1941 – Бои местного значения
Шрифт:
И увидев, как засияло лицо Левашова, командующий фронтом тут же его немного остудил:
– Но учти – перед сменой места дислокации выделишь часть своих бойцов и младших командиров из числа наиболее подготовленных, общим числом до ста человек, в распоряжение полковника Казанкина, а свою бригаду до штатной численности пополнишь курсантами из Пуховичского пехотного училища – оно как раз рядом с твоей бригадой расположено. Они хоть и не твои десантники по подготовке, но и не рядовые первогодки из пехоты… А дальше уже сам подучишь.
Теперь ты, полковник, – это уже к Казанкину. – Примешь от Левашова сержантов и бойцов как инструкторов и командиров малых боевых групп в оставшиеся у тебя бригады. Сами группы сформировать немедля, и особый упор в их подготовке необходимо сделать на ведение уличных боев, после
Остальной личный состав бригад продолжай усиленно натаскивать по вашей программе разведывательной и диверсионной подготовки – у них сейчас пусть и «кое-какая подготовка», но это все же лучше, чем вообще никакой. И вот еще что – забирай-ка ты себе всех оставшихся курсантов первого-второго курсов Пуховичского пехотного училища, у них уже тоже «кое-какая подготовка» имеется, все не рядовые первогодки из пехоты, что иногда даже стрелять еще толком не умеют. Поэтому забирай и натаскивай их пока на младших командиров уровня замкомвзвода десанта, а там, как в бою себя покажут, глядишь, и дальше пойдут. Ну, и организация переброски 214-й бригады тоже на тебе, отвечаешь лично…
Выйдя от командующего, полковник Левашов пребывал в восторге – мало того что его ребятушек не в пехоту, а именно по военной специальности задействуют, так еще и в тыл врага перебрасывают, как учили, всей бригадой, со средствами усиления. Ну, фашисты, держитесь теперь! В таком состоянии он вернулся в расположение бригады и с энтузиазмом взялся за подготовку к передислокации. Однако ближе к вечеру его энтузиазм и радость изрядно потускнели, а моментами он даже подумывал было с отчаянием, что не справится, что невозможно с этим справиться всего за сутки. Потому что перебросить к новому месту дислокации любую крупную воинскую часть, вроде полка или бригады, – это очень сложно и хлопотно само по себе, даже в мирное время. И намного труднее и хлопотнее в военное время, в условиях неизбежного нарушения территориальной системы управления, связи и транспортного обеспечения. А уж перебросить воздушно-десантную бригаду по воздуху, в военное время, в условиях господства немецкой авиации… и в условиях сильной нехватки собственной транспортной авиации, точнее в условиях полного отсутствия авиации именно специальной, военно-транспортной, да еще и за столь малый промежуток времени, – это было настолько сложно и трудно, что временами представлялось невыполнимым.
Начать с того, что, кроме как на тихоходных тяжелых бомбардировщиках ТБ-3, частью переделанных в военно-транспортный вариант, а частью так и оставшихся именно бомбардировщиками с относительной возможностью напихать в них не так уж и много людей или грузов, больше переброску проводить просто-напросто не на чем. Все потому, что Советский Союз, будучи родоначальником воздушно-десантных войск, до самой войны так и не имел специализированной авиационной техники (кроме планеров) как для массовой выброски десанта парашютным или посадочно-десантным способом, так и для переброски десантных частей со всем своим имуществом. Да и планеры – маломестные, без возможности транспортировки средств усиления и все равно требующие самолетов для буксировки – годились скорее для эффектных показух на маневрах или только для выброски в тыл малых групп со стрелковым вооружением.
Поэтому – только ТБ-3. А эти тихоходные старички мало того что при значительной общей грузоподъемности имеют низкую именно пассажирскую вместимость, так еще и днем, в условиях господства в воздухе немецких истребителей, есть не что иное, как просто большие мишени, которые смогут долететь до места назначения только в том случае, если у немецких летчиков закончился боекомплект.
Отсюда следует, что переброска возможна только ночью, и этот вариант вроде как хорош еще и тем, что ТБ-3 штатно проектировались для ночных полетов (и ночного бомбометания) и оснащены для этого всем необходимым оборудованием, а их экипажи имеют соответствующую подготовку и немалый опыт ночных полетов. Но тут новая сложность – почти никто из летчиков 326-го десбап, дислоцированного рядом, на аэродроме Пуховичи, и с кровью оторванного от бомбежек для переброски бригады под Белосток, на тамошних аэродромах не был, особенностей взлетно-посадочных полос и ориентиров окружающей местности не знает. Нет, летают-то они хорошо, могут даже без привязки к наземным ориентирам, по приборам или по радиолучу, так что долетят, это не вопрос. Но вот как будут садиться – ночью, на незнакомую полосу, битком набитые десантниками, да еще и с грузом на подвеске?! К тому же и сами аэродромы – это тебе не гладкая и ухоженная бетонная взлетно-посадочная полоса, а перепаханная вражескими бомбами грунтовая полоса отнюдь не в идеальном состоянии…
Хорошо еще, что командующий Белостокским укрепрайоном генерал Хацкилевич оказался нормальным военным, без дурного начальственного гонора, без спеси и тупого чванства в стиле «делай, как я сказал!». Даром что танкист, а к проблемам переброски бригады отнесся со всем вниманием – не только собрал и сконцентрировал на оговоренном аэродроме уцелевший состав подразделений аэродромного обслуживания, но и выделил дополнительно в помощь людей, транспорт, быстро решил организационные вопросы размещения прибывающих десантников. Да и вообще, отнесся как к родному – полковник не ожидал такого доброжелательного отношения, и это слегка даже настораживало…
В общем, всем миром, но особенно благодаря героизму и самопожертвованию летчиков, которые всю эту короткую летнюю ночь трудились на пределе сил, справились! Десантников набивали в самолеты, как селедку в бочки, – в крыльевые ниши, в бомбоотсеки, проходы и пулеметные кабины, для экономии места с собой они брали только личное оружие, все остальное – под фюзеляжем, с использованием специальных подвесок конструкции инженера Гроховского, дай бог ему здоровья. Там же, под брюхом, между колесами, транспортировали штатную артиллерию и легкую бронетехнику бригады, а еще мотоциклы, боеприпасы, топливо, снаряжение и все остальное имущество, которого, после того как в суматохе передислокации выгребли склады, оказалось неожиданно много. В дальних закоулках нашлись даже несколько динамореактивных безоткатных 76-миллиметровых пушек Курчевского на колесном ходу, разработанных в 1930-х годах специально для применения в десантных войсках, и запас снарядов к ним. Их тоже взяли, а вот пулеметные броневики БА-20 Левашов, по согласованию с Хацкилевичем, решил с собой не брать. Они хоть и полегче тех же Т-37 и Т-38, но по силуэту значительно выше, за счет этого пристраивать их на внешнюю подвеску под фюзеляж – тот еще геморрой, а предварительно снимать и ставить потом пулеметные башни – оно того не стоит. Да и гусеничные плавающие машины в тех краях однозначно лучше будут. Поэтому броневики оставили, а взамен догрузили взрывчатку и гранаты – вот они уж точно лишними никогда не будут.
Левашов летел крайним самолетом – он, как и все покорители воздушной стихии, категорически избегал слова «последний». А до вылета всю ночь провел на аэродроме, в диком нервном напряжении, организовывая и утрясая, решая внезапно возникающие вопросы и проблемы, с каждым отправленным самолетом боясь услышать, что не долетел, и всеми силами заглушая в себе этот страх за своих ребят. И вот теперь он долетел крайним рейсом, и все его ребятушки и летчики долетели, и теперь все хорошо, и сердце отпустило. А дальше… дальше будет привычная боевая работа, рейды и диверсии в тылу врага – то, к чему так долго готовился он сам и готовил своих орлов. Ну, фашистские гадины, держитесь теперь за свои штаны – десант атакует!
Глава 1
Сергей, подстелив плащ-палатку прямо на утрамбованную землю поселковой площади, в состоянии комфортной расслабленности – «жизнь-то налаживается» – сидел возле трофейного пушечного бронетранспортера, привалившись спиной к его переднему колесу и устремив полузакрытые глаза в ярко-синее небо без единого облачка. Рядом была удобная тенистая скамейка, на которую при желании можно было даже прилечь, но ему сейчас почему-то хотелось именно так – сидеть, опираясь о нагретую палящим полуденным солнцем броню. А еще – вдыхать неповторимый букет из запахов бензина, масла и сгоревшего пороха от горячего, славно потрудившегося совсем недавно пулемета, при этом лениво перекатывая в голове мысли и эмоции после только что закончившегося боя.