18+
Шрифт:
Тряхнув головой, подошла к вешалкам. Выбрав самую тёплую на вид толстовку, натянула её через голову и глубоко вдохнула. Пахнет гелем для стирки и Алексом. Интересно, если я заберу эту кофту, он заметит?
Подошла к зеркалу — а мне идёт.
Толстовка доходила практически до колен, высокий ворот подчёркивал черты лица, рукава пришлось сильно подвернуть. Зато я быстро согрелась. Не знаю из-за плотной ткани или из-за тепла, разлившегося по телу от вида мужской вещи на моём теле… Вещи Алекса.
— Хватит, — произнесла вслух и быстро вышла
Достала из рюкзака, по привычке брошенного в гостиной на барный стул, резинку для волос, и, стянув локоны в хвост, направилась в кухню.
Минут пятнадцать я разбиралась с чудом техники, установленным на кухонном островке вместо нормальной варочной панели. Пришлось даже прибегнуть к помощи интернета. В итоге, провозившись с готовкой пару часов, вернулась в гостиную. Достала из пакетов коробки с небольшой искусственной елью и ёлочными игрушками, размотала гирлянду, вставила в блок питания предусмотрительно купленные батарейки. Минут через пятнадцать поставила наряженную сверкающую красавицу на подоконник и рухнула на диван. Мне надо ещё немного подождать, чтобы остывшую кастрюлю можно было убрать с плиты в холодильник.
Включила телевизор, плотнее укуталась в толстовку и подтянула ноги к себе — в доме всё ещё было прохладно.
Уже стемнело. Свет включать не стала, чтобы не привлекать внимания к огромным окнам дома, который должен быть пустым. Кажется, все в этом городе знают, что хозяин коттеджа в отъезде, и будет очень неловко объясняться с соседями.
Выбрав из множества каналов детский, с удовольствием смотрела мультфильмы, пока глаза не начали закрываться. Сказался недосып — ночами я мало спала, думая о Романове.
Чаще моргала, прогоняя сон, заставляя себя потерпеть ещё десять минут, и тогда можно будет поехать домой и выспаться, наконец.
— Маша… Маша…
Я потёрла глаза, не понимая, что происходит. Кто-то шёпотом звал меня по имени. А так не хотелось просыпаться! Мне снилась мама…
— Маша.
Меня ласково, но твёрдо взяли за руку, и я резко распахнула веки.
Передо мной на корточках сидел Алекс и нежно поглаживал пальцы правой руки.
— Я уснула, — испуганным шепотом сообщила очевидное и высвободила ладонь.
Александр осматривал меня, слегка улыбаясь, а потом протянул руку и заправил за ухо прядь волос.
Этот жест, проделанный в темноте пустого дома, был настолько интимным, что я замерла, перестав дышать.
Это сон. Я всё ещё сплю. В своей кровати в общежитии. По-другому просто не может быть!
Но искрящиеся в темноте глаза Романова, захватившие меня в плен, утверждали обратное.
Я испуганно, словно завороженная, глядела на парня, боясь пошевелиться. В темноте, освещаемый лишь слабым светом экрана телевизора и меняющими цвет отблесками гирлянды, он выглядел сказочно невероятным. Я была не в силах отвести взгляд.
На Алексе всё ещё было надето пальто, на плечах которого поблескивали капли от только что растаявших снежинок. Он не снял верхнюю
— Я хотела дождаться, пока кастрюля остынет, чтобы убрать её в холодильник, и случайно уснула, — снова шёпотом начала оправдываться.
— Какая кастрюля? — улыбаясь, тихо спросил Алекс.
— С борщем, — ответила, спросонья не понимая, как глупо, наверное, это звучит. — И я надела твою толстовку.
— Я вижу, — прошептал Алекс и перевёл взгляд с моего лица на укутанное тело.
— Извини. Дома было так холодно…
— Батюшки! — ворвался в наш диалог громкий посторонний голос. — Сын, что за чудо? Ты где её нашёл?
Я резко подскочила и села, выпрямив спину и сложив руки на коленях. В дверном проёме стоял высокий мужчина и, скрестив руки на груди, с интересом наблюдал за нами. Он был там всё это время?
Рукава толстовки повисли до щиколоток, и Алекс, обратив на это внимание, подтянул их вверх, оголяя мои ладони, чем смутил ещё сильнее, и я уставилась в пол.
— Там таких больше нет, отец, — громко и твёрдо ответил парень, не отводя от меня взгляда.
— Понял, — коротко сказал Романов-старший. Послышались удаляющиеся шаги. — Пойду, сниму пробу. Борща сто лет не ел.
И отец Александра ушёл на кухню, оставляя нас одних.
Повисла тишина, нарушаемая лишь мультяшными голосами, доносящимися из телевизора.
Романов не поднимался на ноги. Он так и сидел на корточках перед диваном, изучая моё сонное лицо с таким усердием, будто пытался убедиться в подлинности картины. Я испытывала такую неловкость, что готова была провалиться сквозь землю.
Алекс застал меня спящей в своей гостиной. В своей толстовке. После того, как я приготовила для него борщ. Боже. Как я до этого докатилась?
— Ты поставила ёлку. И приготовила борщ, — сказал, наконец, парень и широко и искренне улыбнулся.
И я не сдержала ответной слегка смущённой улыбки.
— Уже два часа ночи. Ты можешь лечь в гостевой спальне…
— Нет, — резко перебила Александра, — я не могу остаться ночью в доме с… — замялась и поёрзала на диване, — тем более с двумя…
— Я понимаю, — парень облегчил мне участь, перебив. — Автобусы уже не ходят, Маша. Я вызову такси.
Я кивнула.
Романов встал на ноги, не прекращая улыбаться, и я последовала его примеру.
Пока Алекс вызывал машину через приложение в смартфоне, стянула его толстовку и, аккуратно сложив, повесила на спинку дивана. Потом взяла рюкзак и направилась к выходу.
Натянула шапку, куртку, обулась и вышла на улицу, не застёгиваясь. Алекс последовал за мной.
Мы стояли на крыльце бок о бок в полной тишине. Снег всё ещё падал на землю, переливаясь в тусклом свете редких фонарей, освещающих улицу, скрытую от наших глаз величавыми соснами. Звуки так до конца и не замёрзшего залива ласкали слух, убаюкивая. Но я сомневалась, что смогу сегодня снова заснуть.