16 наслаждений
Шрифт:
На торжественном ужине после этого сестра Джемма, теперь сестра Амадеус, подала мне мелкую тарелку из китайского фарфора, наполненную конфетти – конфетами, не бумажками – и карточку, на которой было написано:
Невеста Христа
Мама, укажи мне дорогу, защити меня так, чтобы в этот единственный день я предстала пред твоим Иисусом не с пустыми руками.
Я старалась избегать епископа, но он выследил меня в крытой галерее.
– Синьорина, – прогудел он, – Вы опять наша гостья!
– Это мой дом вдали от родного дома.
– Удобное общежитие, не так ли?
– Я не здесь живу, Eminenza. Я имела в виду не Санта-Катерина, а всю Флоренцию.
– Виопо. И вы долго собираетесь оставаться здесь?
– Трудно сказать. Я работаю на Soprintenderiza del opificio, – сказала, я, – и на доктора Касамассима.
– Город Флоренция у вас в долгу, синьорина. И коль скоро вы здесь, позвольте мне поблагодарить вас за возвращение этой… э… пропавшей книги.
– Не стоит благодарности. Я надеюсь, она вам понравилась.
– Не совсем. Качество рисунков очень плохое. Но скажите мне, вы видели статью в «Лa Nazione» о книге Аретино, которую продали в Лондоне? Почти четыреста миллионов лир. Удивительно.
– Извините, я пропустила эту статью.
– Я вырезал ее и послал мадре бадессе. Я уверен, она будет рада показать ее вам. Я велел ей внимательно следить, если подвернется что-нибудь такое.
– Я с удовольствием прочту ее.
– Я подумал о вас, когда впервые увидел ее, но этот экземпляр всплыл в Швейцарии. Возможно, он попал туда из Национальной библиотеки в Дрездене. Все это удивительно! Может существовать еще второй экземпляр, хотя, конечно же, он не принесет так много, как этот.
– Нет, ведь книга не будет уникальна.
– Может быть, вам налить стаканчик винсанто?
– Нет, спасибо, Eminenza, я должна идти.
– Хорошо, синьорина. Да ускорит ваш путь Господь. Мы у вас в долгу.
Празднование было шумным, как проходят все монастырские праздники, и я ускользнула незаметно, но я не пошла домой. Я села на седьмой автобус до Фьезоле, так же как делала уже много раз, и отправилась в Сеттиньяно. У меня не было карты, но мне она больше была не нужна. Я слишком хорошо знала дорогу. Дорога была легкой, так что я больше не тратила на нее много времени, я просто шла быстрым шагом и к пяти часам добралась до небольшого кладбища. Десять минут спустя я заходила в Каса дель Пополо, радуясь, что могу спрятаться от дождя. Я купила шоколадный батончик «Марс» и положила его в сумку, а еще бокал крепленого красного вина, с которым вышла на балкон и стояла, прислонившись к стене, защищенная от дождя большим карнизом. На самом деле сильного дождя не было, но из-за марева я не могла разобрать очертаний знакомых ориентиров в долине подо мной.
Сегодня у сестры Джеммы, то есть у сестры Амадеус, будет брачная ночь. Что она об этом думает сейчас? Что она испытывает? Будут ли Божественные объятия столь же уютными, как человеческие? Важная глава в ее жизни закончилась, начиналась новая. И в моей жизни тоже начиналась новая глава. Предыдущая была полна событий; я не могу представить, что следующая будет столь же волнующей. Я постаралась заглянуть в будущее, постаралась вообразить себя, смотрящую назад на этот самый момент – когда я стою на этом балконе с бокалом в руке, почти полным. Откуда я буду смотреть назад? Из Чикаго? Из Техаса? Из Флоренции? Буду ли я смотреть назад, сидя за обеденным столом в своей гостиной в окружении мужа, детей, собак? Или я буду сидеть одна в съемной комнате? Я напрягла глаза, но не смогла заглянуть дальше, чем в долину под моими ногами.
Я провела остаток дня за чашкой чая,
Иногда я собиралась с мыслями, смотрела из окна на площадь, вернувшуюся к обычной жизни. Машинное масло было отчищено с фасадов домов, все магазины снова открылись; опять появились туристы и покупали сумки, ремни, кошельки, кожаные жакеты и даже кожаные штаны. Старик, с которым часто останавливался поговорить Сандро, сидел на том же месте – у подножия статуи Данте – и время от времени, когда кто-нибудь новый приближался к нему, я видела, как он делает все те же таинственные жесты: его рука клевала, словно птица, горло, а затем уходила под ребра, как будто кто-то зачерпывал мороженое, которое было очень твердым. В конце концов мое любопытство взяло вверх. Я должна была знать, в чем смысл этого жеста. У меня было ощущение, что он означает что-то очень важное, имеющее отношение ко мне. Я надела туфли, закрыла за собой дверь и целенаправленно пересекла площадь. Когда я показала ему жест и спросила, что это значит, он был крайне удивлен.
– Вы перенесли такую же операцию, синьорина? – воскликнул он грубым шепотом. – Но вы слишком молоды, чтобы у вас был рак горла.
Хватит жестов. Сколько раз меня еще надо одурачить, прежде, чем я научусь? А может быть, я никогда не научусь. Может быть, я не хочу.
Я посмотрела вокруг: на магазины кожи, рестораны, бары, на мраморный фасад Сайта Кроче, на monte di pieta, где я выкупала подарки Сандро из ломбарда, на статую Данте, возвышающуюся надо мной, на молодого парня, стоящего с вытянутыми руками, которые сплошь обсели голуби, и ждущего, когда его сфотографирует отец. Площади наделены смыслом, как океаны, и перекрестки дорог, и реки. Что мне все-таки нравится в площадях – это то, что они уходят от метафоры «жизнь-путешествие». Площадь – это микрокосмос, а не способ добраться от одного места до другого. В площади нет цели, нет пункта назначения. Это место, чтобы быть, а не просто какое-то любое место. Из всех мест, в которых я могла бы быть в 7:34 вечера 20 июня 1967 года, я бы хотела быть именно здесь.
Немного истории
Флоренция – расположена у подножия Северных Апеннин на границе двух областей Италии – Тосканы и Эмилии, пересекаемый рекой Арно.
«Цветущая» – так переводится название «Флорентия», которое римляне дали основанной ими у берегов Арно военной колонии.
Баптистерий, то есть крестильня, посвященный Иоанну Крестителю (San Giovanni Battista), покровителю города, является самым древним сооружением Флоренции (XI–XII вв.). Сейчас почти все исследователи сходятся во мнении, что флорентийский Баптистерий является романским строением V века. Наружная мраморная облицовка, однако, относится к романскому стилю XI–XII веков, а в начале XIII века античная полукруглая апсида была заменена современной прямоугольной. Внутри Баптистерия мозаики флорентийской школы XIII–XIV вв.
Кафедральный Собор. Начат постройкой в 1296 г. Собор решили посвятить Богородице, а назвали – «Собор Св. Марии цветов» (Santa Maria del Fiore), подразумевая связь с именем Флоренции – «цветущая». Строительство Собора поручили Арнольфо ди Камбио, который годом раньше уже начал работу над церковью Санта Кроче. Собор строился с 1296 по 1310 гг., и только в 1436 году, после 470 лет строительства, папа Евгений IV освятил его. Собор построен в виде латинского креста с тремя нефами, разделенными огромными пилястрами, и хорами, от которых ответвляются два боковых трансепта и полукруглая абсида. Увенчан куполом работы Брунеллески (1377–1446).