Шрифт:
Вместо предисловия
Дорогие друзья! Здравствуйте!
Эти письма – ни к чему не обязывающий – ни вас, ни меня – довольно сумбурный набор воспоминаний и размышлений о редкой и практически неисследованной и неизвестной профессии, которой я посвятил последние 40 лет своей жизни – профессии художника кино и телевидения.
Затевая эти записи, я поначалу собирался раздавать их своим студентам, на обстоятельный разговор с которыми всегда не хватает времени. Кроме того, студенты, посещающие через «пень-колоду» наши занятия, накапливают в своём образовании пробелы, снижающие квалификацию и приводящие, в конечном результате, к непрофессионализму. Впоследствии, выйдя на широкую извилистую тропу кинопроизводства, и борясь за свой «кусок хлеба под солнцем», бывшие нерадивые студенты будут винить в своих бедах всех и вся – страну,
Ныне, когда число студентов на курсе в 2 раза превышает нормативы, некогда определённые разными умными министерствами, цейтнот особенно ощутим. Я физически ощущаю, как сбивается «дыхалка» от «скороговорок» и принятия скоропалительных решений. На размышления, рассуждения и прочие «ковыряния в носу» нет времени ни у педагогов, ни у студентов. Кроме того, часто приходится повторяться по причинам: а) студенты нерегулярно посещают занятия, следовательно, одна и та же тема проговаривается не единожды; б) знаю по опыту, что большая часть смысла слов до студентов доходит не сразу; в) информация, полученная посредством слуха, воспринимается в десять раз хуже, чем информация, полученная посредством зрения; г) одна и та же информация оценивается по-разному в разное время; д) повторение – мать учения… Иногда я говаривал и выговаривал своим студентам, что они плохо слышат, что мне надоедает повторять прописные истины, что, давайте, мол, записывать на магнитофон мою болтовню, которую некоторые слабослышащие смогут слушать, при желании, дома, а мы будем разговаривать на более интересные темы со студентами, что-то уже услышавшими.
Так постепенно, исподволь, появилось желание письменно делиться своим опытом, вспоминать некоторые случаи из практики, в неназидательной форме рассказывая об особенностях и тонкостях нашего ремесла, тем более что никаких учебников и «самоучителей для начинающих кинохудожников» не существует. Написав несколько опусов, я напечатал их на своём принтере, снабдил кой-какими иллюстрациями и «пустил по студентам» – авось прочтут, хотя бы в троллейбусе по пути домой. Спустя довольно долгое время, я услышал, наконец, от студентов, как мне показалось, неискренне лестные отзывы о письмах, которые они под разными предлогами почему-то не возвращали. Я уже засомневался в нужности этого начинания, как вдруг!., пришлось, в который раз(!), убедиться в правоте утверждения Михаила Афанасьевича относительно рукописей. Оказалось, что письма мои не только не «сгорели», но и начали «расползаться», и их читали не только студенты.
Попросил Николая Николаевича Губенко, Вадима Юсуповича Абдрашитова и Александра Анатольевича Миндадзе кое-что прочесть. Не ругали. Благословили. Говорят – интересно, пиши, тебе есть что рассказать. А доброе слово, как известно… и т. д.
Одобрил мою писанину и наш зав. кафедрой мастерства художника кино Виктор Валентинович Петров, который, по его словам, успел даже зачитать некоторые черновики своим студентам. А вдруг ещё кто из студентов прочтёт? Самостоятельно.
Что ж, так и назовём, пожалуй, этот сборник – «Письма к студентам». Ясно, что там не будет никакой композиции и последовательности «повествования», не будет и конца – обо всех аспектах нашей профессии не расскажешь, всеми воспоминаниями и анекдотами не поделишься. Но начало-то должно быть! С какой «карты» пойти? С чего начать разговор о профессии? А начну я его с того, с чего начинают любой разговор русские люди при встрече – с пожелания здоровья. Собственно, именно с этого я уже начал данное письмо, в котором намерен кое-что рассказать о здоровье, столь необходимом нам всем.
Итак, здравствуйте всегда, дорогие друзья!
Насколько мне известно, только у нас люди желают друг другу здоровья и при встрече, и при прощании – ведь говоря «до свидания», мы выражаем надежду на то, что у нас достанет здоровья свидеться ещё. Причём, пожелания здоровья, так или иначе, подразумеваются почти в любом нашем приветствии. Например, на «Мосфильме» был прекрасный маляр Гена Марчук, здоровавшийся так: «Как сам?».
А в официальных лозунгах, которых я когда-то написал великое множество, меня удивляла формулировка (или словосочетание): «Да здравствует 1-е Мая!». Конечно, это надо было понимать, ну, в очень уж широком смысле, иначе чепуха какая-то получается – пусть, мол, вечно длится праздник, пусть никогда не наступят другие дни. «День сурка» какой-то… В те времена перед государственными праздниками центральные газеты публиковали призывы ЦК КПСС к советскому народу. И хотя эти призывы из года в год были неизменны, организации, заказывающие нам лозунги, всегда ждали выхода новой предпраздничной газеты. Мы же потом круглосуточно «клепали» лозунги с этими «да здравствует». Иногда мы, желая сэкономить время и не подорвать здоровье авральной работой, заранее писали наиболее расхожие призывы (слово-то какое!), к наличию которых на зданиях и в руках демонстрантов партийные начальники относились очень серьёзно. Процитирую для вас, молодых и «зелёных», несколько наиболее «ходовых» призывов-лозунгов, которые пренепременно писались белыми буквами на красном фоне и годились к любым праздникам – может быть, когда-нибудь это вам пригодится:
«Да здравствует великий советский народ – строитель коммунизма!»,
«Да здравствуют советские женщины – активные строители коммунизма!».
Заметили? Советский народ – просто «строитель», а женщины – «активные строители». Но ни разу я не видел лозунга со словами: «Да здравствуют советские мужчины – активные…» и т. д. Не потому ли нынче мужики такие неактивные стали?
Вот призыв к вам:
«Студенты, глубже и осознанней овладевайте знаниями!».
Не обидно? Никаких тебе – «здрасьте». «Обалдевайте», и всё тут. Потому как студенты – не все до единого комсомольцами были всё-таки. Вот вам другой, писать который было мученьем – слишком длинный:
«Да здравствует Всесоюзный Ленинский Коммунистический Союз молодёжи – передовой отряд молодых строителей коммунизма, активный помощник и резерв Коммунистической партии Советского Союза!».
Такой лозунг, меньше чем за «червонец» писать никто не брался.
А вот этот – рублей за 7–8 можно:
«Да здравствует Коммунистическая партия Советского Союза, великая направляющая и руководящая сила советского народа в борьбе за построение коммунизма!».
Скомпоновать все эти буковки довольно трудно было. То ли дело:
«Слава КПСС!».
Девять букв – трояк! Восклицательный знак – в подарок! Любимый лозунг.
А в Кремле, поднимая хрустальный фужер, непременно произносили здравицу в честь… см. выше.
Может быть, и эти казённые «да здравствует» подтолкнули нас на поиск любых синонимов доброму слову «здравствуй»? Мы стали походя «бросать» при встрече – «Привет». Иногда приветствовали – «Салют!». Это – понятно. И всё равно, чаще – «Здоров!». Или – «Здорово!», с ударением на 2-й слог. И это было правильно. Ибо нет ничего дороже здоровья, и пожелание его – есть знак наилучшего расположения к тебе здоровающегося с тобой человека. Бывало, «кореша» и до двух букв сокращали: «Зд…». Но тема здоровья оставалась и в двух буквах.
Дальше косяком пошли иностранные «заменители». Все они, по сути, хуже нашего утвердительного «здравствуй!». В «хаудуюду» «дует» знак вопроса. Но не дай вам Бог ответить на это приветствие правдивым – «Плохо». Это не вписывается в ритуал. И вежливо-безразличное «How do you do?» вовсе не предполагает ответа. На наше же «Как жизнь?» или «Как здоровье?» ответить можно. Вариантов ответа – неисчислимое множество.
Что означает астматическое «хай», думаю, не знают и сами «хайящие».
Почему мы так бездумно «обезьянничаем» и иногда, поднимая традиционный стакан «за здоровье», вдруг сопровождаем его птичьим «чин-чин», а при прощании, вместо твёрдого и доброжелательного «будь здоров», нараспев тянем невразумительное «ча-а-о-о» или «бай-ба-а-ай»?
Мне кажется, не в последнюю очередь наше с вами телесное и духовное здоровье зависит и от этого.
А здоровье нам, ох, как необходимо!
Считаю своей обязанностью предупредить вас, что работать в кино, имея слабый или капризный организм, чрезвычайно трудно. Когда вы поступали во ВГИК, никто, конечно, не предупредил вас о тех, подчас тяжелейших условиях, в которых вам придётся жить и работать, покинув тепличный микроклимат вуза. Перед поступлением вас обязали пройти различные медкомиссии, где вас проверяли по всяким параметрам, но никто не проверял вас: на выносливость и неприхотливость; на способность работать по двое суток без сна и отдыха в душных павильонах и интерьерах или в лютую стужу в степи; на способность нерегулярно поглощать случайную и отвратную пищу в антисанитарных условиях; на способность обходиться без тёплого клозета; на коммуникабельность, терпеливость и небрезгливость. Щадя ваше терпение, я перечислил лишь малую часть непрятностей, всегда сопутствующих нашей профессии. Это – всего лишь данность, как перегрузки, невесомость и борщ из тюбиков у космонавтов.