1894. Часть 1
Шрифт:
Только сейчас Ершов по-настоящему понял, что его могли убить. Попади любая из пуль в сердце или в голову и ..., Николаю показалось, теперь, спустя минуты, что он слышал свист пуль, и чувствовал, как волосы тронуло движением воздуха.
"Сволочи!!! Мерзавцы!!! Негодяи!!! Суки американские!", - Ершов обозлился до крайности.
Николай выскочил в коридор, бросил на пол свой автомат, достал из кладовки две ракеты и потащил их в комнату. Эти уродцы улетали пока лишь на тридцать метров, и попадали в круг радиусом три метра. Ракеты весили около пуда каждая,
Раздался страшный свист, скорее даже вой, из комнаты потянуло гарью, с запахом химического смрада, через секунду от ворот донесся звук взрыва. Ершов открыл дверь соседней комнаты. Осколки стекол покрыли весь пол. Во всех домах по улице, окна которых он видел, выбило стекла, лицевая часть забора вместе с воротами завалилась внутрь двора. Воронка на улице отсутствовала, видимо, ракета взорвалась в воздухе. Вдоль забора лежали, не двигаясь, десятки тел. Казаки, из своих укрытий, наконец-то начали бросать бомбы за забор по всему периметру, с трех оставшихся сторон. Эти взрывы казались Ершову негромкими хлопками.
Отряд, человек тридцать-сорок, вырвался из переулка, что-то крича, пытаясь задавить этим свой страх. Дорога к дому была свободна. Казаки отступили в укрытия, готовясь ударить гангстерам в спину. Ершов заметался в поисках оружия, но вовремя вспомнил, что оставил автомат на полу в кладовке. Свежий магазин переклинило, он никак не хотел вставать на место. Когда Николай высунулся в окно, два самых быстрых ирландца, рыжеволосые и конопатые, задыхаясь, молча, подбегали к крыльцу.
Автомат запрыгал в руках Ершова, уводя дуло вверх. Парочка смельчаков упала лицом в землю, затихнув, а дорожка из пуль прошла сквозь ряды бегущих, распугивая их в разные стороны, но никого не задела. Огонь казаков, напротив, был страшен, короткая дистанция позволяла им стрелять без прома.
Казаки оставили карабины, выхватили шашки и бросились резать оглушенных и раненых гангстеров во дворе и вдоль забора, снаружи.
* * *
Раймонд Вашингтон сориентировался быстро, как только захлебнулся последний штурм.
– Уходим, - бросил он Кеннеди, а сам выскочил на улицу, и засвистел в полицейский свисток, подавая сигнал к отходу.
Кеннеди продолжил спокойно сидеть, потягивая пиво, только передвинул стул в угол. Он видел, что по улице растекается лавина врагов с обнаженными саблями, бежать было глупо.
Капитана зарезали у входа в ресторан, он имел неосторожность держать на виду револьвер. Полицейские, бросившись бежать, выдали этим себя. Казаки рубили им головы, безжалостно, с азартом, лишь одного догадались взять в плен. Он был так испуган, так жалок, что казак на секунду замешкался, потом вспомнил пожелание Ершова, и не стал убивать сержанта.
* * *
Через час в особняке появился Гусев, но застал там только адвоката и трех казаков. Последние собирали вещи для переезда на завод. Ершов,
Гусев посмотрел в указанную казаком сторону, меньше чем в пяти кварталах поднимался черный дым, и слышались взрывы, это Ершов заканчивал штурм полиции.
Володя приказал верховому казаку отдать ему лошадь, забрал с собой весь конный десяток, оставив безлошадных помогать с переездом, и ринулся к месту боя галопом. Улицы опустели, население попряталось и разбежалось, в ожидании беспорядков, погромов и грабежей.
* * *
Сильный и холодный ветер с Гудзона прижимал чёрные клубы дыма к крышам домов. Дым поднимался уже с двух сторон, пожар перекинулся на соседнее с полицейским участком здание склада. На улице, навстречу Гусеву, бежали, словно черные тараканы в мундирах, полицейские. Володя не понимал, откуда их столько взялось? Как Ершов выпустил их живыми? Без фуражек, без оружия, с выражением животного ужаса на лице, они, казалось, ничего не видели, и не слышали.
Казаки без всякой команды обнажили шашки и принялись рубить людей в форме, те бестолково заметались в поисках спасения.
Ветер сносил огонь в сторону следующего за складом здания. Деревянная постройка мгновенно занялась, начали лопаться стекла, вместе с клубами черного дыма на волю вырвались языки огня. Началось паническое бегство жителей. Раздались крики: "Спасайтесь, спасайтесь!" Пламя давно вышло из-под контроля людей. Квартал, состоящий в основном из деревянных построек, грозил выгореть полностью. Хотя, даже кирпичные многоэтажные здания часто выгорали изнутри, оставляя только стены.
Наконец-то Гусев смог найти Ершова. Тот, сидя с наветренной стороны, напротив горящего здания, бессмысленно смотрел на огонь, как завороженный.
– Они успели увезти Марию ..., и мальчишку тоже. Мистер Хью захотел лично побеседовать, - желчно выговорил Ершов.
– Что так печально то?
– Нелады с Марией. Гангстеры Кеннеди "перестарались", то ли допрашивая, то ли, просто, развлекаясь. Капитан потом вызвал для неё врача, я его "немного пораспрашивал", он сказал мне что-то про внутреннее кровотечение. Её бы надо в госпиталь, а они потащили на новый допрос.
– Чего ждем?! Где поместье мистера Хью нам известно. По коням!?
– Врач сказал, что уже поздно...
– Никогда не угадаешь: поздно или нет. А за Марию я лично этому Хью глаза на жопу натяну, - как то слишком бодро сказал Гусев. Хотя, взгляд у него был неприятный. С другой стороны, на фоне его ужасных шрамов любой, самый обычный взгляд мог показаться и грозным, и многообещающим.
– Брать штурмом поместье без всякой подготовки опасно. Жертв будет слишком много. Я было дернулся. Поднял казаков. А потом дал отбой. Этот мой прагматизм мне самому не по душе, знаешь ли. Сижу тут, чувствую себя мерзавцем, и успокаиваю совесть, будто Марии уже не поможешь. А еще прикидываю: стоит ли рисковать своей жизнью и жизнью казаков ради жизни обычной служанки.