1972. Родина
Шрифт:
– Обязательно, Миша, обязательно! – серьезно кивнула Уланова – Это настоящая музыка! Я хочу, чтобы у меня были ваши песни. Вы еще пишете песни?
– Честно сказать – пока ни до чего – признался я – Записали песни, параллельно книгу дописывал, новую начал… не до написания новых песен было. Сегодня вот решили устроить прогулку по городу, в ресторан сходить, просто погулять. Может, за город съездим. У меня там дача строится, хочу посмотреть, что там происходит.
– Дача? В Переделкино? – удивилась Уланова – Это не про вашу дачу там ходят легенды? Сломали старую дачу и на ее месте построили
– Только – тссс! Ладно? Не хочу, чтобы лишние знали. Это я вам, по свойски, а то слухи пойдут. Что касается насчет скорости постройки – деньги решают все. Я же не бедный человек, вот и строят быстро.
– Ага… военные строители – усмехнулась Уланова – Но да ладно, ваше дело. Вы будете отбиваться от завистников, так что вам и придумывать. Ну что же – удачного вам похода! Отдыхайте! Я тоже сегодня отдыхаю, но для меня лучший отдых – посидеть в кресле с книжкой. До свидания, друзья!
Уланова помахала нам рукой, мы дружно простились и я нажал на кнопку лифта, который уже успел уехать вниз, пока мы беседовали. Лифт приехал через минуту, лифтер приветливо поздоровался, едва не взяв под козырек (все лифтеры, сторожа и консьержи в этом доме или бывшие менты, или военные).
А вот менты взяли под козырек – те, что сидят на входе. Интересно, какие здесь обо мне ходят легенды… с удовольствием бы послушал эту «Калевалу».
Уже когда подходили к гаражу, вдруг подумалось – черт подери, а ведь аккумулятор может быть и разряжен! И что тогда делать? Машина простояла месяц без движения!
Но беспокоился я напрасно. Умели делать вещи в семьдесят первом году! Пыльный, и будто уснувший навсегда кадиллак завелся с пол-пинка и тихо, грозно зарокотал, зашелестел могучим движком. Да, эти машины сто очков вперед дадут машинам из двухтысячных! Эти делались так, чтобы на них ездили несколько поколений владельцев, не то что одноразовые как пипифакс «тачанки» будущего!
– Грязная какая! – поморщилась Ольга и вздрогнула, когда из-за ее плеча раздался хрипловатый мужской голос:
– Пыль летит! Замучила совсем! Давно не ездили, вот и грязная! Здравствуйте! А я-то думаю – посмотрю, кто и чего тут ходит? А это вы!
Сторож, само собой. Я уже видел его.
– А это мы – улыбнулся я, и протянул руку – Здравствуйте. Вот, решили покататься. Погода шепчет!
– Точно! Шепчет! Наливай и пей! – хохотнул мужчина и заговорщицки подмигнул – Хотите помыть машину?
– Эээ… честно говоря – нет! Холодно и грязно! – слегка растерялся я, не поняв, но сторож улыбнулся:
– Да нет! Не сами! Я щас покричу пацанам, подрабатывают на мороженое. За трешку они вам все машину вылижут! Только надо будет отъехать – я покажу место, куда. Вымоют, не пожалеете!
– Хорошая тема! – кивнул я – кричите. Девчонки, подождем немного? Зато на чистой машине поедем!
«Девчонки» конечно же были не против, так что уже минут через двадцать нашу машину со всех сторон оглаживали три пары рук. Мальчишки лет четырнадцати от роду работали споро, аккуратно, со стиральным порошком и губками. Молодцы. Вымыли и снаружи, и сиденья протерли – все, как положено. Машина сияла чистотой и просто-таки просилась в дорогу!
– Спасибо! – кивнул я старшему, худому жилистому парнишке, его звали Витькой – Держи пятерку!
– О! Ништяк! Пятерик! Спасибо! – радостно кивнул парнишка, и вся троица унеслась в сторону Москва-реки, болтая пустыми ведрами, на краю которых висели мокрые тряпки. Вот такой бизнес советского времени.
Мы погрузились в наш кадди, и медленно, плавно поехали вдоль по набережной Москва-реки. Погода достаточно теплая, но все-таки не лето, потому пришлось все-таки поднять боковые стекла.
Ох, кадди! О таком космическом корабле не может мечтать ни один советский человек! Простой человек никогда не сможет его купить только потому, что ни денег не хватит, ни привезти такое чудо не позволят.
Чиновник, даже крупный, не купит «кадиллак» потому, что это будет сочтено нескромностью, да и опять же – откуда деньги?
Цеховики… ну эти бы наверное купили – чтобы выехать на дорогу где-нибудь в Ереване, под восхищенные возгласы менее удачливых соседей. Но кто же им его продаст?
Эта машина в 1972 году на самом деле чудо инженерной мысли. Восьмилитровый движок мощностью в четыреста сил, подсветка порогов для ночи, автоматическое включение фар в темное время суток, круиз-контроль, автоматическая коробка передач, климат-контроль! В 1972 году – климат-контроль! Крыша открывается автоматически – нажал кнопку, и… рраз! Готово! Ремни безопасности – их начнут ставить в СССР на все автомашины только в 1979 году. А тут уже есть! В общем – нельзя сравнить ни с одной машиной сделанной здесь, в этой стране. Танки мы делаем лучшие в мире, а машины у нас как были, так и есть – полнейшее дерьмо.
Помню шутку еще советских времен: «Если тихой майской ночью загнать «жигули» в лес, то прислушавшись, можно услышать, как они гниют». На мой взгляд, единственной удачной машиной советского автопрома была «нива», да и у той «косяков» выше крыши. Впрочем, и удачной ее можно назвать только с большой натяжкой. Ломучая, жрущая бензин, неудобная. Единственное достоинство – хорошая проходимость.
Мимо нас проносились машины, люди в которых сворачивали себе шеи, выглядывая в окно. Когда обгоняли троллейбус – весь народ выставился в окошки, показывая на нас пальцами. А мы ехали – важно, спокойно, вроде как ничего не замечаем! В этом времени иномарка – это нечто подобное летающей тарелке, спустившейся с небес, но еще и кабриолет?! Это я даже и не знаю, с чем сравнить. Чудо! Настоящее чудо! Кадиллак!
– Я чувствую себя голой! – пробормотала румяная Ольга, нарочито глядя перед собой, на дорогу – Они меня рассмотрели во всех подробностях и даже заглянули мне под одежду! Давайте закроем верх? Что-то мне не по себе.
– А мне нравится! – внезапно высказала свое мнение Настя, которая обычно помалкивала – Хорошо!
Я обернулся к своей домработнице, и увидел, что она закрыла глаза и улыбается тонкой, едва заметной улыбкой. Верх ее коротких светлых волос развевает ветерок, который проносится над головой, а лицо жадно ловит солнце. Да, ей явно было хорошо.