17 оргазмов весны
Шрифт:
Конечно, радоваться было совершенно нечему, но я не чувствовал совершенно никакого волнения.
Уже довольно давно я обнаружил у себя одну немного странную особенность – я практически всегда понимаю [или угадываю] в каких случаях не стоит переживать и расстраиваться из-за возникающих проблем. Я знаю, какие проблемы решатся сами собой, каким-нибудь случайным образом, без моего вмешательства.
В детстве, когда у меня попросту еще не было проблем, а были какие-то желания, я довольно точно знал, что из моих мечтаний воплотится в жизнь, а что нет. Именно поэтому я крайне редко что-либо просил у родителей. Так выходило, что все складывалось как бы само собой.
Затем, когда я стал старше
Математика никогда не была в списке школьных предметов, которые я любил. Впрочем, нет вообще ничего, связанного с математикой, чем я мог хотя бы чуть-чуть гордиться. Однако на вступительных экзаменах пришлось-таки сдавать письменную работу по алгебре. Несмотря на это, я совершенно не волновался, да и не готовился особо – каким-то образом чувствовал, что мне просто повезет. Так и вышло.
Экзамен проходил в большой университетской аудитории, в которой каждый следующий ряд располагается выше предыдущего. Взяв билет и заняв свое место, я даже без какого-либо удивления обнаружил, что два задания из трех [как раз те два, которые я не знал] в моем билете точно такие же, что и в билете какого-то «ботаника», который сидел на ряд ниже меня. Списать, сидя на полметра выше, - это уже просто дело техники.
Вот и сейчас, выслушав Настю, я совершенно не расстроился и не испугался. Я чувствовал, что причины для беспокойства нет, что в самое ближайшее время проблема будет решена.
Настю мой рассказ совершенно не впечатлил, а моя уверенность в легком разрешении всех сложностей ее даже разозлила. Она закуривала новую сигарету и собиралась с мыслями, чтобы обрушить на меня новый поток нравоучений, когда виброзвонок моего мобильника заставил все пивные кружки, стоящие рядом, пережить небольшое цунами. Звонила Лера.
Мы разговаривали недолго, всего минуты три или четыре, но последствия этого разговора были для меня очень и очень неприятными. Лера сообщила, что ей придется задержаться у сестры еще на пару недель. Или даже чуть больше. Что ничего страшного не случилось, просто некоторые трудности. Впрочем, даже не трудности, а так – мелкие затруднения. И что она меня очень любит, и что очень-очень сильно скучает, и что будет звонить и писать sms каждый день…
И вот тогда я уже расстроился. Вот это уже была та проблема, которая не могла разрешиться сама собой. Точнее, у нее было вполне определенное решение – необходимо было терпеливо ждать. Но меня это совершенно не устраивало. Зато Настя сразу же снова завела разговор о моих университетских долгах и сказала, что именно сейчас, пока Лера в Москве, у меня есть прекрасная возможность все исправить, ни на что не отвлекаясь.
Она, безусловно, была права. Но самая главная проблема в том, что единственное, от чего я не хотел отвлекаться, – это Лера.
@@@
Алкогольные маршруты временно одинокого мужчины чрезвычайно замысловаты. В этой разрушительной войне сознания с самим собой наверняка присутствует какая-то глубоко скрытая внутренняя логика. Возможно, существуют даже хорошо проработанные планы молниеносного вторжения на территорию противника и детально прорисованные карты местности. Но в любом случае победителями почему-то всегда оказываются кассы баров и супермаркетов.
Двенадцать дней в ожидании Леры я провел так, будто песня «Добрых дел мастер» - это про меня. Местные дворовые алкоголики довольно быстро прониклись ко мне симпатией и не злоупотребляли
Каждое утро начиналось с клятвенных обещаний самому себе, что сегодня – последний день, что я буду держать себя в руках, что вот эти четыре банки на самом деле последние. И что надо собраться и начать ходить в университет.
Двенадцать бесконечных дней были скорее похожи на двенадцать серий какого-нибудь комикса про человека, которого преследует изощренное наказание богов – невероятная скука. В памяти не оставалось ничего, кроме случайных стоп-кадров невнятного фильма, снятого озабоченным своими комплексами режиссером-идиотом. Память же мобильного телефона заполнялась чьими-то номерами с условными обозначениями типа «igor bar ustrica» или «vitya pivo ulica lenina» [да, я так и не освоил кириллицу в телефоне]. Я придумал специальную систему разграничения контактов – случайные собутыльники записывались с маленькой буквы. Охранники злачных заведений, в которых не протирают столы, потому что местная публика этого даже не замечает, начали здороваться со мной за руку.
Единственное, чего я себе не позволял – случайных девиц в постели. Впрочем, и неслучайных тоже.
Когда постоянно пьешь, реальность начинает напоминать упавшие в воду картинки из журнала «Мурзилка». Вдруг, посреди чернильной мути, проступают с детства знакомые очертания Чебурашки или его странноватых друзей, непонятно чем удолбанных. Каждый день сливается с предыдущими: мобильными звонками, полными грамматических ошибок сообщениями вконтакте, синяками на локтях, невнятными разговорами посреди бульвара, липкими скамейками, забитыми волжским песком кедами, неприятными рукопожатиями бывших друзей. А еще эти любимые футболки цвета британского флага, которые ты каждый день кладешь в стирку, но забываешь постирать. А еще есть мама, которой ты каждый день обещаешь, что приедешь на ужин.
И мама реально страдает. Она же все понимает, просто не хочет говорить. И все равно, что у нее есть еще дети, кроме тебя. Они, кстати, тоже ебут мозг своими звонками, и тоже обещают приехать сегодня на ужин.
Каждое утро ты чувствуешь себя сволочью. Той самой сволочью, из-за которой на Страшном Суде пострадают все без разбора: невинные дети, владимиры владимировичи путины [которым, кстати, как раз самое место в аду], девственные страдалицы из монастырей, которые ни в чем не виноваты, впрочем, какая разница?..
Почему именно я должен отчитываться за всех вокруг? Почему я должен чувствовать себя гадом, когда любая мелкая корпоративная сошка испражняет из себя гораздо больше ненависти ко всему окружающему, чем сам Нерон?
Стоп.
Пора перестать употреблять.
…
@@@
За все время наших довольно нелепых отношений мы с Лерой поругались всего один раз. Ссора была очень короткой, но в буквальном смысле разрушительной: Лера разломала на части купленный в ИКЕА торшер, швырнув его на стеклянный столик, который, к слову, тоже треснул. Я же разбил о стену свой мобильный телефон и оставил на Лериных запястьях довольно сильные и заметные синяки, когда пытался ее успокоить. После этого случилось долгое, растянувшееся почти на два часа, истерическое молчание. Впрочем, закончилось все не менее истерическим примирением: Лера не смогла сдержать смех, когда я зашел в комнату, чтобы все-таки высказать ей пару накопившихся гадостей, но споткнулся о валявшийся на пороге стул, несколько раз скакнул на одной ноге, стукнулся головой о стеллаж с книгами и в результате уперся вытянутыми руками в стену, остановившись в позе арестанта на обыске. Гадости уже вылетели из головы, а сам мой вид, конечно, так и напрашивался на то, чтобы посмеяться.