1977. Три мушкетера (с иллюстрациями)
Шрифт:
Д'Артаньян не двинулся с места.
— Вы в самом деле славный малый, — сказал Атос, пожимая ему руку.
— Скорей, скорей, решайтесь! — крикнул де Жюссак.
— Скорей, — заговорили Портос и Арамис, — нужно что-то предпринять.
— Этот молодой человек исполнен великодушия, — произнес Атос.
Но всех троих тревожила молодость и неопытность д'Артаньяна.
— Нас будет трое, из которых один раненый, и в придачу юноша, почти ребенок, а скажут, что нас было четверо.
— Да, но отступить!.. — воскликнул Портос.
— Это
Д'Артаньян понял причину их нерешительности.
— Милостивые государи, — сказал он, — испытайте меня, и клянусь вам честью, что я не уйду с этого места, если мы будем побеждены!
— Как ваше имя, храбрый юноша? — спросил Атос.
— Д'Артаньян, сударь.
— Итак: Атос, Портос, Арамис, д'Артаньян! Вперед! — крикнул Атос.
— Ну как же, государи мои, — осведомился де Жюссак, — соблаговолите вы решиться наконец?
— Все решено, сударь, — ответил Атос.
— Каково же решение? — спросил де Жюссак.
— Мы будем иметь честь атаковать вас, — произнес Арамис, одной рукой приподняв шляпу, другой обнажая шпагу.
— Вот как… вы сопротивляетесь! — воскликнул де Жюссак.
— Тысяча чертей! Вас это удивляет?
И все девять сражающихся бросились друг на друга с яростью, не исключавшей, впрочем, известной обдуманности действий.
Атос бился с неким Каюзаком, любимцем кардинала, на долю Портоса выпал Бикара, тогда как Арамис оказался лицом к лицу с двумя противниками.
Что же касается д'Артаньяна, то его противником оказался сам де Жюссак.
Сердце молодого гасконца билось столь сильно, что готово было разорвать ему грудь. Видит бог, не от страха — он и тени страха не испытывал, — а от возбуждения. Он дрался, как разъяренный тигр, носясь вокруг своего противника, двадцать раз меняя тактику и местоположение. Жюссак был, по тогдашнему выражению, «мастер клинка», и притом многоопытный. Тем не менее он с величайшим трудом оборонялся против своего гибкого и ловкого противника, который, ежеминутно пренебрегая общепринятыми правилами, нападал одновременно со всех сторон, в то же время парируя удары, как человек, тщательно оберегающий свою кожу.
Эта борьба в конце концов вывела де Жюссака из терпения. Разъяренный тем, что ему не удается справиться с противником, которого он счел юнцом, он разгорячился и начал делать ошибку за ошибкой. Д'Артаньян, не имевший большого опыта, но зато помнивший теорию, удвоил быстроту движений. Жюссак, решив покончить с ним, сделал резкий выпад, стремясь нанести противнику страшный удар. Но д'Артаньян ловко отпарировал, и, в то время как Жюссак выпрямлялся, гасконец, словно змея, ускользнул из-под его руки и насквозь пронзил его своей шпагой. Жюссак рухнул как подкошенный.
Освободившись от своего противника, д'Артаньян быстрым и тревожным взглядом окинул поле битвы.
Арамис успел уже покончить с одним из своих противников, но второй сильно теснил его. Все же положение Арамиса было благоприятно, и он мог еще защищаться.
Бикара и Портос ловко
Атос, вторично раненный Каюзаком, с каждым мгновением все больше бледнел, но не отступал ни на шаг. Он только переложил шпагу в другую руку и теперь дрался левой.
Д'Артаньян, согласно законам дуэли, принятым в те времена, имел право поддержать одного из сражающихся. Остановившись в нерешительности и не зная, кому больше нужна его помощь, он вдруг уловил взгляд Атоса. Этот взгляд был мучительно красноречив. Атос скорее бы умер, чем позвал на помощь. Но взглянуть он мог и взглядом мог попросить о поддержке. Д'Артаньян понял и, рванувшись вперед, сбоку обрушился на Каюзака:
— Ко мне, господин гвардеец! Я убью вас!
Каюзак обернулся. Помощь подоспела вовремя. Атос, которого поддерживало только его неслыханное мужество, опустился на одно колено.
— Проклятие! — крикнул он. — Не убивайте его, молодой человек. Я должен еще свести с ним старый счет, когда поправлюсь и буду здоров. Обезоружьте его, выбейте шпагу… Вот так… Отлично! Отлично!
Это восклицание вырвалось у Атоса, когда он увидел, как шпага Каюзака отлетела на двадцать шагов. Д'Артаньян и Каюзак одновременно бросились за ней: один — чтобы вернуть ее себе, другой — чтобы завладеть ею. Д'Артаньян, более проворный, добежал первый и наступил ногой на лезвие.
Каюзак бросился к гвардейцу, которого убил Арамис, схватил его рапиру и собирался вернуться к д'Артаньяну, но по пути наскочил на Атоса, успевшего за эти короткие мгновения перевести дух. Опасаясь, что д'Артаньян убьет, его врага, Атос желал возобновить бой.
Д'Артаньян понял, что помешать ему — значило бы обидеть Атоса. И действительно, через несколько секунд Каюзак упал: шпага Атоса вонзилась ему в горло.
В это же самое время Арамис приставил конец шпаги к груди поверженного им противника, заставив его признать себя побежденным.
Оставались Портос и Бикара. Портос дурачился, спрашивая у Бикара, который, по его мнению, может быть час, и поздравляя его с ротой, которую получил его брат в Наваррском полку. Но все его насмешки не вели ни к чему: Бикара был один из тех железных людей, которые падают только мертвыми.
Между тем пора было кончать. Могла появиться стража и арестовать всех участников дуэли — и здоровых и раненых, роялистов и кардиналистов. Атос, Арамис и д'Артаньян окружили Бикара, предлагая ему сдаться. Один против всех, раненный в бедро, Бикара все же отказался. Но Жюссак, приподнявшись на локте, крикнул ему, чтоб он сдавался. Бикара был гасконец, как и д'Артаньян. Он остался глух и только засмеялся. Продолжая драться, он между двумя выпадами концом шпаги указал точку на земле.
— Здесь… — произнес он, пародируя слова Библии, — здесь умрет Бикара, один из всех, иже были с ним.