Шрифт:
Пролог
— Ари, посмотрите, это самая лучшая матаки! Клянусь бородой сатика, да продлит Единый его годы!
— Где же она лучшая? Смотри, ар, семена плохо просушены, они должны быть серые, а здесь часть — коричневые. Какое зелье я сварю из них? Нет, так не пойдет!
— Ошибся! Я ошибся, не тот мешочек достал, — худой торговец с кожей, цветом и видом напоминавшей бумагу из листьев паротника, испугался, что покупательница уйдет и бросился потрошить свои запасы. — Вот, ари, вот! Это плохая матаки, я перебрал и отложил, чтобы выбросить,
— Действительно, — молодая темноволосая женщина в традиционном одеянии, какое носили тропиндарки, зачерпнула из мешка, пропустила семена сквозь пальцы, растерла одно и понюхала. — Годится. Сколько, если я заберу все?
— В Андастане за такой товар мне дадут медную монету.
— До Андастана еще доехать надо, потом, туда не один караван из Империи ходит. Дам четверть медяшки.
— Ари, вы меня разоряете!
— Не придумывайте, ар! Я возьму всю матаки, мешок сушеных листьев агры, меру белого перца, десять зерен золотого крила, две ложки пыльцы горца, горсть лепестков риазы и, — женщина перебирала разложенные на переносном столе травы, — два пучка стеблей болотного ронни.
У торговца заблестели глаза — а он не хотел раскладывать товар, решив, что в этом городке нет зельевара!
— Отличный выбор, уважаемая ари! За все — двадцать малых медных монет.
— Двадцать? Побойтесь Единого, ар! Это грабеж!
— И так отдаю себе в убыток, только из уважения к ари! — торговец прижал руки к груди и изобразил самое умильное выражение, на какое был способен. — Продав эти чудесные травы за эти деньги, я не заработаю ни медяшки!
— Пятнадцать!
— Девятнадцать!
— Пятнадцать!
— Восемнадцать!
— Пятнадцать с половиной!
— Семнадцать!
— Шестнадцать, но к уже перечисленному я добавлю чашку порошка из соцветий медвянника.
— Семнадцать и чашка порошка медвянника.
— Семнадцать, две чашки порошка медвянника и еще один пучок стеблей ронни.
Торговец вытаращил глаза, похлопал губами и улыбнулся:
— Ари, я сражен! Ваша взяла — семнадцать, еще две чашки и пучок!
— Уложи все аккуратно, вот в эти корзины, — велела женщина и достала деньги.
Дождавшись, когда последняя покупка была завернута, перевязана и упакована, она покачала головой и пробормотала:
— Как же я донесу? Придется кого-то нанимать.
Называется — дорвалась. С другой стороны, когда ей еще выпадет возможность пополнить запасы, а зелья — ее единственный источник дохода.
Еще раз, окинув взглядом битком набитые корзины, Мариэта протянула торговцу деньги.
— Большая медная! — Но ари, у меня нет сдачи!
— Как это — нет сдачи? — возмутилась женщина. — Что вы мне голову морочите? С вас три малых медяшки, отдавайте сдачу или я позову стражников!
— Стойте, ари, не шумите! У меня нет мелких денег. Совсем нет! Возьмите вместо сдачи раба!
Глава 1
Мариэта в последний раз прошла копорулькой вокруг стволика вириссы и полюбовалась на свою работу — красота! Кустик хорошо прижился, пустил молодые побеги и выглядел вполне довольным.
Даст Единый, в следующем году у нее будут свои листья и, может быть, даже одна или две ягодки этого растения. Из плодов вириссы готовят амиоки, в Империи этой ягоде цены нет. Если вирисса начнёт плодоносить, Мариэта сможет выбраться из нищеты.
Пожалуй, на сегодня хватит — Дневное Око уже высоко, а она собиралась сходить на площадь, ведь вчера в город пришел караван.
Как правило, караван останавливался в Адижоне на день, пополнял запасы еды и воды перед следующим переходом до границы с Андастаном. Пока лошади отдыхали, купцы открывали торговлю. У нее как раз заканчивались некоторые важные ингредиенты, поэтому упускать возможность пополнить запасы она не может.
Мариэта отнесла садовый инструмент в сарайчик, тщательно вымыла руки и принялась исследовать шкатулку, где хранила сбережения.
Всего несколько монет — одна большая медная и восемь малых медяшек — особенно не разгуляешься.
Каждый знает, что самые хорошие товары можно приобрести только с утра. А самые дешевые — перед концом дня. Жалко, что совместить качественное и дешевое никогда не получалось, приходилось выбирать. Но для изготовления снадобий, мазей и зелий ей нужно было только лучшее, ведь от качества ингредиентов зависела исцеляющая сила лекарства. Экономить приходилось на еде и одежде. Мариэта рассчитывала купить и кое-что из продуктов. Также, не помешает кусок ткани, её платья совсем износились, а нижняя юбка всего одна.
Плата за патент росла каждые полгода, доходы же оставались прежними.
Нет, зелья у Мариэты получались отличные, и если бы она жила в столице, то выбирать между «лучшее» и «по карману» ей не пришлось бы. Но здесь, в маленьком Адижоне, состоятельных людей почти не было, все перебивались, предпочитая расплачиваться друг с другом не деньгами, а тем, что сам сделал или вырастил, поэтому Мариэта еле сводила концы с концами. У нее было уже пять больших кувшинов — плата за лечение сына горшечника, десять кусков мыла — за капли для жены мыловара, два крепких табурета — за мазь от ревматизма для столяра, и другие нужные, но в меньшем количестве, вещи. И ни куска ткани на новую сорочку или лишних денег на её приобретение.
К счастью, жилье у нее было своё — сразу по приезду в город, они с Дерешем купили дом с огромным садом, потратив на его приобретение почти все свои средства. Можно было выбрать дом подешевле, но женщину привлекло удобное месторасположение усадьбы и большой земельный участок. Она мечтала нанять помощника, расчистить запущенный донельзя сад, посадить лекарственные растения и больше не зависеть от поставщиков трав. Но действительность внесла свои коррективы: сначала умер муж, и женщина осталась без кормильца. Когда же она взялась за зелья, то львиную долю дохода съедал патент, потом налог, который ей приходилось платить в казну города, далее шли расходы на приобретение ингредиентов, еду, и отложить на наём работника почти ничего не удавалось. Тем временем, земля продолжала зарастать.