15 духов
Шрифт:
— Манчинский, Гнилоквас! Ко мне, бегом марш! — Хайретдинов вызвал из СПСа отдыхающую смену. Саня и Миха с заспанными рожами воплотились на позиции по зову Командира.
— Гнилоквас, отвечаешь за пустые ленты. Как Касьянов отстреляет ленту, ты тут же её хватай и раскладывай на вот этот ящик. Понял?
— Так точно.
— Манчинский, будешь раскладывать гранаты в пустые звенья ленты. А ты, Гнилоквас, заскочишь на ящик и будешь вдавливать сапогами гранаты по ячейкам. Пальцы Манчинскому не отдави, но поспевай, прямо за его руками. Чтобы гранаты входили в звенья со скоростью,
— Так точно! — В один голос выдохнули Саня с Михой.
— Герасимович! — Хайретдинов повернулся к Бендеру.
— Я!
— Мигом беги в свой окоп, наведешь на духов снайперку и доложишь мне. Как только АГС откроет огонь, будешь валить всех, кто попытается в нас стрелять. Понял?
— Так точно!
— Выполняй.
Бендер растворился среди скал, через двадцать секунд до нас долетел его доклад: «Рядовой Герасимович к бою готов!»
— Касьянов, терь смари. — Хайретдинов нагнулся ко мне, приложил к своим глазам бинокль, навёл его через мою бойницу. — Противника видишь? Вон там один идёт в меховой шапке. В прицел смотри, видишь?
— Противника вижу. Шапку не вижу. У меня прицел слабей, чем Ваш бинокль.
— Хрен с ней, с шапкой! Главное, что противника видишь.
— Терь смари. — Хайретдинов убрал от глаз бинокль, начал показывать вытянутой рукой. — Видишь, где тропа выходит на более или менее чистое пространство? Видишь, где скал нету?
— Вижу.
— Выпустишь их туда. Выставишь дистанцию на прицеле 1300 метров и наведёшь в самого нижнего. АГС, когда стреляет, он подпрыгивает. Ты отстреляешь четыре гранаты и быстро! Рука уже — вот здесь, на подъёмном механизме. Быстро наводи в самый верхний разрыв, приподнимешь ствол и давай ещё четыре гранаты. И тут же опять приподнимешь ствол. Понял?
— Так точно.
— Вправо-лево будешь наводить по полозкам, АГС по ним скользит легко, ничего сложного нет. А вверх-вниз будешь маховиком подкручивать. И чтобы быстро, как Паганини на дудке, чтобы отстрелял все 29 гранат порциями по четыре штуки, но, звучать должно, как на одном вдохе. Понял?!
— Так точно. — Ответил я и положил левую руку на маховик подъёмного механизма, не отрываясь от прицела.
— Орлов!
— Я!
— Хватай все магазины в охапку и пулемёт. Твоя позиция вот здесь, — Хайретдинов показал на ящик возле одной из бойниц. — Чего бы не происходило, ты «кроешь» наш фланг, не даёшь зайти к нам с вертолётки. Ничего больше не делаешь, ни на что не отвлекаешься, только — фланг. Понял?
— Так точно.
— Та-а-а-ак! По местам. — Хайретдинов выпрямился, принял удобную позу, навёл бинокль на поднимающихся по склону душманов. — Приготовились. Касьянов… ОГОНЬ!
— ТА-ТА-ТА-ТА!!! — АГС выстрелил 4 гранаты. Я быстро крутанул маховик, приподнял ствол, примерно в то место, куда должны лечь разрывы.
— Бах-Бах-Бах-Бах! — Четыре черных облака ударили по тропе с фигурками душманов. Упреждение я рассчитал почти правильно, практически одновременно с четвёртым разрывом, снова вдавил гашетку АГСа.
— ТА-ТА-ТА-ТА!!! — ТА-ТА-ТА-ТА!!! — ТА-ТА-ТА-ТА!!! — ТА-ТА-ТА-ТА!!! — ТА-ТА-ТА-ТА-ТА!!!
Шестью порциями гранат я накрыл разрывами нужный участок тропы. Последние пустые звенья ленты звонко упали рядом с АГСом. Я сорвал вверх крышку ствольной коробки. Миха, как иллюзионист, одним рывком заменил пустую кассету на заряженную, подхватил куски пустой ленты и исчез из моего поля зрения.
— Хор-р-рошо! — Хайретдинов не отрывался от бинокля. Теперь ствол вниз и повтори всё с начала. Огонь!
Ещё раз я «проутюжил» тропу снизу-вверх. Миха снова, в мгновение ока, заменил кассету.
— Так. Терь делай вот что, — Хайретдинов ткнул меня рукой в плечо. Чтобы я понял, кому адресованы его указания. — Теперь одиночными. Выбирай какой-нибудь камень, за которым может быть укрытие и выстреливай гранату за него. Чтобы осколки на обратном ходу поразили всё, что укрыто за камнем.
— Дык я могу АГС на миномётное положение перекрутить. — Я оторвался от прицела, повернулся к Хайретдинову.
— Солдат, с-с-сука! — Хайретдинов так гаркнул на меня, что я тут же припал обратно к прицелу. — В бою, воин! Будешь делать то, что тебе приказал командир! Понял?
— Так точно.
— Повтори, что ты понял.
— В бою делать то, что приказал командир. — Промычал я, тыкаясь лицом в наглазник прицела.
— Вот так. Никакой самодеятельности! По одной гранате. Одиночными. Всю ленту огонь!
— БАХ!!! — АГС выплюнул первую гранату.
— Шандарах! — Граната ударила по склону.
— Хо-р-ро-шо. — Хайретдинов смотрел за результатами стрельбы в бинокль. — И пошёл. И пошёл. Огонь!
— БАХ!!! — БАХ!!! — Методично я наводил и стрелял, наводил и стрелял. Опустошил ленту, поднял крышку ствольной коробки. Миша рывком заменил кассету.
— Теперь так, — выдал очередное указание Хайретдинов, — эту ленту расстреляешь в таком же режиме. А потом будешь сидеть и наблюдать, ждать, пока я вернусь. Манчинский!
— Я!
— Держи бинокль. Стой вот здесь и просматривай поле боя. — Хайретдинов протянул Сане бинокль. — Я сейчас доложу «Графику» и вернусь.
Через несколько минут Хайретдинов доложил «Графику» о том, что гарнизон поста Зуб Дракона уничтожил 15 мятежников. После доклада Комендант вернулся на Третью точку и вставил мне моральный «пистон»:
— В бою, солдат, надо делать то, что хорошо получается. Врезал противнику с прямого прицела. Прошла подача. А ты ещё врежь. И ещё. А потом ещё. Проходит подача с прямого прицела — бей с прямого прицела. Пока его в кровавую лужу не превратишь. А если начнёшь умничать, менять прицел, переводить гранатомёт на навесной огонь, то дашь противнику время. Он откатится, замаскируется, заползёт в укрытие… А потом, ты сам себе в масксеть выстрелишь, если ствол задерёшь. Из-за этого тебе доска на башку свалится и будешь ты вошкаться, как свинья в берлоге. Не давай противнику этих секунд. Прошла подача — ввали ещё раз! Понял?