1812. Великий год России(Новый взгляд на Отечественную войну 1812 года)

Троицкий Николай Алексеевич

Кутузов ставил конкретные задачи отрядам Д.В. Давыдова и А.Н. Сеславина, А.С. Фигнера и Н.Д. Кудашева, И.М. Вадбольского и А.С. Кожухова, И.Е. Ефремова и С.И. Лесовского (20. Ч. 1. С. 309, 387, 394, 406–407, 409, 429; Ч. 2. С. 8, 36–37, 135 и др.). Поисковую инициативу партизан фельдмаршал поощрял, за успехи часто представлял их к наградам. 13 октября он ходатайствовал перед Царем о производстве Давыдова и Сеславина в полковники, а Фигнера — в подполковники (20. Ч. 1. С. 419); 10 ноября представил Кудашева к награждению орденом св. Владимира 3-й степени, а поручика Н.П. Панкратьева из его отряда — золотой шпагой «За храбрость» (20. Ч. 2. С. 240, 241). Действиями армейских партизан Кутузов был очень доволен. 14 октября он написал своей дочери Е.М. Хитрово, что ведет против Наполеона «малую войну с большим преимуществом» (20. Ч. 1.С. 431).

Что касается партизанских отрядов крестьян, то ни руководить ими, ни координировать их действия так

же регулярно, как это было с войсковыми партизанами, штаб Кутузова не мог. Но Кутузов решительно (и в этом его великая заслуга перед Россией) поощрял народную войну, обязывал армейских партизан и собственный штаб «мужиков ободрять подвигами, которые оказали их товарищи в других местах», а главное, «отобранным от неприятеля оружием вооружать крестьян» (20. Ч. 1. С. 406, 407; Ч. 2. С. 442). Разумеется, трофейного оружия на всех не хватало. Большая часть партизан-крестьян вооружалась своими орудиями труда — топорами, косами, вилами (крестьяне тогда говорили: «На француза и вилы — ружье») [1024] — или самодельными приспособлениями, вроде того, под названием «пыряло с зубом», которое демонстрируется ныне в Музее-панораме «Бородинская битва»: «Пырялом» надо было пырнуть врага, а «зубом» стащить его с лошади. Как бы то ни было, забота главного командования русской армии о вооружении той самой «черни», которая нагоняла на феодальных хозяев России страх не меньший, чем на французских захватчиков, скрепляла патриотическое единство народа с армией.

1024

Даль В.И. Пословицы русского народа. М., 1957. С. 347.

Русская армия черпала тогда силы в общенародной поддержке, а народ вдохновлялся поддержкой армии. Это и сделало губительной для французского нашествия «дубину народной войны», которая после сдачи Москвы «поднялась со всею своею грозною и величественною силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупою простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие» [1025] .

1025

Толстой Л.Н. Собр. соч. Т. 7. С. 126.

Глава VI

КОНТРНАСТУПЛЕНИЕ

Страшись, о рать иноплеменных!

России двинулись сыны,

Восстал и стар и млад…

А. С. Пушкин

От Тарутина до Малоярославца

середине октября 1812 г. соотношение сил на всем театре войны резко изменилось в пользу России.

Наполеон в Москве имел тогда около 116 тыс. человек (39. Т. 2. С. 315), Кутузов в районе Тарутина — 130 тыс. человек регулярных войск и казаков и как минимум 120 тыс. ополченцев (16. С. 222) [1026] . Артиллерии у Кутузова тоже было больше, чем у Наполеона: 622 орудия против 569 (20. Ч. 1. С. 361; 39. Т. 2. С. 315). Такого же перевеса в силах русские добились и на флангах. На севере корпус П.Х. Витгенштейна (который с 27 октября, после объединения с корпусом Ф.Ф. Штейнгейля, стал называться армией) [1027] , Петербургское и Новгородское ополчения и рижский гарнизон И.Н. Эссена, вместе взятые, располагали 68 тыс. человек против 52 тыс. у Ж-Э. Макдональда (включая прусский вспомогательный корпус), Н.-Ш. Удино и Л.-Г. Сен-Сира (2. С. 519; 3. Т. 2. С. 426; 26. Т. 17. С. 258, 359, 371; 39. Т. 2. С. 173–174). На юге в результате соединения 3-й Западной и Дунайской армий у П.В. Чичагова стало без малого 83 тыс. человек, что вместе с 12,5-тысячным отдельным корпусом Ф.Ф. Эртеля обеспечивало русским двойной перевес против корпусов К.Ф. Шварценберга, Ж.-Л. Ренье и отдельной польской дивизии Я.Г. Домбровского общей численностью 46 тыс. человек (26. Т. 17. С. 355–356; 39. Т. 2. С. 190). Даже прибытие в Смоленск 9 октября 30-тысячного резервного 9-го корпуса «Великой армии» под командованием маршала К. Виктора (20. Ч. 2. С. 174), который мог в случае необходимости помочь и северному и южному флангам французов, не меняло соотношения сил, повсеместно определившегося в пользу России.

1026

Бабкин В.И. Народное ополчение в Отечественной войне 1812 г. М., 1962. С. 167; Шведов С.В. Комплектование, численность и потери русской армии в 1812 г. // История СССР. 1987. № 4. С. 134.

1027

См.: Кравченкова О.В. Войска П.Х. Витгенштейна: корпус или армия? // Отечественная война 1812 г. Источники. Памятники. Проблемы. Можайск-Терра, 2000. С. 114, 118.

Кроме того, теперь заявил о себе и русский флот. Вообще при Александре I он был «в забросе» [1028] . Преданы были забвению его славные традиции, отстранены от дел лучшие флотоводцы — Ф.Ф. Ушаков и Д.Н. Сенявин. Корабельным флотом командовал англичанин Е.Е. Тет, гребным — немец А.В. фон Моллер, военно-морское министерство возглавлял француз И.И. Траверсе. В начале войны флот бездействовал, но, как не без оснований полагал Н.Д. Каллистов, его неуязвимость для французов была одной из главных причин, заставивших Наполеона отказаться от наступления на Петербург [1029] . В сентябре же и корабельный и гребной флот на Балтике пришел в движение: моряки перевезли из Финляндии корпус Штейнгейля, а 29 сентября освободили Митаву, занятую еще в июле пруссаками из корпуса Макдональда [1030] . Тем самым флот тоже подготавливал условия для русского контрнаступления.

1028

Ларионов Л.В. Русский флот в Отечественную войну 1812 г.: Рукопись 1938 г. // РНБ РО, ф. 422, д. 112, л. 5.

1029

Каллистов Н.Д. Русский флот и двенадцатый год. СПб., 1912. С. 34.

1030

Там же. С. 115, 121–122.

При том соотношении сил, которое сложилось к середине октября, переход русских войск в контрнаступление стал вполне назревшей задачей. Важно было определить время и место первого удара. 15 октября генерал-квартирмейстер К.Ф. Толь предложил план нападения на авангард «Великой армии» под начальством И. Мюрата, который беспечно располагался на р. Чернишне в 6 км от русского лагеря. Мюрат имел всего 20 тыс. человек (3. Т. 2. С. 469; 39. T. 2. С. 215), однако штаб Кутузова исчислял его силы «тысяч в 50» (20. Ч. 2. С. 16), поэтому предполагалось окружить и уничтожить их силами почти всей русской армии: семи пехотных и четырех кавалерийских корпусов, казаков и даже партизан (2. С. 496–497). Кутузов одобрил этот план и приказал всем корпусам выступать из Тарутина к Чернишне с 18 часов 16 октября, чтобы за ночь выйти во фланг и в тыл противнику и атаковать его на рассвете 17-го (Там же. С. 494). Но в 20-м часу 16-го Кутузов узнал, что корпусные командиры еще не получили диспозицию к атаке. Рассерженный фельдмаршал отменил атаку и потом вновь назначил ее на 18 октября (20. Ч. 2. С. 9, 12–13).

Главная роль в сражении отводилась трем ударным колоннам правого крыла русской армии под общим командованием барона Л.Л. Беннигсена. Кутузов, согласно диспозиции, должен был находиться на левом крыле (2. С. 496; 20. Ч. 2. С. 5–6). Выступили в полночь. «Палаши были обернуты полотенцами, чтобы не стучали, — вспоминал участник атаки. — Разговаривать и курить было строго запрещено. Таким образом зашли чуть свет в тыл к французам» [1031] .

1031

Из записок ген. Н.П. Ковальского // Русский вестник. 1871. № 1. С. 96.

Перед самой атакой выяснилось, что две из трех ударных колонн (К.Ф. Багговута и А.И. Остермана-Толстого) заблудились в лесу и отстали. На месте оказался только В.В. Орлов-Денисов с первой, кавалерийской, колонной из десяти казачьих и пяти гвардейских полков (2. С. 496–497). Он и начал атаку, смяв и обратив в бегство левое крыло Мюрата. Но пока выходили на ударные позиции 2-я и 3-я колонны русских, Мюрат, «собрав все, что только было под руками», встретил их огнем и контратакой (35. Т. 2. С. 95). При этом был убит генерал-лейтенант Багговут, а вскоре контужен Беннигсен. Отбиваясь от атак подходивших к месту боя свежих русских колонн, Мюрат отступил к с. Спас-Купля (2. С. 498; 32. Т. 7. С. 666–667).

Всего с русской стороны приняли участие в бою, кроме кавалерии Орлова-Денисова три пехотных корпуса (2-й, 3-й и 4-й) и конница левого крыла, которым командовал М.А. Милорадович (20. Ч. 2. С. 18). Этих сил хватило бы для решения задачи — окружить и уничтожить 20-тысячный авангард Мюрата, если бы русские войска действовали более оперативно и согласованно. Но внезапный удар одновременно силами трех колонн правого крыла не удался. Войска же центра и левого крыла, кроме конницы Милорадовича (т. е. 6-й, 7-й и 8-й пехотные корпуса, гвардия и кирасиры), «в огне не были» (Там же). Кутузов остановил их, а на просьбы Беннигсена, Милорадовича и Ермолова о преследовании Мюрата ответил: «Если не умели мы поутру взять Мюрата живым и прийти вовремя на места, то преследование будет бесполезно. Нам нельзя отдаляться от позиции» (24. Т. 3. С. 256–257).