2000 № 9
Шрифт:
Она перебила меня срывающимся голосом:
– Ну и что?
– А то, что жизнь не похожа не стихи. Нет смысла в страдании. Нет необходимости отдавать сердце и терпеть поражение. Она сидела молча, закутанная в одеяло. Видимо, я задел ее за живое.
– Словом, подумайте.
Я вышел на крыльцо и выкурил еще одну сигарету. Присоединяясь к этому проекту, я был полон энтузиазма. Экзотические эпохи, знаменитости… Я неплохо работал: все схватывал на лету, проявлял ловкость. Главным моим «козырем» была искренность. Я так преуспел, что Габриэлла возненавидела меня и
Спустя некоторое время Мэрилин вышла, накинув одеяло на голову, как индианка.
– Ваше решение, скво?
Она невольно усмехнулась. Даже при слабом свете из двери были заметны морщинки в уголках ее глаз.
– Вы вернете меня обратно, если мне там не понравится?
– Понравится! Но если нет, я вас верну, обещаю.
– Хорошо. Что мне делать?
– Захватите то, что хотели бы оставить на память. А остальное - наша забота.
Я ждал, пока она в спешке собирала чемодан. Поверх вещей лег снятый со стены портрет Линкольна. Я убрал в сумку фильтратор крови и установил в гостиной блок переноса.
– Маф!
– воскликнула она.
– То есть?
– Мой пес.
– Она опять выглядела совершенно раздавленной.
– Кто о нем позаботится?
– Миссис Мюррей.
– Она его не переносит! Нет, я ей не доверяю.
– Казалось, рухнула ее последняя надежда.
– Я не могу. Это была неудачная идея.
– Где Маф? Мы заберем его с собой.
Мы пошли в комнату для гостей. Там стояла такая вонь, что я чуть не зажал нос. Собака спала на старой шубе. Стоило нам открыть дверь, как она с лаем набросилась на меня. Это был избалованный карликовый пудель, которого так и хочется от души пнуть ногой. Но она схватила его на руки, заворковала, заставила меня взять мешок с кормом и миску для воды. Я подчинился, едва сдерживая раздражение.
В гостиной я отодвинул кресло и поставил Мэрилин в центр комнаты, после чего выложил вокруг нас кольцом электрический шнур, очертив поле. Видя ее волнение, я взял женщину за руку. Она не спускала с рук свою брехливую собачонку.
– Готово, Мэрилин.
Я нажал клавишу на своем блоке. Гостиная Мэрилин стала отступать от нас, и мы провалились в пустоту, как камешки в бездонный колодец.
Нам навстречу неслась из невыносимой дали транзитная станция. Еще немного - и мы снова оказались в помещении. Собака зарычала, Мэрилин покачнулась, положила ладонь себе на лоб. Я взял ее за руку, чтобы успокоить.
Из контрольной рубки появились Сковилл и медсестра, которая взяла Мэрилин за другую руку.
– Это сестра, она поможет вам отдохнуть. А это Дерек Сковилл, руководитель программы.
Мы надели на «звезду» комбинезон, врачи накачали ее инъекциями. Я пообещал ей позаботиться о Мафе и тут же сбагрил пуделя персоналу. Я держал Мэрилин за руку, подбадривал ее улыбкой, сидел с ней рядом, пока она не уснула. Наконец-то она выглядела спокойной. Мэрилин нравилось, когда ей помогают; она привыкла к заботе. Теперь этим будет заниматься целый мир. Так она воображала…
На самом деле ее судьба целиком зависела от меня.
Я заскочил в гримерную, принял душ и переоделся: сингапурская шелковая рубашка, мешковатые брюки, компьютерные очки. Прогноз обещал избыток солнечной радиации, поэтому я напялил широкополую шляпу. И как раз разглядывал свои ботинки, на которые разрушительно подействовала грязь из сада Мэрилин, когда в уголке очков появился вызов от Сковилла: меня приглашали на совещание.
Кроме Сковилла там были Левин, Салли Хоз, врач, Джейсон Краер из отдела рекламы.
– Твое мнение?
– спросил меня Левин.
– Она в неважном состоянии. Физически еще туда-сюда, но эмоционально…
– Завтра продолжим курс инъекций, - сказал врач.
– Возможно, у нее повреждены почки. Не удивлюсь, если не только они.
– А ее шрамы видели?
– спросил Левин.
– Сколько она перенесла операций? Кажется, там у них, чуть что, сразу хватаются за мясницкий нож.
– Сначала за мясницкий нож, потом за пульверизатор с краской, - добавила Салли.
– Шрамы мы устраним, - сказал Краер. Ходили легенды, что отдел Краера - самое опасно место во всем Голливуде.
– А Детлев будет ее ангелом-хранителем. Так, Дет? Ты ведь спас «звезде» жизнь! Ты ей и друг, и папочка, и любовник, если понадобится.
– Конечно, - сказал я, вспоминая спящую Мэрилин.
– На что надеялась она сама?
– Мы умеем учитывать психологические факторы, - сказал Краер.
– Это наше ноу-хау.
Мне было трудно досидеть до конца. Сразу после совещания я спустился в вестибюль и покинул здание. Перед главным входом собралась пренебрегающая пеклом толпа. Густо намазав лица блокирующим солнечную радиацию кремом номер 400, они размахивали лозунгами: «Прекратить эксплуатацию времени!», «Информация, а не люди!», «Руки прочь от прошлого!».
Доказательств влияния изменений в моментах-пространствах прошлого не существовало; это разные миры. Конечно, после вторжения в конкретную вселенную вы уже не можете туда вернуться. Но вселенных этих бесконечное множество, так что беспокоиться не о чем.
О чем следовало бы позаботиться фанатикам защиты хронологии - так это о том, чтобы наше время-место не засоряли различные исторические персонажи, не способные приспособиться к новизне, распроститься с былой славой или остаться столь интересными для нас, как на то надеялись их спонсоры. Сколько денег израсходовано зря! Кому нужны новые джазовые композиции Гершвина? Способен ли Шекспир понять двадцать первый век? Чем он будет заниматься: писать сценарии для виртуальных приключений?
Я выскользнул через черный ход и сел на углу в Метро, чтобы проехать Голливуд и прибыть в свой жилой комплекс под куполом.
В киоске я загрузил в компьютер-очки последние новости, потом заглянул в мужской туалет, чтобы почистить испачканные в прошлом ботинки. Ведущая программы «Голливудские слухи» Хедли О'Коннор сообщала о сильном снижении доходов концерна «Элизенбрунен ГМБХ», финансировавшего проект с моим участием. Если Сковилл провалится, новый босс обязательно зарежет проект, и мои контрактные обязательства будут аннулированы… Вся надежда на Мэрилин.