1904: Год Синего Дракона
Шрифт:
С мостика 'Баяна' Вервольф видел, как длинные сигары мин Уайтхеда выскользнули из торпедных труб 'Усугумо'. Одна из них пошла по направлению к 'Новику', оставляя на поверхности волн характерный пузырчатый след, а вторая, очевидно поврежденная осколком ещё в аппарате, начала описывать циркуляцию вправо, но скоро затонула. И тут в носовое орудие 'Усугумо' попал снаряд с 'Новика', разметав в стороны тела артиллеристов из его расчета. Очевидно, после этого попадания корабль потерял управление, начав описывать крутую циркуляцию влево. Впрочем, это спасло его от ещё больших неприятностей - прямо по прежнему его курсу выросли два водяных столба, и, иди истребитель прямо, не миновать бы ему попаданий из шестидюймовок 'Дианы'...
Впрочем, дестройеру всё равно досталось - от семидесятипятимиллиметровок крейсера - за 'Усугумо' потянулся след пара и дыма, а его скорость упала на несколько узлов. Мина, идущая к 'Новику', затонула, не дойдя до него несколько кабельтовых - слишком велико было расстояние. Но, свою роль в бою она всё же сыграла - Эссен, опасаясь напороться на японскую сигару, не рискнул
За кормой 'Баяна' с характерным глухим громовым раскатом один за другим выросли два высоченных водяных столба - восьмидюймовые приветы от носовых орудий 'Читосе' и 'Такасаго'. Предоставив 'Новику' разбираться с истребителями, 'Баян' и 'Диана' синхронно, как на учениях, начали поворот 'все вдруг' вправо, разворачиваясь против 'собачек'. Дева развернул свои корабли влево, вводя в действие всю бортовую артиллерию и уже нацеливаясь на отход к Эллиотам - поскольку синхронная минная атака не удалась, теперь японскому адмиралу стоило подумать о том, как сберечь свои корабли.
– Господа, думаю, настало время спуститься в боевую рубку!
– произнес Вирен, глядя, как очередные два японских гостинца легли с недолетом где-то между 'Баяном' и идущей ему в кильватер 'Дианой'. Уж кто-кто, а Роберт Николаевич по опыту боя 27 января знал, на что способны японские снаряды и их осколки. Хотя, если быть честным до конца, то боевые рубки русских кораблей не давали надежной защиты своим обитателям - непомерно широкие смотровые щели, грибовидная крыша, способствовавшая рикошету осколков внутрь рубки, как и неудачный броневой траверс, применявшийся для защиты входа в рубку вместо нормальной, надежной броневой двери. И, хотя Кутейников с рабочими Балтийского завода и матросами 'Баяна' при помощи импровизированных средств несколько улучшил противоосколочную защиту мозгового центра крейсера, но Вервольф прекрасно понимал, что это всё - временные полумеры, что нужны более кардинальные улучшения защиты. Но всем этим предстояло заняться потом, а сейчас основная задача - отогнать 'собачки' адмирала Девы и его дестройеры подальше от 'Амура', дабы обеспечить его безопасное возвращение в Артур. Стоя в узкой, тесноватой рубке, он увидел, как впереди по курсу поднялись два столба воды - японцы почти пристрелялись. Вирен чуть довернул корабль вправо, сбивая японцам пристрелку и вводя в дело кормовую башню главного калибра. Обе башни одновременно изрыгнули огонь в направлении врага.
Дистанция до врага составляла 47 кабельтовых и в дело вступили шестидюймовки русских и 120-мм орудия собачек. 'Диана' била пятиорудийными залпами по 'Такасаго', причем пристрелялась 'богиня охоты' довольно быстро, заставив японца начать маневрирование. 'Баян' же обстреливал флагманский 'Читосе' из четырех бортовых шестидюймовок и обоих восьмидюймовых башенных орудий. Японцы же обоими крейсерами били по 'Баяну'. На стороне адмирала Девы было преимущество в два восьмидюймовых орудия, на стороне русских - бортовая броня 'Баяна'. К тому же, 'собачки' имели неважную мореходность, их узкие низкие палубы становились довольно 'мокрыми' даже при не очень сильном волнении, что существенно снижало скорость и точность стрельбы. Тем не менее, уже дважды характерные для японских комендоров кучные залпы ложились вблизи левого борта 'Баяна', барабаня осколками по бортовой броне. На восьмой минуте боя один из 120-мм снарядов попал в борт 'Баяна' у ватерлинии, не причинив особого вреда, если не считать обгоревшей краски в месте взрыва. На пятнадцатой минуте ещё один снаряд ударил в броню возле каземата второго шестидюймового орудия левого борта. Броня толщиной в шестьдесят миллиметров устояла, но несколько осколков влетело в зазоры между неподвижной броней и щитом орудия, серьезно ранив одного и легко ранив ещё двоих комендоров. Тем временем 'богиня' накрыла отчаянно маневрирующий 'Такасаго', засадив в его корпус два шестидюймовых снаряда. Но она уже явно отставала и от идущего впереди двадцатиузловой скоростью 'Баяна', и от ещё более быстрых 'собачек'. 'Баян' же к тому времени добился трёх попаданий в 'Читосе' - один шестидюймовый снаряд попал в первую трубу, пробил её навылет и разорвался уже за бортом крейсера над морем, но пара увесистых осколков всё-же долетели до палубы, убив одного и ранив двоих подносчиков снарядов из прислуги 120-мм орудий. Второй шестидюймовый 'подарочек' влетел в кормовую часть корпуса, разбив кают-компанию и вызвав небольшой пожар. Единственный попавший в японцев восьмидюймовый снаряд пробил бортовую обшивку, коффердам, срикошетировал от толстого, четырехдюймового скоса бронепалубы японского крейсера и взорвался внутри корпуса, разбив систему подачи боезапаса к кормовой группе 120-мм орудий. К счастью для японцев, ни один патрон к орудиям Армстронга при этом не сдетонировал.
К этому времени потрепанный Третий отряд истребителей сумел оторваться от 'Новика' благодаря ложной атаке Первого отряда каперанга Асайя, заставившего Эссена совершить несколько лишних маневров, что позволило подранкам разорвать дистанцию с настырным русским крейсером. Капитан второго ранга Цучия на забрызганном кровью мостике 'Усугумо' медленно приходил в себя после тяжелой контузии. Ему, неведомо как, посчастливилось выжить при том попадании
'Диана' уже изрядно отстала от 'Баяна' и её огонь терял точность. Но 'Баян' всё ещё уверенно доставал до японцев. Как, впрочем, и они до него. Один из стодвадцатимиллиметровых снарядов разорвался при ударе в фальшборт у 75-мм орудия на верхней палубе, убив наповал одного и ранив пятерых человек. Но хуже всего пришлось на сорок второй минуте боя, когда восьмидюймовый снаряд с 'Такасаго' попал в носовую башню 'Баяна'. Пробить её он, конечно, не мог, и взорвался на броне, лишь оглушив прислугу носового орудия. Но осколки от разрыва японского фугаса полетели в сторону ходового мостика и боевой рубки. На миг яркое желто-оранжевое зарево осветило боевую рубку 'Баяна' сквозь смотровые щели, а потом черно-бурый шимозный дым скрыл горизонт. Все, находившиеся в рубке как-то инстинктивно пригнулись. Несмотря на оглушительный раскат взрыва, Вервольф отчетливо услышал характерный короткий звонкий удар рикошетирующего металла. В наступившем полумраке задымленной рубки он заметил, как рулевой с негромким вскриком схватился за плечо, но устоял на ногах, удерживая крейсер на курсе. Слава богу, едкий, горький дым быстро выдувался из рубки свежим северным ветром... И тут до слуха советника донесся какой-то непонятный, булькающий звук. Оглянувшись назад, он увидел сигнальщика, отброшенного к траверзу, прикрывавшему проход в боевую рубку. Он медленно оседал, сползая спиной по броне и захлебываясь собственной кровью. Его добродушное лицо не выражало ни боли, ни страха. Только удивление.... Через несколько секунд он так и замер, уже сидя, прислонившись спиной к испачканной кровью стали, склонив голову на пробитую грудь и глядя в палубу уже ничего невидящими голубыми глазами...
– С-с-суки!
– Вервольф не кричал, он шипел и рычал, как разьяренный зверь, - Падлы желтопузые! Что б вас!... Какого лешего носовая башня молчит?
– Очевидно..., повреждена попаданием снаряда..., Ваше превосходительство!
– откашливаясь после горького дыма, отозвался старший артиллерийский офицер, лейтенант Деливрон, потирая свежую шишку на лбу и глядя на разбитые циферблаты приборов.
Глянув сквозь смотровую щель на башню, советник увидел черно-бурое пятно выгоревшей краски, похожее на огромную кляксу, перечеркнутую расходящимися от центра бороздами, оставленными на броне осколками снаряда. Развернувшись, он метнулся к выходу из рубки мимо приходящих в себя Вирена, Рейценштейна и офицеров 'Баяна'. В несколько шагов, осторожно перепрыгнув через вытянутые ноги погибшего сигнальщика, которого ещё не успели вынести спешащие к рубке санитары, Вервольф выскочил на мостик. Фальшборт был пробит осколками в нескольких местах, в ходовой рубке верхнего мостика вылетели стекла, поскольку в суматохе рамы не успели снять в положение 'по-боевому', по правому крылу мостика хромая и опираясь на плечо товарища, ковылял в сторону санитаров раненный матрос, очевидно ещё один сигнальщик или горнист... Буквально слетев по трапу на палубу, дощатый настил которой в нескольких местах был расщеплен осколками, он уже было побежал к задней части башни и расположенной на ней броневой двери, как громоподобный раскат больно ударил по барабанным перепонкам. Длинный кинжал пламени вырвался из жерла восьмидюймовки по направлению к уходящим японским крейсерам
– Вашу Машу! Очухались, наконец-то!
– он одновременно морщился от звона в ушах и улыбался оттого, что башня действовала. И готов был смеяться и ругаться одновременно, если бы такое было возможно.... Развернувшись на месте, он стремглав понесся обратно, в боевую рубку. Санитары уже вывели раненного рулевого и вынесли тело убитого сигнальщика, теперь о его смерти напоминали лишь следы крови на входе в рубку. Деливрон возился с одним из своих приборов управления огнем, тихонько чертыхаясь на японцев...
– Разбит окуляр визира левого борта - докладывал Виктор Карлович командиру крейсера, колдуя вместе с оператором оптического визира над покалеченным прибором, пытаясь реанимировать его, заменив разбитую оптику исправной запасной, - Слава Богу, дальномер цел!
– А остальные приборы?
– настороженно спросил Вирен, печально глядя на треснувшие стекла циферблатов
– Только стекла разбиты, приборы работают...
Всё то время, пока шел ремонт визира, башни 'Баяна' вели самостоятельный огонь, получая лишь данные о дистанции до противника. Шестидюймовки крейсера молчали, поскольку расстояние до врага уже превышало полсотни кабельтовых и продолжало медленно, но непрестанно увеличиваться. Естественно, в таких условиях стрельба 'Баяна' была лишь условно-прицельной, и попаданий не было. Хотя носовая башня дважды положила свои снаряды близко к концевому 'Такасаго'. Впрочем, справедливости ради, следует отметить, что и огонь противника на такой дистанции был уже не особо точен - восьмидюймовки Армстронга славились своей дальнобойностью, но не точностью на больших дистанциях... К тому времени, когда башни 'Баяна' перешли на централизованную наводку, расстояние до японцев составляло уже шестьдесят кабельтовых. При предельных для орудий русского крейсера шестидесяти четырех. Поэтому, сделав на прощанье два выстрела из носовой башни, 'Баян' отвернул к порядком отставшей от него 'сонной богине'...