151 угроза вашему кошельку

Боярский Алексей

Конечно, существуют «невидимые чернила» и прочие средства, которые позволяют идентифицировать угнанный автомобиль. Иногда помогает, но вообще, идеальная защита от угона – это страховка.

Глава 8

Виртуозы с Малой Арнаутской

Икра, золото, два ствола. – Игуаны, гекконы и прочая экзотика. – Мона Лиза на коленке. – Кустари-одиночки против мирового автопрома. – Фальшаки для приусадебного хозяйства

Контрафакт (подделки) и чёрный рынок – близнецы-братья. По крайней мере, один без другого, как правило, не существует. Сегодня в России нелегально продаётся всё: от оружия до чёрной икры, от экзотических животных до драгоценных металлов. Подделываются же не только, например, предметы искусства, но и самые неожиданные товары, вроде огородных удобрений.

Известно, что в России действует запрет на промышленную добычу чёрной икры. Однако икра как продавалась, так и продаётся.

В магазинах – официально. На рынках и в Интернете – «из-под полы». Считается, что вся официально продаваемая чёрная икра – это изъятый у браконьеров конфискат. Конфисковать могут представители самых разных органов. Причём, как говорят сами браконьеры, даёшь взятку одним, а конфискуют и отправляют на переработку другие. Иногда вообще непонятно, кто конфискует. Подъезжают вооружённые люди в форме и просто забирают улов. Конфискат – это главный способ легализации добытой икры. Промышленная добыча осетровых в России не ведётся с 2004 года, допускается только так называемый прилов при вылове рыбы частиковых пород (сом, сазан, щука, судак, чехонь, карась и др.) в научных целях и для рыбзаводов, занимающихся искусственным разведением, в объёмах согласно установленным квотам. Любопытный факт: почти вся изъятая икра не имеет хозяев. А если в протоколах и указывают фамилии, то нередко взятые с крестов на кладбищах. Квотами же прикрываются для легализации браконьерского улова. Ведь чем выше так называемый ОДУ (общий допустимый улов), тем больше возможностей вывода на рынок рыбы и икры.

А сколько реально поймано рыбы в рамках ОДУ, проконтролировать непросто. По мнению экспертов, в отчётность попадает 15–20 % выловленной в рамках ОДУ рыбы. Это во-первых. Во-вторых, даже легально пойманная в рамках ОДУ рыба используется в научных и рыборазводных целях лишь частично, а здесь тоже, как сами понимаете, есть пространство для манёвра. Сейчас коммерсанты отбирают самое лучшее из уловов, а на заводы передача производится по принципу «на тебе, Боже, что нам не гоже». А в-третьих, на многих рыбзаводах рыбу уже не убивают для получения икры, её оперируют, и через два-три года из неё снова могут брать икру. По оценкам, на заводах до половины всей необходимой икры берётся именно у такой, уже однажды прооперированной и содержащейся в искусственных условиях рыбы. То есть в реальности ОДУ должен быть вообще в два раза меньше. Куда уходит эта неиспользованная половина, можно только догадываться.

Основное крупномасштабное морское браконьерство базируется на участке побережья Северного Дагестана от границы с Калмыкией до Махачкалы. Добытая здесь рыба вывозится в Центральную Россию через Калмыкию и Саратовскую область – зачастую по просёлочным дорогам, где и постов-то нет. Затем она поступает на перевалочную базу – хладокомбинат. Икра и рыба, добытые в Астраханской области, вывозятся по трассе вдоль Волги до Нижнего Новгорода и далее на Москву или Санкт-Петербург. Этот путь дороже, так как фурам приходится идти через большое количество (около 100) автомобильных постов. Банки с икрой и рыбу принято маскировать арбузами, луком, прочей сельхозпродукцией, но, в принципе, милиция, конечно, всегда в курсе, кто и что на самом деле везёт. (Говорят, что самые жадные милиционеры работают на мосту через Волгу в Нижнем Новгороде.) Далее часть икры поставляется прямо на рынки, а часть легализуется через промышленное производство, где её упаковывают в банки. Помимо Каспия, осетра добывают и в Сибири, на Амуре в том числе. Там, конечно, тоже развито браконьерство, однако местные добытчики в основном ориентированы на Китай и Японию. И всё это по сравнению с Северным Каспием – капля в море.

По данным экспертов, ежегодно с промысла не возвращается до 200 браконьерских экипажей. Накладные расходы и риски растут, растут и аппетиты правоохранительных органов, а вот рыбы с каждым годом становится всё меньше – осетровые ведь начинают метать икру в 15–20 лет, и сейчас, по сути, добивается рыба, родившаяся еще во времена СССР. Нельзя сказать, что люди, торгующие икрой, уже сегодня работают на пределе рентабельности, но доходность падает – в том числе и потому, что падает платёжеспособный спрос. Вопреки сложившемуся стереотипу, основным потребителем икры всегда был не обеспеченный, а средний класс: люди покупали икру на праздники, юбилеи, просто в подарок. Рост цены однозначно отсекает эту группу. Люди с высоким достатком икру, конечно, продолжают покупать, сегодня она больше, чем когда-либо, становится предметом роскоши – и в России, и по всему миру. Однако в целом спрос падает и ещё более упадёт с ростом цены.

Другой не менее доходный, но, по сути, тоже браконьерский бизнес – нелегальная торговля экзотическими животными. Попугаи, игуаны, змеи, черепахи, гекконы, шиншиллы, обезьяны, насекомые и пр. На сегодняшний день это один из самых мутных и закрытых рынков. Свободно продавать и покупать живых существ, которые, согласно Конвенции о международной торговле, находятся под угрозой исчезновения (CITES), запрещено.

Конвенция, участником которой Россия стала в 1976 году, на самом деле эту торговлю не запрещает полностью, а ограничивает и регулирует с тем, чтобы редкие виды животных не исчезали на нашей планете. Однако коммерсантов это не останавливает. В Москве экзотическими животными торгуют даже в зоомагазинах, но основной оборот делает, конечно, «птичий рынок», причём тут имеется в виду не только физическое место, а весь рынок – торговля под и на прилавках, по объявлениям в газетах и через Интернет. Кстати, покупка животного подразумевает приобретение корма и аксессуаров. Они обеспечивают торговцам зоотоварами не менее 70 % прибыли и стоят недёшево. Например, хамелеон за пару сотен долларов гарантированно продолжит приносить торговцу регулярный ежегодный доход, порой превышающий доход от продажи самого хамелеона.

В Россию контрабандные животные попадают разными путями. Большая их часть доставляется самолётами из Юго-Восточной Азии, значительно меньшая – из Южной Америки и Африки. Кроме того, живность везут на автомобилях и поездах через Польшу и Среднюю Азию, некоторое количество проходит через Санкт-Петербургский порт. Конфискованные при таможенном досмотре животные сначала, по правилам CITES, должны безвозмездно предлагаться зоопаркам страны, в которой были задержаны. И лишь при отсутствии у тех интереса к конфискатам принимается решение о реализации. В этом случае выдаются специальные сертификаты, удостоверяющие законность продажи.

Компаний, регулярно импортирующих экзотических животных в коммерческих целях на законных основаниях, единицы, и объёмы таких поставок мизерные (при легальном ввозе необходимо предъявить таможенникам разрешение на вывоз от органа CITES страны-экспортёра и специальный ветеринарный сертификат). Таким образом, конфискаты, разрешённые для продажи, являются, по сути, единственным легальным товаром на рынке.

Российские зоопарки нуждаются в пополнении своих коллекций и регулярно интересуются конфискатами. Однако им почему-то предлагают лишь часть того, что задерживают таможенники, о многих животных же просто не сообщают. Речь идёт вовсе не о секретном распределении конфискатов по неведомым торговым точкам. Фактически судьбу животных в большей степени решают руководители организаций, осуществляющих передержку после изъятия. Технически сделать это несложно. Например, путем списания по причине смерти. Потом животные с передержки, которых с удовольствием приняли бы зоопарки, «всплывают» на «птичьем рынке».

По оценкам экспертов, уже сегодня значительная часть экзотических животных, которые продаются на нелегальном рынке под прикрытием «многоразовых» разрешений CITES, выращены в отечественных питомниках. Доля местных животных на рынке стабильно растёт. Например, в питомниках сегодня выращиваются шиншиллы, змеи, хамелеоны, гекконы. Выращивают почти всех, кроме приматов, черепах, игуан, кайманов (хотя единичные случаи были) и крупных попугаев. Последних, в принципе, тоже можно разводить, но они требуют больших вольеров и оранжерей, которые в стандартной квартире не разместишь.

Но вернёмся от «экзотики» к классике. «Почётное» первое место здесь давно занимает нелегальный рынок золота. Еще Петр I как-то обронил: «Торговля золотом – дело исконно воровское, потому жалованье положить им мизерное да вешать по одному в год, дабы другим неповадно было». Имелись в виду купцы, которым поручали на казённые деньги закупать на ярмарках золото для дальнейшей перепродажи. Вешать купцов не вешали, а вот батогами за махинации с государственными драгоценными металлами бивали не раз. В 1711 году такому наказанию были подвергнуты сразу десять купцов, уличённых в этом неблаговидном занятии. Иных же отправляли в ссылку, отобрав перед тем всё имущество, «чтобы всеконечно истребить воровской вымысел в серебряных и золотых делах». Но дело тех, кто сгинул в Сибири «за металл», продолжали другие, и воровской рынок цвёл золотым цветом пуще прежнего. С тех пор мало что изменилось. Реально золота добывается значительно больше, чем учтено официально. Неучтённое золото идёт в подпольное производство ювелирных изделий, вывозится за границу, используется в качестве средства накопления криминальными структурами. Как известно, в России свободного оборота золота не существует – право покупать металл, добытый старателями, имеют лишь Гохран и коммерческие банки, уполномоченные им. Однако куплей-продажей золота занимаются не только они. С завидной регулярностью в газетах появляются сообщения такого типа: «Сотрудники милиции в Магадане пресекли попытку нелегально вывезти за пределы области 27,5 кг золота», «Подпольный цех по переработке золота был ликвидирован в посёлке Чля Хабаровского края», «Управление ФСБ Бурятии возбудило уголовное дело в отношении артели “Галеон”, занимавшейся добычей золота без лицензии», «Свыше 87 кг промышленного золота задержали в Липецке сотрудники ФСБ», «У руководителя старательской артели нашли 22 кг золотого песка», «У жителя Тулы изъято 500 кг промышленного лома драгметаллов на $250 тыс.» и т. д.