1942 - 94
Шрифт:
– ...И все, что вы попытаетесь скрыть, будет нам известно.
– Каким же образом?
– Самым простым.
– Гадаете на кофейной гуще?
Серову стало понятно, что майор этот почти ничего про него не знает, тем более - самого главного.
– Вижу, хохмить любите?
– Я вообще по жизни шутник. Так жить проще, да и молодость, говорят, продлевает.
Майор неожиданно резко развернулся и, подскочив, схватил за грудки:
– Слушай, ты, гнида, - зашипел он прямо в лицо.
– Я, таких как ты, сотнями давил...
Серов был готов к подобному выпаду. Спокойно отстранив сжимающую
– Не надо горячиться, товарищ майор. Не знаю вашей фамилии, но это только во благо. Думаю, произошла большая ошибка, и ее исправление ляжет на ваши плечи. В противном случае, я не ручаюсь за вашу дальнейшую судьбу.
– Угрожать вздумал?
– спросил тот, но уже без былого запала. Спокойная и уверенная речь собеседника подействовала на него отрезвляюще.
– Ни в коем разе...
В этот момент затрезвонил большой черный телефон, одиноко возвышающийся на столе. Майор заметно вздрогнул и, выждав несколько секунд, поднял тяжелую текстолитовую трубку.
– Майор Абрамцев слушает!
Трубка ответила недовольным кваканьем. Лицо майора скривилось, словно он держал в руках не средство связи, а пупырчатую жабу.
– Да, я понял...
Трубка разразилась еще более гневной тирадой, и обреченно вздохнув, артиллерист произнес, с ненавистью глядя на сидящего напротив Серова:
– Так точно, товарищ первый секретарь, будет сделано!
Серова так и подмывало уколоть, но он благоразумно промолчал, уставившись в пол, скрывая ехидную улыбку. В очередной раз убедился, что система работает. И этого было достаточно.
Между тем, Абрамцев положил трубку и, повернувшись к окну, тихо произнес:
– Произошла досадная ошибка, вы свободны.
– Я тебя предупреждал, майор...
– напомнил он.
– Пошел вон!
– Зря ты так, - при этих словах, он поднялся со стула и направился к выходу из кабинета. Уже на пороге, обернулся.
– Руки коротки меня достать.
– Время покажет.
Оказавшись на улице, по привычке, попытался найти в кармане мобильник чтобы вызвать такси, но вспомнив где и когда находится, решил пройтись пешком. Говорят, такие прогулки успокаивают нервы и укрепляют сердечно-сосудистую систему. А сейчас это очень кстати. Ситуация сложилась нервозная, и если "покровители" вовремя не вмешаются, придется требовать к гонорару прибавку за вредность. Хороший коньяк стоит дорого. При этом Серов представил, как усядется в любимое кресло с бокалом и сигарой, и ускорил шаг. Хотелось побыстрей расслабиться, скинув груз проблем.
Глава девятая.
Украина. 1942 год.
Слишком часто в последнее время он оказывался взаперти. Это кому угодно могло расстроить чувства, тем более, когда находишься от дома не столько далеко, сколько давно.
Лежа на нарах в темной сырой землянке, он думал о предстоящем приезде связного, и еще о своей скорой смерти - когда его изобличат во лжи. В этом времени с подозрительными личностями особо не церемонятся - раз, и к стенке.
Мысли путались в голове, отказываясь выстраиваться в цепочку, и от этого отчаяние все больше и больше проникало в сердце, сжимая словно тиски.
Спасти его могла только нелепая случайность. Иван не слишком надеялся на это, все же не исключая этого исхода, очень маловероятного. "Надежда умирает последней", - сказал некто неизвестный и был прав. Очень прав. Почему-то именно сейчас он чувствовал себя словно в западне: не там, в горном ауле, не в застенках таинственной организации "Аненербе", а именно здесь, в глухом лесу у партизан. Может быть, все дело в мыслях о том, что им терять нечего, и они готовы "обрубать любые концы", лишь бы сохранить отряд? Не хотелось думать, что сейчас он был этим "концом".
Несколько дней он провел под стражей, смутно предполагая, что творится в лагере. Об этом можно было только догадываться по различным звукам и обрывкам фраз, доносящихся из-за двери.
Дни сменяли ночи, одни караульные сменяли других - с ними Наумов иногда вел задушевные беседы, но известий о связном все не было, да и Клим не удосужился посетить его за все время. Это наводило на определенные мысли. Хотелось верить, что и на этот раз судьба не повернется тыльной стороной.
Вскоре, он потерял счет времени, посвящая его разработке плана побега и дальнейшего поведения, понимая: раз про него забыли, жизнь его не стоит ни копейки.
Но однажды ранним утром за ним все же пришли.
Два хмурых типа в ватниках, опоясанные пулеметными лентами словно революционные матросы, молча ввалились в землянку, где и одному-то было тесновато, а сейчас же стало и вовсе не развернуться. Сердце Ивана похолодело: вот он - "час расплаты".
Он ожидал чего-то подобного, но, не думал, что все произойдет настолько обыденно - придут, без объяснений уведут в лес и расстреляют без суда и следствия. Глупо и никчемно умереть от рук своих же соотечественников.
– Что, уже?
– спросил он, натягивая сапоги.
– Давай, без разговоров, - процедил сквозь зубы один из партизан.
– Некогда лясы точить.
Наумов покорно оделся и направился на выход.
Вопреки ожиданиям, его повели не прямиком в лес, а к подводе запряженной тощей кобылой, находившейся неподалеку, завязали глаза какой-то тряпкой, и приказали:
– Сиди смирно!
Для пущей надежности, руки связали за спиной.
Подвода тронулась с места, раскачиваясь на неровностях. Иногда, начинало трясти столь немилосердно, что он еле удерживался в повозке, не раз падая на бок, и с трудом восстанавливал равновесие, поднимаясь снова и снова. Вскоре, это надоело, и, опрокинувшись в очередной раз, он так и остался лежать, устроившись поудобней, чтобы выступающие доски не давили на ребра.
Ехали часа два, не меньше. За это время Иван передумал обо всем на свете, мысленно попрощавшись жизнью.
Вскоре остановились. Послышались голоса, кто-то взял его за плечи, усадив прямо, и снял повязку. Яркий солнечный свет ударил в глаза, заставив зажмуриться.
Несколько секунд он растерянно моргал, привыкая.
– Слезай, - раздался голос Клима.
– Приехали.
Наумов послушно спрыгнул с повозки.
– Давай, поворачивайся, руки развяжу.
Затекшие за долгое путешествие запястья сильно отекли и сейчас, освобожденные, стали причинять сильную боль. Морщась, он начал растирать их, пытаясь восстановить нарушенное кровообращение.