1612. Все было не так!
Шрифт:
А ведь все могло быть иначе ! Весной 1610 г., конечно, далеко не все у Москвы и ее шведского союзника было «в шоколаде». Лисовский, как уже сказано, еще удерживал Суздаль (который, как мы помним, Ф.И. Шереметев так и не сумел отбить). Чернигов, Новгород-Северский и Рославль признали царем Владислава, Стародуб и Почеп были взяты поляками.
Однако положение последних тем более было отнюдь не блестящим. Гетман Ружинский по дороге из Тушина в Смоленск умер еще 4 апреля – расшибся, поскользнувшись на каменных ступеньках, однако есть и другая версия его смерти: гетмана сломили неудачи последнего года (то есть как раз начиная с того времени, как Скопин и Делагарди начали свой поход от Новгорода) [475] . После смерти «Гетмана Руси» «воровские» крепости между Москвой и Смоленском охотнее сдавались воеводам Шуйского, чем Сигизмунда [476] . Например, 11 (21) мая русские и шведы овладели Волоколмским монастырем, что, помимо всего прочего, дало возможность вернуться в Москву Филарету Романову [477] . Победи московско-шведское войско поляков под Смоленском, страна избежала бы нового разорения, а Смоленск не перешел бы к полякам до самого 1654 года. В общем, для победы союзникам явно не хватало только одного – полководца.
475
Иловайский Д.И. Указ. соч. С. 176–177.
476
Козляков В. Указ. соч. С. 253–254.
477
Там же. С. 287.
Но кого нет, того нет. Блестящий шанс использован не был. В итоге, как и два года назад, под командой Дмитрия Шуйского русские были 24 июня 1610 г. наголову разбиты поляками под Клушином. Служилые люди, лишенные любимого и всегда победоносного полководца, сражались крайне неохотно, значительная часть просто побежала под первым натиском поляков. Это при том, что неприятелю не удалось напасть внезапно, поскольку в заболоченной местности польское войско растянулось на узких гатях через трясины. Вообще, по мнению Д.И. Иловайского, Жолкевский показал себя лучшим полководцем, чем Делагарди, которого польский военачальник побеждал уже не впервой: первый раз это произошло аж в 1601 г. при Вольмаре (ныне Валмиера в Латвии), хотя, впрочем, Делагарди тогда был еще совсем мальчишкой (18 лет), что отчасти его извиняет [478] .
478
Иловайский Д.И. Указ. соч. С. 184.
Теперь Делагарди было 27 лет, но верховное командование осуществлял не он. Дмитрий Шуйский руководил сражением по своему обыкновению крайне бездарно. Шведы, видя неустройство у своих союзников, изменили и сдались в плен, а после битвы были отпущены поляками восвояси. В.Н. Татищев пишет о переходе шведов на сторону врага [479] , однако надо помнить, что он писал свои труды в Петровскую эпоху, когда Швеция была для России врагом номер один. На самом деле изменили и перешли на сторону врага иностранные наемники (англичане-голландцы-немцы), но не природные шведы. Н.И. Костомаров пишет об этом прямо: «Иноземцы, бывшие под началом Делагарди…» Делагарди сказал тогда гетману Жолкевскому: «Наше поражение происходит от неспособности русских и вероломства моих наемных воинов. Не то было бы с теми же русскими, если бы начальствовал над ними доблестный Скопин. Но его извели, и счастье изменило московским людям» [480] .
479
Великие российские историки… С. 86–87.
480
Костомаров Н.И. Указ. соч. С. 550.
Впрочем, по версии Р.Г. Скрынникова, не последней причиной «вероломства своих наемных воинов» стал сам Делагарди, который откладывал выплату жалованья солдатам до «после боя», чтобы меньше пришлось платить… [481] Хотя более правдоподобной почему-то выглядит версия Л.Е. Морозовой: жадность проявил не Делагарди, а сам Дм. Шуйский; помимо всего прочего, он хотел заплатить жалованье не деньгами, а мехами и сукнами (это летом-то!). Вообще, плата воинам сукном и мехами была обычной практикой скаредного Шуйского, хотя для этой битвы он «наскреб кое-какие деньжонки», обобрав для этого ризницу Троице-Сергиева монастыря – из нее были силой взяты золото и церковные сосуды (хорошая благодарность тем, кто в самый трагический момент не позволил сомкнуть кольцо осады вокруг столицы! Авраамий Палицын считал, что именно это кощунство и послужило причиной падения Шуйского) [482] . Кстати, шведские наемники, изменив, разграбили обоз русской армии, но… брали только те самые «меха и сукна», предназначенные для жалованья [483] ; иными словами, они просто брали свое.
481
Скрынников Р.Г. Смутное время… С. 345.
482
Цит. по: Валишевский К. Указ. соч. С. 257; Великие… С. 314.
483
Иловайский Д.И. Указ. соч. С. 188.
Что касается Делагарди, то он тоже, конечно, несет вину за поражение – хотя бы тем, что далеко не всегда подчинялся Дм. Шуйскому [484] , которого откровенно презирал за неспособность [485] . Понятно: армия – не место для дискуссий, тут без единоначалия нельзя. Но с другой стороны, что делать, если главнокомандующий – полный осел и делает явные глупости?
В последнем обстоятельстве, на мой взгляд, заключается еще одна причина произошедшего. Более того, я считаю, что эта причина самая важная, можно сказать, тот самый «лес», которого так часто «не видят за деревьями». Шведов принято осуждать за измену, но как вести себя, если твой союзник сам не знает, чего он хочет, если лучшего полководца твоего союзника травят накануне решающей кампании, в результате чего его солдаты сражаются спустя рукава? Шведов позвали на помощь, но ведь давно известно: «помочь можно тому, кто сам себе помогает»! А стремления помочь если не России, то хотя бы себе клан Шуйских явно не обнаруживал.
484
Морозова Л. Смута… С. 215–216.
485
Костомаров Н.И. Указ. соч. С. 539.
Итак, русские были разбиты, сам Дмитрий Шуйский едва унес ноги, он вместе с двумя другими воеводами – Голицыным и Мезецким – убежал в лес [486] , а потом Дм. Шуйский удрал с поля боя так поспешно, что оставил в трясине даже сапоги, и помчался в Москву (по другой версии, в болоте увяз конь, и горе-воевода побежал в столицу пешком). По третьей версии, более полной, он утопил в болоте и коня, и сапоги и бежал на деревенской кляче [487] . Люди, попадавшиеся на пути, с удивлением смотрели, как всадник в богатой боярской одежде исступленно лупит крестьянскую лошаденку в бока босыми пятками…
486
Там же. С. 540.
487
Великие российские историки… С. 628.
Сразу после Клушина Жолкевскому сдалось несколько крепостей, а более 10 тысяч москвитян перешло на его сторону [488] . Так, только в Царевом-Займище гетман принудил перейти к себе и присягнуть Владиславу 5000 русских во главе с воеводами Елецким и Валуевым. Затем он взял без боя Можайск, Волоколамск, Ржев, Погорелое Городище… [489]
Между тем, накануне Клушинской битвы, как уже говорилось, перспективы поляков отнюдь не представлялись блестящими. Есть мнение (его высказывал Н. Мархоцкий), что поручить Жолкевскому встречу армии Шуйского Сигизмунда подговорили недоброжелатели гетмана, в частности Ян Потоцкий, желавший удалить его от двора, как нежелательного соперника [490] , а уж заодно и дискредитировать его поражением, которое накануне битвы многим представлялось неминуемым. Жолкевский был отправлен против московского войска с инструкцией предложить москвитянам (если до этого дойдет) на царство Владислава [491] . И совершенно неожиданно заведомо провальное задание превратилось для гетмана в триумф.
488
Валишевский К. Указ. соч. С. 258.
489
Костомаров Н.И. Указ. соч. С. 540.
490
Иловайский Д.И. Указ. соч. С. 182–183.
491
Мархоцкий Н. Указ. соч. С. 73.
Зато для Шуйского это был конец. После Клушина агенты Жолкевского открыто распространяли в Москве грамоты от имени Владислава с призывом избрать его царем; царь Василий ничего не мог с этим поделать [492] . Вскоре, 11 июля, осмелевший Тушинский вор снова подошел к Москве и расположился в летней царской резиденции Коломенском. Ему вновь присягнули Коломна, Кашира, Боровск, Серпухов… – короче, все города юга нынешней Московской области, кроме Зарайска, который отстоял для Шуйского воевода Дмитрий Михайлович Пожарский [493] . Шуйский позвал (теперь – на самом деле) на помощь крымских татар, но те, оценив обстановку, вместо борьбы с поляками и Тушинским вором напали на войска Шуйского и разогнали отряд некоего Лыкова [494] .
492
Костомаров Н.И. Указ. соч. С. 540.
493
Морозова Л.Е. Смута… С. 217–218.
494
Скрынников Р.Г. Смутное время… С. 346.
Впрочем, по другой версии, крымчаки и сопутствовавшие им ногайцы таки нанесли совместно с силами Шуйского удар части сил «вора» под Бронницами (дальше сведения расходятся – по одним данным, их действия были удачны, по другим, они потерпели поражение и отошли к Москве), что, кстати, стало одной из причин репрессий Самозванца против своих татарских сторонников [495] , хотя касимовские татары, поддержавшие «вора», к крымским татарам никакого отношения не имеют. Но так или иначе, Авраамий Палицын сообщает, что после единственного крупного боя с «воровскими» войсками крымчаки, сославшись на нехватку продовольствия, ушли, по пути угоняя толпы пленных из «украинных» земель [496] .
495
Морозова Л.Е. История… С. 367; Морозова Л.Е. Смута… С. 361.
496
Козляков В. Указ. соч. С. 292.
А с запада к столице шло польское войско Жолкевского. И тогда столичные бояре решились на свержение Шуйского. Собственно, это была не первая попытка свергнуть царя, который, в сущности, являлся таким же узурпатором, как Годунов и оба Лжедмитрия. Еще зимой и весной 1609 г., как мы уже говорили, было предпринято несколько таких попыток. Тогда начавшиеся поражения «тушинцев» от войск Скопина-Шуйского и Делагарди на время сохранили Василию Шуйскому престол, но теперь его несостоятельность стала очевидной для всех.