15 встреч с генералом КГБ Бельченко
Шрифт:
Наш радиоузел имел устойчивую связь с 16 партизанскими бригадами и одним спецотрядом. По радио, например, как теперь подсчитано, ЦШПД получил от калининских партизан информацию о перемещении и дислокации в период с 1 ноября 1943 года по 15 июля 1944 года 30 вражеских дивизий, 25 бригад, 23 полков, 65 батальонов, 148 полевых почт, двух полевых аэродромов, сведения о расположении 11 аэродромов, 65 складов, 32 предприятий и другие данные, которые, согласитесь, дорогого стоят.
На радиосвязи работали у нас настоящие асы — радисты и шифровальщики Р. Н. Волосатова, А. С. Тихонов, Р. И. Крылова, И. А. Романова и другие. Это благодаря их усилиям летом 1944 года была налажена устойчивая связь между партизанскими аэродромами и Большой землей
Наличие двусторонней радиосвязи обеспечивало возможность в нужное время давать партизанам конкретные задания и получать от них информацию о результатах работы.
Партизанское движение в тылу врага обладало исключительной возможностью, образно говоря, иметь повсюду свои глаза и уши. Надо было только умело организовать эту работу, знать ее тонкости, уметь внедрять своих людей — агентуру — в интересующие командование места. К сожалению, в предвоенные мобилизационные планы создание партизанской разведки заложено не было. Приходилось начинать с азов. В партизанских отрядах и бригадах этим делом занимались военные разведчики, чекисты, оперативные работники милиции. Были созданы специальные школы. Весомый вклад в это дело внесла отдельная мотострелковая бригада особого назначения НКВД СССР.
В партизанских бригадах были введены должности заместителей командиров по разведке. Все понимали, что вовремя полученные разведданные обретают особую ценность, а бывают моменты, когда им вообще нет цены. Партизанская разведка имела ценную агентуру в администрации оккупантов, в полиции, железнодорожных службах, на складах и базах, среди обслуживающего персонала аэродромов, офицерских пищеблоков, и т. д.
Исключительную роль в сборе сведений о противнике сыграли подростки-партизаны и особенно девушки, женщины. Назову тех, кого запомнил: 3. В. Васильева, Н. Е. Григорьева, Т. Т. Иванова, А. С. Горецкая, М. П. Литвинова, О. А. Михайлова, Н. В. Маевская, М. П. Андреенок, Н. К. Бойдина, В. Т. Сумбаров, П. А. Пузиков, О. С. Бышко, А. В. Блинова, С. И. Сенина и другие.
Партизаны Калининского фронта с первых дней своих боевых действий хорошо понимали, что самый чувствительный нерв оккупантов — железнодорожные коммуникации. ЦШПД пришел к выводу, что сокрушительные удары по рельсовым путям — наиболее эффективная форма борьбы. К этому времени появились уже материальные возможности, были готовы люди.
«Рельсовая война» — таково было кодовое название крупнейшей партизанской операции, проведенной 3 августа — 15 сентября 1943 года на оккупированной территории России, Украины и Белоруссии для оказания помощи частям Советской Армии в завершении разгрома фашистских войск в Курской битве. ЦШПД привлек к этой операции 167 партизанских бригад и отрядов, действовавших в тыловых районах групп армий «Центр» и «Север». Общий план был разработан в Центральном штабе. Получили свою боевую задачу и калининские партизаны. Им нужно было сорвать перевозки врага на магистралях от Новосокольников до границы с Латвией и на участке Невель — Клястицы — Полоцк. В тыл врага было сброшено 9565 килограммов тола, 24 тысячи капсюлей, 10 тысяч метров бикфордова шнура — все, вплоть до спичек. Для переброски этого груза понадобилось 24 самолето-вылета.
Все железнодорожные магистрали круглосуточно охранялись противником самым тщательным образом. Но и подготовка к «рельсовой войне» велась в строжайшей тайне. Даже в Центральном штабе партизанского движения о ней знало ограниченное количество работников. Причем и ЦШПД, и местные штабы предоставили командирам бригад полную самостоятельность в действиях.
В ночь на 4 августа мощным огневым ударом была смята вся вражеская охрана железнодорожных путей, было перебито 5635 рельсов. 4–6 августа дорога бездействовала, а партизаны продолжали наносить удары. В рядах противника возникла паника. Пошли слухи, что Красная Армия прорвала фронт и наступает. Были и другие разговоры —
Вошла в историю партизанского движения савкинская операция. О ней написано много, а еще больше рассказано. Хочу внести ясность в ее историю. Дело в том, что 26 декабря 1942 года мной, представителем ЦШПД, членом Военного совета Калининского фронта, был издан приказ о формировании оперативной группы для усиления руководства боевыми действиями партизан в тылу врага.
В пункте первом приказа начальником опергруппы был назначен старший батальонный комиссар А. И. Штрахов, а его заместителем майор И. И. Веселов. В пункте втором перед опергруппой ставились конкретные задачи, четко указывалось время и силы их выполнения: «Взорвать железнодорожные мосты на магистралях Идрица — Пустошка в д. Савкино; Невель — Полоцк у разъезда Железница. Взорвать мосты на шоссе Идрица — Пустошка у д. Либица и Могильно; Невель — Полоцк у разъезда Железница; уничтожить немецкие гарнизоны д. Савкино, квадрат 4424 и разъезд Железница».
В приказе оговаривалось, что для выполнения этой задачи привлекаются бригады тт. Бойдина, Шиповалова, Семина, Карнаушенко, Гаврилова. Организаторы и руководители операции на месте — А. И. Штрахов и И. И. Веселое. ЦШПД эту операцию держал на контроле, и она была выполнена успешно. Но партизаны понесли тяжелую утрату — погиб Иван Иванович Веселое.
Должен особо сказать об оперативной группе нашего штаба. Нас все время беспокоила мысль об улучшении непосредственной связи с партизанскими отрядами и бригадами. Нередко ответственные работники штаба сами отправлялись во вражеский тыл, особенно во время сложных ситуаций, когда на месте был необходим конкретный совет. Если позволяла обстановка, партизанские командиры прилетали к нам попутными рейсами. Но все-таки в тылу врага было необходимо иметь группу опытных людей, на которых можно было бы положиться как на себя. Подходящей кандидатурой для этого стал Алексей Иванович Штрахов. Это был образованный человек, профессиональный дипломат и ученый, с твердым характером, отличавшийся смелостью и решительностью. Он сам все время просился за линию фронта. Его авторитет и у партизан, и у командования был особенно высок.
Впервые я услышал фамилию Штрахов в сентябре 1942 года на Калининском фронте, куда меня перевели с Западного фронта. Корпус тогда еще действовал, но свою задачу он в основном выполнил.
Немцы старались окружить и ликвидировать корпус. Опыт тогда показал, что более целесообразно действовать небольшими формированиями, так как немцы даже выигрывали, имея дело с таким крупным формированием как корпус. Собрать против него крупные силы, окружить и разгромить его им было легче, легче было действовать и авиации, и бронетанковым частям. Они обладали преимуществом в скорости маневра и т. д.
Угроза нарастала. Я поставил вопрос о расформировании корпуса. Вскоре на его базе были созданы партизанские бригады, которые были намного маневреннее и боеспособнее.
В марте 1943 года меня отозвали в Москву и назначили заместителем начальника ЦШПД. Я счел целесообразным забрать туда и Штрахова. Исходил из того, что он приобрел богатый опыт, в частности в разведработе. Не помню, сколько он времени работал в ЦШПД, но недолго.
Он хорошо анализировал материалы. Его начальник, старый разведчик, очень хорошо о нем отзывался. А Штрахов заскучал. Я уловил это, спросил:
— В чем дело?
— Да вот, — говорит, — на бумагах сижу…
— Эти бумаги идут знаешь куда? — спрашиваю.
— Знаю, — говорит, — но все равно отпустите меня к партизанам.
Я его уговаривал еще поработать, а он все-таки просил отпустить. Я стал думать, в качестве кого его послать. Потом на манер калининской создали опергруппу ЦШПД. Я доложил Пономаренко, и Штрахов как уполномоченный ЦШПД был откомандирован во вражеский тыл на оккупированных территориях Витебской и Калининской областей.