1977. Три мушкетера (с иллюстрациями)
Шрифт:
— Давайте сделаем так, — сказал Атос. — Не будем оставлять его сегодня одного весь вечер, а когда он пойдет во дворец кардинала, каждый из нас, с тремя мушкетерами позади, займет пост у одного из выходов. Если мы увидим, что оттуда выезжает какая-нибудь закрытая карета хоть сколько-нибудь подозрительного вида, мы нападем на нее. Давно уж мы не сталкивались с гвардейцами кардинала, и, должно быть, господин де Тревиль считает нас покойниками!
— Право, Атос, вы созданы быть полководцем, —
— Превосходный план! — хором вскричали молодые люди.
— Итак, — сказал Портос, — я бегу в казармы и предупреждаю товарищей, чтобы они были готовы к восьми часам. Место встречи назначаем на площади перед дворцом кардинала. А вы пока что велите слугам седлать лошадей.
— Но у меня нет лошади, — возразил д'Артаньян. — Правда, я могу послать за лошадью к господину де Тревилю.
— Незачем, — сказал Арамис, — возьмите одну из моих.
— Сколько же их у вас? — спросил д'Артаньян.
— Три, — улыбаясь, ответил Арамис.
— Дорогой мой, — сказал Атос, — я убежден, что лошадьми вы обеспечены лучше, чем все поэты Франции и Наварры.
— Послушайте, милый Арамис, вы, должно быть, и сами не будете знать, что делать с тремя лошадьми. Я просто не могу понять, зачем вы купили сразу трех.
— Дело в том, что третью лошадь мне привел как раз сегодня утром какой-то лакей без ливреи, который не пожелал сказать, у кого он служит, и сообщил, что получил приказание от своего господина…
— …или от своей госпожи, — прервал его д'Артаньян.
— Это неважно, — сказал Арамис, краснея. — И сообщил, что он получил приказание от своей госпожи доставить лошадь в мою конюшню, но не говорить мне, кем она прислана.
— Нет, только с поэтами случаются подобные вещи! — заметил серьезным тоном Атос.
— В таком случае, сделаем по-другому, — сказал д'Артаньян. — На какой лошади поедете вы сами? На той, что купили, или на той, что вам подарили?
— Разумеется, на той, которую мне подарили. Вы же понимаете, д'Артаньян, что я не могу нанести такое оскорбление…
— …неизвестному дарителю, — продолжал д'Артаньян.
— Или таинственной дарительнице, — поправил его Атос.
— Выходит, что та лошадь, которую вы купили, теперь уже не нужна вам?
— Почти.
— А вы сами выбирали ее?
— И притом очень тщательно. Как вам известно, безопасность всадника почти всегда зависит от его лошади!
— Так уступите ее мне за ту цену, какую вы за нее заплатили.
— Я и сам собирался предложить вам ее, любезный д'Артаньян, с тем чтобы вы вернули мне эту безделицу, когда вам вздумается.
— А во что она обошлась вам? — В восемьсот ливров.
— Вот сорок двойных пистолей, милый
— Так вы богаты? — удивился Арамис.
— Богат, богат, как Крез, дорогой мой!
И д'Артаньян забренчал в кармане остатками своих пистолей.
— Пошлите ваше седло в мушкетерские казармы, и вам приведут вашу лошадь вместе с остальными.
— Отлично. Однако скоро пять часов, нам надо поторопиться.
Через четверть часа в конце улицы Феру появился Портос на прекрасном испанском жеребце. За ним ехал Мушкетон на овернской лошадке, маленькой, но тоже очень красивой. Портос был олицетворением радости и гордости.
Одновременно с ним в другом конце улицы показался Арамис на великолепном английском скакуне. За ним на руанской лошади ехал Базен, ведя в поводу могучего меклеибургского коня: то была лошадь д'Артаньяна.
Оба мушкетера съехались у дверей; Атос и д'Артаньян смотрели на них из окна.
— Черт возьми! — сказал Арамис. — У вас чудесная лошадь, любезный Портос.
— Да, — ответил Портос, — это та, которую мне должны были прислать с самого начала. Из-за глупой шутки мужа ее заменили другой, но впоследствии муж был наказан, и все кончилось к полному моему удовлетворению.
Вскоре появился Планше, а с ним Гримо, ведя лошадь своего хозяина. Д'Артаньян и Атос вышли из дому, сели на коней, и четыре товарища пустились в путь: Атос на лошади, которой он был обязан своей жене, Арамис — любовнице, Портос — прокурорше, а д'Артаньян — своей удаче, лучшей из всех любовниц.
Слуги ехали вслед за ними.
Как и предвидел Портос, кавалькада производила сильное впечатление, и если бы г-жа Кокнар могла видеть, как величественно выглядит на красивом испанском жеребце ее любовник, она не пожалела бы о кровопускании, которое произвела денежному сундуку своего мужа.
Близ Лувра четверо друзей встретили г-на де Тревиля, возвращавшегося из Сен-Жермена; он остановил их, чтобы полюбоваться их блестящей экипировкой, и в мгновение ока целая толпа зевак собралась вокруг них.
Д'Артаньян воспользовался этим и рассказал г-ну де Тревилю о письме с большой красной печатью и с герцогским гербом; само собою разумеется, что о втором письме он не сказал ни слова.
Г-н де Тревиль одобрил принятое друзьями решение и заверил их, что в случае, если д'Артаньян не явится к нему на следующий день, он сам найдет средства разыскать молодого человека, где бы тот ни был.
В эту минуту часы на Самаритянке пробили шесть. Друзья извинились, сославшись на срочное свидание, и простились с г-ном де Тревилем.