1972. Возвращение
Шрифт:
Глава 2
– Присаживайтесь, пожалуйста!
Предупредительный молодой мужчина открыл перед нами дверцу все той же черной волги, и я, пропустив вперед себя Ольгу, сел на заднее сиденье.
Странное ощущение. Уже начал привыкать сидеть на заднем сиденье. А раньше терпеть этого не мог! Мое место – это так называемое «место трупа», то есть – справа от водителя. Почему трупа? Да потому что при аварии в первую очередь погибает тот, кто сидит на этом месте – я это еще с ментовки вынес. Слышал, как обсуждали эту тему следаки. Самое безопасное в машине место – за водителем. Ну вот пускай там Ольга и сидит.
Распрощался
Про эту самую зависимость – это не придумка, и не наветы злых антикоммунистов. В советское время все дела частенько решались через бутылку. Я не знаю, почему так сложилось – возможно, война так подействовала, постоянные стрессы, а потом уже передалось так сказать в поколениях, но только вот на человека, который не пьет, чиновники смотрели в в высшей степени подозрительно! Не пьет вместе с ними, значит – стучит! И значит, этого человека нужно опасаться. Тем удивительнее факт того, что Шелепин сумел, презирая алкогольную зависимость, добраться до таких высот. Это каким надо быть умным, хитрым, изворотливым – чтобы влезть на самый верхний насест! Уважуха, что еще скажешь.
И задумаешься – сумеешь ли такого человека перехитрить? Сумеешь не поддаться на его интриги? Ой, сомнения у меня в этом плане! Это не президент США, по большей части номинальная и ничего не решающая фигура. Здесь – полноправный властелин, который может вся и все!
Машина плавно тронулась с места, и я вдруг впервые обратил внимание… черт подери, у нее ведь коробка автоматическая! Точно! То-то она перла по трассе, как истребитель! Движок от ГАЗ-13 «Чайка»! Не зря мне показалось, что машина по дороге идет устойчивее и вроде как даже мягче. И стеклоподъемники электрические. И кондиционер – вон, я вижу ручку управления кандюком. Крутая тачка! Их с 1968 года делают мелкими партиями, и называли «догонялками». Почему догонялками? Да понятно – почему. Надавил на педаль, и… все в заднице! То есть – позади тебя. Она шла чуть не до двухсот километров в час. Вот только бензина жрала… жрет – немерено! И не простого бензина, а 95-го, которого в СССР сейчас нет. Его закупают в Финляндии, и заправиться им на заправках невозможно. Но общих заправках, само собой разумеется. Купить такую машину в частное пользование практически невозможно – все они в ведении КГБ, а если бы кто-то даже и купил – содержать ее просто невозможно. Специальные масла, специальный бензин, специфические запчасти. Никому такое чудо не нужно. Если только на Кавказ? Тем, ради понтов – все нужно.
Помню, такая «волга», только желтая, имелась в одном из областных управлений ГАИ, ее почти не эксплуатировали – по тем же причинам (дорого!), и выезжала она очень редко, только на сопровождение ВИП-персон. А потом ее списали, купил кто-то из ментовских чинов. Купил, и выгнал на авторынок – продавать! Только открыл капот, вокруг машины сразу образовался круг из лиц определенной национальности. Они кричали: «Вах! Вах!» – и машина ушла за пятнадцать минут. По хорошей цене. Никто ведь не стал объяснять покупателям, что приобретают они абсолютный геморрой.
Ехали мы недолго – от Кремля до Котельнической набережной ехать совсем ничего, можно сказать два шага. Я даже время не засек, показалось – минут за пятнадцать долетели, или даже меньше. Впрочем, на этом жутком пепелаце – плевое дело. Но мигалку сейчас не включали – зачем? Дом никуда не убежит.
Я снова достал из кармана голубую бумажку и прочитал свою фамилию, номер дома, корпус и номер квартиры. Вот не верится, да и все тут! Квартира в высотке на Котельнической набережной в мое время стоит… сколько? Да хрен знает – сколько. Помню цифру в полтора ляма зеленых. Помню и больше. Сколько может стоить квартира в четыре комнаты площадью более ста квадратных метров?
Бумажку сложил вчетверо и положил в новенький, пахнущий краской паспорт. Не стали заморачиваться, искать мой прежний паспорт, оставшийся где-то в недрах разрешительной системы – просто выписали новый и проставили в него штамп новой прописки. Легко и просто!
Ну а чего – «тоталитарное государство»! Приказал царь – и забегали муравьишки, принесли все, что он потребовал. Попробовали бы такое сделать где-нибудь в США! Дни ушли бы на передачу приказа и его исполнение, да и то – в лучшем случае дни. А то и недели. Это пристрелить известного русского писателя, светоча литературы – быстро и легко, а документ сварганить – это трудно.
Глядя на меня, достала паспорт и Ольга, раскрыла, зачем-то понюхала, с улыбкой шепнула:
– Хорошо пахнет!
– Родиной? – тоже улыбнулся я.
– И… родиной тоже – хихикнула Ольга – Люблю запах типографской краски, с детства люблю! Может я стала журналисткой именно потому, что мне нравится запах свежих газет! Вот!
– Маньячка! – ухмыльнулся я – Наркоманка!
– Да! – злобно оскалилась Ольга – Щас как вцеплюся в одно место! Ух, попляшете тогда! Знаете, что мешает плохому танцору?!
– Вот щас обидно было! – пригорюнился я – Что, я плохо танцевал в клубе? Да на нас все смотрели, а бабы визжали так, что чуть из трусов не выпрыгивали!
– На меня они смотрели! – мстительно завершила Ольга – На грудь мою! То бишь на сиськи! А вы…
– Слушай, прекрати меня называть на вы, а?! Меня это просто бесит! После того, что мы пережили… да и на вид мы одногодки!
– Врете! Эээ… врешь! Я моложе выгляжу! Мне никто больше девятнадцати лет не дает!
Я посмотрел на Ольгу «чужим» взглядом, поднял брови:
– Хмм… ну… соглашусь. Больше девятнадцати лет тебе не дашь.
– Прощен! – махнула рукой Ольга и выглянула в окно, отодвинув занавеску – Ух ты! Здоровая какая махина! Что, уже приехали?
– Похоже, что приехали… – задумчиво сказал я, убирая паспорт в карман.
Ольге тоже выдали новехонький паспорт, и самое что интересное – паспорт гражданки СССР, росчерком пера вернув ей родное гражданство (тоже преимущество «тоталитарного» государства). И прописку сделали – теперь она была прописана в моей… бывшей моей однокомнатной квартире у метро Динамо. Кстати, я как провинциал все время хочу назвать «метро Динамовская», вот хочу, и все тут! Никак не могу привыкнуть, что это «метро Динамо»!
Пора привыкать. Я ведь теперь «маасквич»! Хе хе хе… А лет через десять сделаюсь «коренной маасквич»! А может и раньше. Тут ведь как: коренной москвич, он никогда не носит в руках ничего кроме нотной папки или портфеля, а еще – он не стоит на эксклаторе, а обязательно бежит по нему вниз, ибо экономит каждую секунду своего делового времени. Только «понаехавшие» шастают с огромными баулами, пахнущими колбасой, и стоят на эскалаторе, дожидаясь, когда мимо пробежит «коренной москвич». Так их и вычисляют.