Шрифт:
Глава первая. Блокпост.
Северный Кавказ. 1994 год.
Четвертые сутки они ждали машину с обеспечением. Запасы продовольствия подошли к концу – остались только соль и сода. Последний “сухпай” прикончили еще позавчера, а есть хотелось очень сильно. Вспомнили рассказы дедов и пробовали жевать кору с деревьев, но кроме противной горечи во рту, никаких ощущений это не добавило. И как только во время голода люди выживали таким способом?
Напряжение последних дней было велико; ночью постреливали, и поэтому от голода нельзя было спастись ни наяву, ни во сне. Где-то происходили стычки, но, не смотря на это, мирная жизнь все еще проходила и проезжала мимо поста, хотя взгляды у людей были направлены под ноги. Никто не здоровался, ничего не спрашивал и ничего не отвечал, стараясь быстрей обойти блокпост. Приходилось сидеть и ждать, глядя, как проезжают мимо телеги, груженые бидонами с молоком и другой незамысловатой сельской продукцией, не имея возможности даже подать вид, что на блокпосте наступил голод. А жрать хотелось все сильнее.
Хуже всего было то, что аккумулятор в радиостанции полностью разрядился, и уже не было никакой возможности связаться со "своими", чтобы уточнить, когда прибудет провиант, да и вообще – узнать, что происходит вокруг. Кто-то робко высказал мысль покинуть этот чертов кордон и пробиваться к части, но все прекрасно понимали абсурдность затеи и предпочли остаться здесь, на горной дороге. Ведь, как говориться – надежда умирает последней.
Дальше по дороге располагалось несколько селений. Дома – приземистые, основательные, с глухими железными воротами, за которыми заходились лаем невидимые собаки. Не видно было и людей, – вообще, ни живой души. Только хлопали деревянные ставни на окнах. Казалось, вот она – еда, рядом, только протяни руку, но мысль отлучиться с поста, чтобы попробовать выменять, или попросту купить ее на придорожном рынке, ни у кого не возникала. Шанс получить не то, чтобы кусок отравленного мяса, а попросту пулю в спину был очень высок. Да и менять не на что было. На патроны, как это делали зеленые новички, впервые попавшие в патруль, и горящие желанием купить травки или местного самогона от улыбчивых и очень доброжелательных стариков, не позволила бы совесть, чтобы потом мучиться от мысли, чем обернется это для русских солдат.
Старший прапорщик Дымов, начальник блокпоста расположенного в районе села Шаро-Аргун, сидел на ящике из-под снарядов и, насвистывая некий популярный мотив, пытался соорудить примитивную удочку. До командировки он являлся старшиной одной из рот богом забытого отдельного батальона, расквартированного в каком-то захолустном городке, но из-за пристрастия к "огненной воде" был сослан в эту дыру. Внизу, на дне ущелья, вдоль которого протянулась охраняемая дорога, протекала небольшая речка. Возможно, в ней водилась рыба. Может даже форель. Обитала ли она в этих местах – особо никто не задумывался, мечтали об ухе, и свято веря в обещания Дымова вернуться с уловом, помогали, как могли.
– А леску-то где возьмете, товарищ прапорщик? – давясь слюной, в предвкушении предстоящего ужина, поинтересовался сержант Кучеров.
– Настоящий солдат всегда имеет под рукой суровую нитку, – не поднимая головы, поучительно произнес тот. – В бурной реке и она сойдет. И вообще, если старший прапорщик Дымов сказал, что рыба будет – значит, она будет!
– Хотелось бы верить, – вздохнул рядовой Климов, он же Клим, наблюдая за манипуляциями старшины. Он всегда был чем-то недоволен. И сейчас, особенно. Проклиная все на свете, думал о том, каким был идиотом, поддавшись на уговоры матери “отслужить как все”, и благополучно вернуться домой. Теперь, это виделось слишком далеким, а мать успела сотню раз пожалеть, о том, что выбрала такой способ воспитания 'непутевого сына'
– Не ной, Клим, – бросил Кучеров. – Без тебя тошно.
Сержант, вообще, являлся уникальной личностью в группе. Уже месяц, как он должен быть гражданским человеком, красуясь перед девушками в парадной форме, попивая холодное пиво у ларька. Но, в общей суматохе, воцарившейся вокруг, про него попросту забыли. Впрочем, как и обо всех на этом посту. Странное время – странные поступки.
– Ну, вот и готово, – вскоре объявил Дымов, осматривая свою поделку. – Подайте ведро, господа! Я отправляюсь на рыбалку.
– На что ловить собрались, сударь, – резонно спросил сержант. – Думаете, при виде вашего рыболовного инструмента, добыча добровольно сдастся в плен?
– Дурак ты, Кучер, – плюнул прапорщик. – Зелен ты, и глуп. Горная рыба, как ворона, клюет на блестящее – то бишь на блесну.
– А где блесну-то возьмете?
– “Отличник боевой и политической” на моей груди – вполне подойдет. Хорош воду мутить – давайте ведро, и я – пошел.
– Удачи!
Начальник блокпоста направился к речке, а его недавние спорщики вернулись на свои места.
Дымов поставил на прибрежные камни ведро и принялся ловко забрасывать самодельную снасть в бурную хрустальную воду. Не хотелось верить, что война рядом и в то, что кто-то там, за горой, тоже смотрит на тебя через стекло оптического прицела.
Он не обманул, (что еще больше укрепило его авторитет в глазах подчиненных), вернувшись с парой небольших рыбин. Конечно, это была не благородная форель, но это особо никого не смутило. Пока ароматное варево весело клокотало в котелке, личный состав обступили костер, глядя, как постепенно темнеет вода, вбирая в себя вкус рыбы, не в силах отойти от еды ни на шаг. Разлили по чуть-чуть, переживая, как отзовется кишечник на нечаянную радость, после нескольких дней голодовки.
– Душевно, – отставляя котелок в сторону, произнес Кучеров. – Никогда бы не подумал, что обычная рыбная похлебка так сильно порадует организм.
– Человеку, для счастья, нужно не так уж и много, – усмехнулся прапорщик. – Смотря, какими категориями это самое счастье измерять.
– В смысле? – дохлебывая бульон, поинтересовался Климов.
– Смысл прост, как и все вокруг. Дома ты каждый день хавал пельмени со сметаной, и не чувствовал от этого кайфа, а сейчас – рыбной похлебке рад. Категория!
– Чего дураку объяснять прописные истины, – махнул рукой сержант. – Потом сам допрет. Давайте спать.
– Кто на пост?
– Каму мы на хрен нужны, Клим! Ты, кроме меня и старшины, за последние два дня видел, кого-нибудь?
– Вот это и стремно! Знаешь, перед чем затишье обычно бывает?
– Дрыхните, – вмешался в разговор Дымов. – Посижу. Все равно не спится в последнее время.
Он вспоминал жену и дочку, что остались дожидаться в гарнизонной общаге. Странная вещь война – вроде сидишь на посту, отгоняя мух и ковыряясь в носу, а затем, бах – только успевай магазин в 'калаше' менять. А поймаешь пулю в голову – и деньги даром не нужны. Только, молодых пацанов жалко. Двое сейчас спят рядом и не думают о том, что жизнь их в данный момент находится в руках старшего прапорщика Дымова.
Тяжелый армейский грузовик, пыхтя, натужно вполз в гору. Остановился у шлагбаума, заглох, и скинул лишний воздух из ресивера – словно выдохнул с облегчением, что дальняя дорога завершена. Водитель – контрактник, выбрался из кабины, громко хлопнув дверью. Засунув руки в карманы, в развалку подошел к мешкам с песком, что обозначали присутствие блокпоста.
– Здорова, братья по оружию, – протягивая ладонь для приветствия, воскликнул он. – С голоду тут еще не подохли?
– Сейчас тебя съедим, – беззлобно ответил сержант Кучеров, обмениваясь рукопожатием. – Чего привез?