я так в офис не хожу… — и ни одного аргумента вразумительно не могу придумать, потому как такая проблема передо мной никогда не вставала.
— А теперь будете, — резко пресекает все мои попытки сопротивления.
— Почему? И почему только я?
— Потому что я так хочу. И это не обсуждается, — наклоняется чуть вперёд, складывая пальцы в замок.
Серьёзен, но в глазах бегают озорные огоньки, выдавая его хорошее настроение. Взгляд
Как есть хам! Мысленно подтверждаю всю справедливость, полученной Фирсовым пощёчины, успокаивая свою совесть, мурчащим котёнком сворачивающуюся внутри, и стягиваю резинку с кончика тугой косы, чтобы сию минуту исполнить поручение. Первое его поручение, как руководителя данной компании.
Распускаю пальцами волосы, не отрывая взгляда от пылающих глаз Фирсова, который, кажется завис, наблюдая за происходящим. И вот, когда дохожу до конца сплетённой косы, резко встряхиваю головой, и золотая копна рассыпается по плечам, вызывая едва слышимый полустон Романа.
Нервно сглатывает, словно готов вскочить и гладить мои волосы, испытывая истинное наслаждение лишь от прикосновений. Такой же была его реакция там, в клубе, когда он накручивал на палец локоны и пропускал их сквозь пальцы.
Он, случаем, не фетишист?
— Ваше поручение выполнено, Роман Яковлевич. Я могу идти? — будто из забытья его вырываю, возвращая в суровую реальность своим вопросом.
— Да, — хрипит, но тут же прокашливается, понимая, что отвлёкся. — Можете, Анна Альбертовна.
Роман
Дверь за Аней закрывается, а я откидываюсь на кресле, наконец, выдыхая свободно.
И вот куда меня понесло? Начиная с понедельника, меня невообразимо раздражала её коса, в которой были туго спрятаны прекрасные волосы. Хотелось подойти, сорвать резинку и прикасаться к золотому водопаду.
Я слишком хорошо помню, какие они мягкие и приятные на ощупь. Присутствие Артемьева не позволяло приказать, и я, скрепя зубами, смотрел на спрятанную красоту. Но сегодня, как только она вошла, понял, если не увижу того, что хочу — сдохну.
Не сопротивлялась, лишь зло стреляла глазами, всем видом показывая, насколько её не устраивает приказ. А мне плевать. Не могу касаться (пока), значит, буду смотреть, получать эстетическое удовольствие от золотых крупных локонов.
Неужели я становлюсь фетишистом, помешанным на женских волосах? Нет, помешанным только на волосах феи. Узконаправленный фетишизм, мать его. Ограничение только одной девушкой.
Вспоминаю всё сказанное Кирой перед отъездом и понимаю, что отступить не получиться, не смогу, желая заполучить Аню в свои объятия. Вот такая: чистая, неискушённая, в большинстве своём, доверчивая девочка мне и нужна. Нужна и всё.
Но нужно быть поаккуратнее со своими сиюминутными желаниями,
Нужно окутать её внимание и постоянным присутствием в жизни Ани. Чтобы видела каждый день, чувствовала, понимала, что я рядом. Со временем привыкнет, и, хотя бы, перестанет бояться и дёргаться.
Чёрт, Лиза звонит. Перебираю в голове все знакомые нецензурные слова, которые знаю. Сейчас начнётся… И вообще, поздно спохватилась, пять дней прошло, неужели отец отчаянно держал оборону?
— Да, сестрёнка, привет.
— Рома, а ты где? Тебя сколько нет уже, пять дней? Когда приедешь? Новый год скоро, что совсем не приедешь домой? А что ты там делаешь? — на меня сыпется град из вопросов, слова вставить не даёт.
— Ну, во-первых, я в Астрахани. Отец не сказал?
— Сказал. Но не сказал насколько ты там, — Лизка говорит, но на заднем фоне слышу тихое хихиканье, сразу понимаю — Вероника. Подружка подогрела, чтобы сестра всё выяснила.
— Во-вторых, я пока не могу точно ответить на вопрос, когда вернусь. Много дел, работаю с утра до ночи, разбираясь в делах компании. Пока не закончу, с места не сдвинусь, — даю понять, что моя поездка может затянуться на неопределённое время.
— Жаль, — вздыхает. — У нас тут вечеринка наметилась на выходные, думала, ты тоже будешь.
— Лиза, с каких пор я завсегдатай вечеринок? А? В отличие от тебя, я тружусь на благо холдинга. Чтобы тебе, родимой, иметь возможность эти самые вечеринки закатывать, — говорю монотонно и медленно, потому что знаю, что нотации, касающиеся работы, Лизу раздражают, и как правило, она сразу сливается с разговора.
— А, может, я приеду к тебе? В Астрахань? — даже глаз дёргается от неожиданного вопроса сестры. И как ей эта идея в голову пришла? Хотя, понятно, как — Сёмина подсказала.
— И что ты здесь будешь делать, стесняюсь спросить? — стараюсь говорить по-прежнему равнодушно и спокойно, а у самого внутри кипит тревога. Лиза способна вытворить всё, что угодно. — Маленький город: ни вечеринок, ни клубок, никаких отрывов. Будешь в номере гостиницы сидеть, в четырёх стенах и ждать меня до полуночи?
— Ты так долго работаешь? — удивлению Лизы нет предела, оно и понятно, для человека, который в своей жизни ни дня не работал, прожигая жизнь в веселье, такой график смерти подобен.
— Ну, если лично ты всё-таки хочешь увидеть меня к новому году, то да — стараюсь выполнить максимальный объём работы за непродолжительное время. Иначе, задержусь здесь дольше.
— Нет, нет, ты работай, Рома. А я буду ждать и скучать, — слащавый голосок выдаёт всю степень фальши сестры.
— Ты, или та, что сейчас хихикает рядом с тобой?
— Ты о ком? Я одна, — о боже, прям актриса года.
— Я о Сёминой, с чьей подачи, предполагаю, ты и звонишь. Будь добра, объясни Веронике ещё раз — видеть её я больше не желаю. Ни-ко-гда.