1Q84. Тысяча невестьсот восемьдесят четыре. Книга 1. Апрель-июнь
Шрифт:
— Вы не заметили, у полицейских в последнее время не менялась форма одежды? Или модель пистолета в кобуре?
— В последнее время? — задумался он. — Это когда?
— На этой неделе.
Лицо мужчины озадаченно вытянулось.
— Да, и форма, и оружие у полиции действительно поменялись. Но это случилось несколько лет назад. До того ходили подтянутые, а потом их мундиры начали превращаться в одежду для выхода в магазин. И пистолеты стали автоматическими. С тех пор никаких особых изменений я не заметил.
— Погодите. Еще неделю назад все японские полисмены носили револьверы, нет?
Мужчина
— Нет. Пистолеты у них автоматические.
— Вы абсолютно в этом уверены?
От такого вопроса собеседник завис. Сдвинул брови, всерьез напряг память.
— Ну, всего не упомнишь, но насчет модернизации полицейских пистолетов тогда много шумели в газетах. Дескать, их новое оружие слишком… э-э… чувствительно для решения повседневных проблем. Куча организаций тогда заявили правительству серьезный протест.
— Несколько лет назад? — уточнила Аомамэ.
Мужчина подозвал бармена, человека лет на пять старше. И повторил ему вопрос: когда именно поменялись оружие и форма сегодняшних полицейских?
— Два года назад, по осени, — ответил бармен, не задумываясь.
— Вот видишь? — рассмеялся мужчина. — Даже бармену в отеле об этом известно!
Бармен также усмехнулся.
— Да нет, что вы! — пояснил он. — Просто мой младший брат в полиции служит, вот я и помню… Он еще жаловался, что никак не привыкнет к новой форме. И что пистолет слишком тяжелый. До сих пор еще ворчит. Новая «беретта» у них автоматическая, переключил рычажок — и превращается в полуавтомат. А выпускает ее «Мицубиси» по эксклюзивной лицензии, только для полицейских всей страны. Но японцы слишком редко стреляют друг в друга. И по большому счету в настолько чувствительном оружии, да еще в таких количествах никакой нужды нет. Только больше головной боли, если такие игрушки крадут. Но что делать, если правительство решило повысить боеспособность полиции?
— А что стало со старыми револьверами? — спросила Аомамэ как можно безразличнее.
— Все изъяли на разборку и переплавку, — ответил бармен. — Помню, еще в новостях показывали, как их разбирают. Вы представляете, сколько нужно времени и сил, чтобы разобрать такую гору револьверов и утилизировать такую кучу патронов?
— Лучше б за границу продали, — вздохнул лысоватый клерк.
— Экспорт оружия запрещен Конституцией, — напомнил бармен.
— Вот видишь? Даже простой бармен в отеле… — снова начал было мужчина, но Аомамэ перебила его:
— Вы хотите сказать, что вот уже два года полиция вообще не носит револьверы?
— Насколько я знаю, нет.
Аомамэ нахмурилась. Может, у нее с головой не в порядке? Не далее как сегодня утром она встретила полицейского в старой форме и с револьвером в кобуре. Мало того: до сих пор ей ни разу не доводилось слышать о том, чтобы все револьверы в стране — все до единого! — вдруг уничтожили. Но с другой стороны, не могут же лысоватый с барменом ошибаться одновременно — или тем более морочить ей голову, сговорившись заранее! Выходит, заблуждается она сама?
— Спасибо! У меня больше вопросов нет, — сказала она бармену. Тот улыбнулся профессиональной улыбкой и вернулся к работе.
— Значит, тебе нравятся полицейские? — уточнил лысоватый.
— Глупости, — покачала она головой. — Просто память заплутала немного.
Они
21
Нисин'oмия — западный пригород Осаки.
22
Закрытое, или Внутреннее Японское море (яп. Сэто-Найкай) — море Тихого океана, со всех сторон окруженное островами Хонсю, Кюсю и Сикоку.
— Уже поздно. Можно задать откровенный вопрос?
— Конечно.
— Даже, как бы сказать… очень личный вопрос?
— Отвечу, как могу.
— У тебя крупный пенис?
Мужчина приоткрыл рот, сощурился и пристально посмотрел на нее. Словно не поверил своим ушам. Но лицо Аомамэ оставалось серьезным. По глазам было видно: она не шутила.
— Как сказать, — так же серьезно ответил он. — Я не сравнивал. Наверно, обычный. Так внезапно спросила… Не знаю, что и ответить.
— Тебе сколько лет?
— Пятьдесят один, — произнес он неуверенно. — В прошлом месяце стукнуло.
— Мужик в пятьдесят один год с мозгами, работой и яхтой не знает, большой или маленький у него пенис?
— Ну… может, крупнее среднего, — выдавил он, задумавшись на пару секунд.
— Уверен?
— Да на что тебе сдался мой пенис?
— Сдался? Кто сказал, что он мне сдался?
— Н-никто не говорил. Просто… — Мужчина заерзал на табурете. — У тебя с этим какие-то проблемы?
— У меня с этим никаких проблем нет, — отрезала Аомамэ. — Просто лично я предпочитаю крупноватые. Визуально. Это не значит, что от маленьких я не кончаю. Это также не значит «чем больше, тем лучше». Просто люблю размеры чуть больше среднего. Что тут странного? У каждого свои предпочтения. Вот, скажем, совсем огромные уже не по мне. Только больно и ничего больше. Понимаешь, о чем я?
— Ну тогда, может, тебе и понравится, не знаю. У меня не то чтобы очень огромный, но чуток побольше обычного. Вроде бы в твоем вкусе.
— Не врешь?
— Да зачем мне врать-то?
— Хмм… А показать можешь?
— Здесь?!
Стараясь совладать с собой, Аомамэ снова скорчила мину.
— Здесь? Ты с ума сошел? И не стыдно, в твои-то годы? Только погляди на себя: дорогой костюм, стильный галстук, а манеры — как у гориллы. Хочешь прямо здесь вывалить свое хозяйство? А что люди вокруг подумают, тебя не заботит? Нет уж, теперь нам только одна дорога: идем-ка в твой номер. Там ты снимешь трусы и покажешь мне то, чем хвастался. С глазу на глаз. По-другому никак!