1917. Кара до покаяния
Шрифт:
Уже то, что Вырубова смогла стать подругой Александры Фёдоровны (и удержаться в этом качестве), пожалуй, даёт исчерпывающую характеристику её личности. Влияние её на Александру Фёдоровну – по общему мнению придворных (и некоторых врачей, осматривавших императрицу) – было исключительно отрицательным. Это – печальный факт!
Но интереснее другое: с именем Анны Вырубовой связана одна из самых скандальных выдумок, из всех, что были сочинены о царской семье. Ещё в межвоенный период в петербургском свете распространились слухи о «противоестественных отношениях» между Вырубовой и императрицей. Надо сказать, что большей глупости о столь религиозном человеке как Александра Фёдоровна (которая всю жизнь горячо любила своего
Можно долго рассуждать о природе чувств, испытываемых к императрице такой странной женщиной как Анна Вырубова. Тайна сия велика есть… Но то, что императрица о таковых «чувствах» (если они и были), скорее всего, даже не подозревала, доказывает переписка между Александрой и Николаем – из которой следует, что августейшие супруги считали фрейлину безнадёжно влюблённой в… государя (что порой вызывало между ними понятные трения).
Однако сплетни – на то и сплетни, что не требуют никаких подтверждений и даже элементарного правдоподобия. Их прилежно фиксировала в своём дневнике главная петербургская сплетница генеральша Богданович, и ещё до Первой Мировой войны они успели проникнуть за границу. Такова уж сила сплетни. И – столь сильно было желание опорочить царскую семью! А ведь сами Николай и Александра не давали ни малейшего повода для столь гнусных подозрений (в отличие от советских вождей, многие из которых – как, например, нарком иностранных дел Чичерин, нарком просвещения Луначарский, нарком внутренних дел Ежов – своих «противоестественных пристрастий» особо не скрывали).
Кстати, о загранице. Именно за границей, в «родственной» Германии, аккурат к 300-летию дома Романовых был издан роскошный, богато иллюстрированный фолиант (почти в шестьсот страниц) под названием «Последний Самодержец. Очерк жизни и царствования императора России Николая II-го». Под видом подарочного юбилейного альбома читателям был предложен пасквиль – сочинённый, по-видимому, кадетом Обнинским (хоть фамилия автора и не была указана), – представляющий собой подлинную «антологию» анекдотов, сплетен и апокрифов об императоре Николае и его окружении. Особо интригующие сюжеты касались «династических тайн» дома Романовых – вроде категорического нежелания цесаревича Николая вступать на престол.
Общая направленность сего труда явствует уже из названия: нынешний российский самодержец должен оказаться «Последним». Распространение порочащих слухов о царе и царской семье как раз и должно было этому способствовать.
§ 4.3. Понятно, что в обстановке такого «пристального недоброжелательства» царской семье достаточно было сделать неверный шаг, хоть раз как следует «подставиться», – чтобы обрушить на себя лавину общественного негодования. И в конце концов повод для негодования представился… Да ещё какой! – настоящая находка для врагов Престола (коей суждено было стать «знаменем» в руках оппозиции, её «боевым кличем»). Это – история взаимоотношений царской семьи с Григорием Распутиным.
Николай Второй впервые встретился с Распутиным в ноябре 1905 года. Судя по всему, первоначально тот особого впечатления на царя не произвёл (во всяком случае, следующий раз он увидится с царём только в июле 1906-го). Однако со временем его посещения царской семьи становятся регулярными.
Тут надо особо подчеркнуть, что Распутина царская семья – не на дороге нашла. Распутин с 1904 года приезжал в Петербург и успел стать «модной фигурой» в определённых кругах. В высших классах петербургского общества, утративших здоровое религиозное чувство, давно созрел спрос на этакого «пророка из народа». И именно в этом качестве – как незаурядный, «высокодуховный» человек, опытный странник, – Распутин был презентован царской семье.
На беду, Распутин действительно пришёлся здесь «ко двору» – учитывая слабость царской четы (особенно
Понятно, кем он стал после этого в глазах несчастной матери, психически неуравновешенной, от природы склонной к мистическим переживаниям, – святым человеком, благодетелем, «посланцем Божьим»! И если вспомнить, что Николай Второй сам был не чужд мистицизма (а кроме того, не обладая сильной волей, в значительной степени поддавался влиянию супруги), то не удивительно, что с годами и он подпал под обаяние личности Распутина.
Интересно, что на этом исключительном доверии со стороны царской семьи Распутин «держался» не только при жизни, но и после смерти – вплоть до наших дней!
Чувства, питаемые православными монархистами к личности Николая и Александры – как царственных страстотерпцев, прославленных Церковью, – ставят их в трудное положение в связи с распутинской историей. К сожалению, многих из них это затруднение толкает на ложный путь (вернее – на один из двух ложных путей). Первый заключается в провозглашении Григория Распутина праведником, достойным его венценосных покровителей (которого самого впору канонизировать!). При этом все свидетельства о его пьянстве, интриганстве и распущенности объявляются клеветой завистников, «происками жидомасонов» и т. п. Второй – состоит в отрицании факта особой близости Распутина к императору и императрице и его исключительного положения при царской семье.
Порой обе версии уживаются в людских умах одновременно (сочетаясь в той или иной пропорции). По принципу: «да, был близок к царской семье, но и сам был не такой плохой, как расписывают». Или – «да, проходимец был, конечно, изрядный, но с царской семьёй виделся редко, а на государственные дела и вовсе влияния не имел».
Однако все эти «благие» предположения не выдерживают никакой критики. И аморальное поведение Распутина, и его близость к царской семье, и его причастность к назначениям заведомо негодных людей на высокие посты – подтверждаются огромным количеством свидетельств и документов, чья подлинность не вызывает сомнений. Это дневники Николая Второго, переписка императора с императрицей, журнал наблюдений негласного надзора, установленного за Распутиным полицией, воспоминания государственных деятелей и вообще лиц, близких к царской семье (и – безусловно ей преданных), а также их показания Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства.
Даже ближайшие «коллеги» Распутина – Анна Вырубова и Юлия Ден – впоследствии пытались всячески дистанцироваться от «старца» (хотя получалось у них это не очень убедительно). Особенно комично в этой связи заявление «наивной» Вырубовой в её эмигрантских воспоминаниях: «Я всегда сожалела, что, если Распутина считали виноватым, его не судили, как следует, со свидетелями и т. д. Убийство же его – одна из самых тёмных страниц в истории русского общества, и вопрос о его виновности остаётся неразрешённым». Как же! – «неразрешённым»…
§ 4.4. Показательно, что борьбу с Распутиным начала не либеральная оппозиция, не революционеры и даже не падкая на скандалы «жёлтая пресса». Её начали «правые»! Борьбу с распутинским влиянием вели наиболее расположенные к Николаю Второму люди (мать императора – вдовствующая императрица Мария Фёдоровна, родная сестра императрицы – великая княгиня Елизавета), наиболее преданные Престолу чиновники (Столыпин, Коковцов, Макаров и Думбадзе), правые публицисты (Меньшиков, Тихомиров, Новосёлов и Богданович), представители Православной Церкви (епископы Феофан и Гермоген).