1812: Новые факты наполеоновских войн и разгром Наполеона в России
Шрифт:
Если взять военную сторону вопроса, то век Императрицы Екатерины Великой был поистине победоносным – недаром его назвали «золотым». Причём назвали так за всеобщие успехи, в ряду которых военные победы занимали первейшее место. Но ведь и век Императора Павла Петровича тоже был победоносным – русские вооруженные силы не знали поражений, ни на суше, ни на море, а подвиги Суворова и Ушакова ещё более прославили Россию.
Но уже в первые часы или даже минуты царствования вновь испеченного Императора случились события, которые для человека наблюдательного, мыслящего не могли не остаться незамеченными.
Николай Александрович Саблуков рассказал в своих воспоминаниях: «Александр Павлович, который теперь увидел изуродованное лицо своего отца, накрашенное и подмазанное, был поражён и стоял в немом оцепенении. Тогда Императрица-Мать обернулась к нему и с выражением глубокого горя и видом полного достоинства сказала: «Теперь вас поздравляю – вы Император!» При этих словах Александр, как сноп, свалился без чувств, так что присутствующие на минуту подумали, что он мёртв».
Присутствовавшие подумали?! А Императрица?! Подумала ли Императрица Мария Федоровна, вдова Павла Петровича, так, как все, кто находился рядом? Наверняка… Но не кинулась к Александру Павловичу, а, опершись на руку камердинера Муханова, удалилась. Саблуков объяснил это тем, что Императрица знала о причастности Александра к убийству отца. И все же… Ведь это сын… И он на глазах матери падает замертво… А она не обращает внимания? Возможно ли такое? Да, возможно, если женщина знает, что тому, кто рухнул на пол, она не мать, а он всего лишь убийца её мужа. Быть может, она даже догадывалась, что этот человек причастен и к гибели её настоящего сына, настоящего Александра Павловича. В этом случае можно сделать вывод, что она лишь вынужденно играла роль матери, но не настолько, чтобы биться в рыданиях.
Вот здесь мы и подходим к разгадке не только этого эпизода, но и к разгадке той лёгкости, с которой заговорщикам удалось включить в свою шайку, готовящую убийство Государя Павла Петровича, самого Цесаревича, а также к разгадке истоков непрерывных бед России, начавшихся с приходом к власти этого странного человека, допустившего тяжелейшее преступление против своего отца, против России, против Бога. Ведь Всевышним заповедано, что «злость, ненависть, а тем более, убийство, есть импульсы отрицательной энергии огромной мощности», а «человек, выбирающий насилие, выбирающий убийство, имеет «чёрную» Душу, не имеющую никакого отношения к Божественному происхождению и к тем целям или задачам, которые стоят перед человеком как представителем Вечности». Следует также добавить, что «убийство себеподобного есть взятие человеком ответственности за срок воплощения другого человека, есть взятие на себя функции Судьи, функции Создателя, решающего «быть или не быть» этому человеку на Земле».
Так как же оценивать с исторической точки зрения ту богомерзкую шайку, которая коварно, ночью, используя обман и клевету, пробралась в покои Государя и не просто убила его, а истязала и мучила? Странно, что церковь до сих пор не причислила Императора Павла Петровича к разряду святых мучеников, несмотря на то, что он для церкви сделал очень много. Как можно рассуждать, хорош или плох, скажем, тот же Беннигсен, если он, согласно Священному писанию, как человекоубийца, не наследует жизни вечной?!
Но вернёмся к разговору о том, как Россия после победоносного екатерининского века оказалась в таком положении, что лютым врагам её, ещё недавно выдававшим себя за союзников, удалось войти в Москву, разграбить её, сжечь, а что не сжигалось, взорвать. Во всём случившемся не может не быть вины того, кто стоял во главе Державы.
Итак, кто же таков Император, известный нам под именем Александра Первого? На этот вопрос мы обязательно должны найти ответ, ибо иначе будет трудно понять, почему события начала XIX века развивались столь трагично для России. Почему после десятилетий блистательных побед были горькие кампании 1805 и 1807 годов? И, самое главное, почему враг впервые за двести лет именно при этом Императоре, отличавшемся, как увидим, весьма странным отношением к России, сумел завоевать, разграбить и сжечь Матушку городов Русских – МОСКВУ?
Личность Государя Императора Александра Первого, наречённого Благословенным, занимала меня давно, особенно с той поры, как я выпустил брошюру «Павел Первый и Сталин: история двух злодейских убийств». Работая над этой брошюрой, я смог оценить, какого замечательного Государя потеряла Россия 11 марта 1801 года. Никакой симпатии, естественно, сын Павла Петровича Александр при этом вызвать не мог, ведь он был тенью заговора, не возражал против свержения с престола отца, взяв лишь формально с заговорщиков обещание сохранить жизнь коронованному родителю.
В очередной брошюре «Пушкин и Русские Монархи: соратники или враги?» я уже выразил своё отношение к Императору Александру Первому, отчасти основанное на оценке его Пушкиным, который, в частности, писал:
Воспитанный под барабаном,Наш Царь лихим был капитаном:Под Австерлицем он бежалВ Двенадцатом году дрожал…Но со временем я стал понимать, что не всё так просто в судьбе Александра Первого, а версия об оставлении им престола 19 ноября 1825 года в Таганроге и уходе в старцы начинала приобретать всё большую реальность.
Во-первых, уход Императора в старцы предрёк преподобный Авель-прорицатель в беседе с Императором Павлом Первым, заявив:
«Но невмоготу станет ему скорбь тайная, и тяжек покажется ему венец царский, и подвиг царского служения заменит он подвигом поста и молитвы, и праведным будет на очех Божиих».
Во-вторых, о старчестве Императора Александра, оставившего Престол, уже как о свершившемся факте, говорил Государю Николаю Второму его духовник – святой праведный Иоанн Кронштадтский. Это случилось в 1901 году, когда Николай Александрович ознакомился с содержимым пакета, оставленного царствующему потомку Павлом Первым с указанием вскрыть в столетнюю годовщину его смерти. В этом пакете были пророчества, касающиеся судьбы династии и записанные Авелем по просьбе Павла Первого. Узнав, что ждёт его в годы революционной смуты, Император обратился к святому праведному Иоанну Кронштадтскому за советом. Тот сказал, что есть три пути: первый – покинуть Россию и вместе с семьей уехать за границу; второй – испить всю чашу с народом (что и избрал Николай Александрович) и третий – подобно своему двоюродному прадеду удалиться в старцы, сменив подвиг государственного служения на подвиг поста и молитвы.
На справедливость размышлений указывало и то, что не вызывал никаких сомнений факт ухода Александра Первого в старцы и у помощника обер-прокурора Святейшего Синода князя Жевахова. Окончательно пролила свет на все события книга Г.С. Гриневича «Тайна Императора Александра Первого».
Имя дешифровщика древних текстов Г.С. Гриневича известно среди культурного слоя русского общества. В 1983 году он прочитал загадочный Фестский диск, много лет не поддававшийся дешифровке, а затем прочитал надписи, сделанные на чугунной ограде слободского дворца (ныне корпуса МВТУ имени Н.Э. Баумана) в 20-30-е годы XIX века. Об этом и многом другом рассказывается в его книгах, которые вполне доступны ищущему и мыслящему читателю. На воротах МВТУ значится: «Хасид Доминико Жильярди извещает, что повар Николая Первого находится в его руках». Жильярди занимался реставрацией архитектурного ансамбля, принадлежащего ныне МВТУ, и известил «своих сообщников и потомков», что дни Императора Николая Первого, разгромившего передовой отряд тёмных сил на Сенатской площади, сочтены. Известно, что Николай Первый умер от отравления, правда, лишённые совести выдумщики пытались выставить всё так, будто он отравился сам, забывая при этом, что Император был весьма верующим православным человеком и пойти на самоубийство просто не мог.
И вот очередное уникальное открытие. Гриневич убедительно, на основании дешифровки тайнописи, оставленной старцем Феодором Козмичем, доказал, что под именем Александра Первого скрывался его старший сводный брат Симеон Афанасьевич Великий, внебрачный сын Павла Первого, занявший место великого князя и цесаревича Александра.
В расшифрованных Г.С. Гриневичем тайнописях, оставленных сибирским старцем Феодором Козьмичем значится: «…Мое зло двойное: Император Александр – я, Симеон Великий. Я тьмы приверженец, суть злодей. Имя Первый – отсеку. Тайно наделю властью и силой Симеона – дурную главную ветвь».