1647 год. Королева Наташка.
Шрифт:
Между прочим, если читать-писать хочет научиться взрослый — то разницы нет. Та же самая ускоренная программа «две недели — на азбуку и устный счет», а потом «четыре недели — на правописание и арифметику». И та же самая серебряная монетка, за каждый день посещения занятий. И независимый контроль результатов. Грубые бесплатные книжки, с примерами решения житейских математических задач и составления простых письменных документов. И бесплатный доступ в библиотеку. И азы политэкономии (как же без пропаганды).
Эффект? Конечно, хорошо, если ребенка теперь не обсчитают в лавке. Гораздо хуже, что его вообще не обсчитаешь… Равная оплата за равный труд! Уже неприятно… А когда выяснилось, что «школьные деньги» у ребенка нельзя отнять силой. О! Это крушение основ… Папа рассказывал, что даже в благополучном
У мальчиков Фрица, после «карантина» на Острове, отношение к таким забавам резко отрицательное. А с ними приходится считаться. Азартные игры в городе изживали трудно. Наверное, частным образом, у себя, кто-то ещё играет в кости или в карты. Но, предельно конспиративно, буквально «ночью под одеялом». Детей до подобных мероприятий не допускают… И это правильно. Между прочим, последнего в городе «наперсточника» я даже видела своими глазами… Уже без обеих рук, но ещё с головой на шее. У палача тоже дети в школу ходят… Помешать малышне пить пиво пока невозможно. Пиво здесь считают «здоровым детским напитком»… Германия же! XVII век! Но, услышать от 7-ми летнего молокососа в пивной фразу «Папа, много пить вредно!», многим оказалось в диковинку.
Кстати, недавно имела сомнительное удовольствие наблюдать, как реально действует Магдебургское право. Для надежно изобличенных опасных злодеев работает древняя норма «О всякого рода преступлениях» (статья 17). Преступника казнят, но имущество казненного не конфискуют в чью либо пользу (это, как оказалось, позднее извращение), а уничтожают. Полностью… Что бы пресечь соблазн обогатиться за счет другого человека методами судебного производа. Дом — разрушают, вещи — сжигают, домашнюю скотину — убивают, как павшую от дурной болезни, а родственников, не замешанных в правонарушении — изгоняют из города. Всё очень чинно и торжественно…
Есть только ма-а-а-ленькое новшество. Преступление в отношении детей теперь считается настолько же серьезным, как и преступление от которого пострадал взрослый. Кого в Кронахе отныне считают взрослым? Того, кто кормит себя сам. Прослеживаете логику? Если учеба — работа и она оплачивается, то учащийся уже не попрошайка и не нахлебник, а полезный член общества. И его права — под защитой. Желающие «трясти из малышни копеечки» (до того — обычное развлечение малолетней шпаны, уцелевшей в чистке прошлой осенью) разом превратилось в страшный грех. Со всеми вытекающими последствиями. Гопников моментально помножили на ноль. Но, многих в городе конкретно перекосило. Даже не представляете, сколько на первый взгляд благопристойного народа имело «свой интерес» в перепродаже краденного или отнятого у потянувшихся в школу детишек… Не, я понимаю, что и жизнь трудная, и поганые повадки стали второй натурой. Но, совесть-то иметь надо?
А какой фурор произвело в криминальном мире понятие «инвентарный номер», наносимый на одежду и обувь? Наивные ухари думали, что если куртка или ботинки в точности похожи на сотни таких же, бесплатно выданных учащимся в первые дни занятий, то их в чужих руках никогда не узнают. Ха-ха! Учетная книга, трафарет, немного светящейся в ультрафиолетовых лучах краски (не различимой при солнечном свете, не удаляемой простыми средствами), дуговой фонарь со светофильтром… вот и скорое изобличение. А уличные микрофоны, загодя рассованные в удобных для грабежа детишек закоулках вокруг школы… в комплекте с круглосуточно пишушим уличный фон многодорожечным магнитофоном? Не так много микрофонов, оказывается, надо на маленький городок, чтобы знать все тайны его обитателей и быть в курсе большинства серьезных происшествий. Десятка три…
И что? Вдруг накрылась медным тазом веками освященная практика определения факта преступления
Из таких элементиков и возникло, в определенный момент, стадное чувство, погнавшее бюргеров на митинг… Фрицева «справедливость для всех» вступила в конфликт со старинным обычаем, когда каждый искренне считает «справедливостью» свою собственную выгоду. Жить «по правде» многим показалось неуютненько. Внятно в этом признаться — ещё более неприятно. Хорошо бы найти «врага», но для этого отдельным трусам сначала надо сбиться в толпу. Вот они и собрались…
Барон, по огромному житейскому опыту, последнее время сильно возражает против наших всякого рода «походов в народ». Фриц смеется — «Он — аристократ! Ему — не понять!» А я тогда — кто? А ты — к нам с Луны свалилась. Нормально?! Семейка сумасшедших… Босяк и инопланетянка, блин… Правы — оказались оба.
Общаться накоротке с полупьяной толпой — удовольствие «ниже среднего». С другой стороны — «это мой народ». И спорить с моим благоверным по данному поводу бесполезно. Действительно — его. Действительно — «мне не понять». Ни кайфа распивания пива с собственными несовершеннолетними детьми. Ни приколов, в стиле «подними скамейку жопой» (это тут старинный метод проверки качества того же пива — надо плеснуть пива на лавку, сесть сверху в кожаных штанах, подождать, пока прилипнет, а потом попытаться встать). Если пиво хорошее (не разбавленное), то сиденье отлипнет от штанов далеко не сразу… Иногда — на пару шагов хватает… Хорошо, что меня там не было. Я бы им устроила! А с другой стороны — подорвала бы авторитет… Когда у толпы мужиков желание помахать кулаками понемногу обретает материальную силу — не надо им мешать. Надо использовать дурную энергию «во благо». Или — безвредно для окружающих. Я так не умею…
Фриц потом уверял, что идея пришла из наших сказок. «Наших», в смысле — с Земли-1. До Андерсона и братьев Гримм — века. Тот образ короля, что показан в фильме про «рыцаря Айвенго» (это где Высоцкий пел) для XVII века не характерен. За такой пасквиль на высшую власть здесь, как минимум колесуют. «Свойский король» — выдумка ХХ века. Настоящий монарх должен внушать страх и почтение. Ну, так нас учили в школе.
Вот не признал во мне Конецпольский «царствующую особу» и хоть ты тресни. Не могу притворяться. А любимый отморозок решил, что подобный «сказочный стиль» — это самое оно. «Мы рождены, что б сказку сделать былью!» А может, новогодние утренники вспомнил… Выждал прогалину в излияниях ораторов — и вылез вперед сам. Да как гаркнет (в микрофон рации) — «Was trinken wir (что будем пить)?!» Через динамики, по углам площади, ага… Сюрприз! Толпа реально опешила и тихонько выдохнула — Bier (пиво)! Машинально.