20000 километров по Сахаре и Судану
Шрифт:
В начале XIX века, после переселения торговцев из Кацины, Кано экономически окреп и ко времени прибытия Барта насчитывал около 30 тысяч жителей; это число в период самой оживленной торговли (с января по апрель) почти удваивалось. Кано приобрел известность не только как торговый центр, но и как город развитого ремесла. Здесь осуществлялась переработка Местного сырья, но прежде всего изготовлялись изделия из хлопка, которые затем окрашивались, по словам Барта, при помощи индиго собственного производства. Среди других видов готовой продукции, производимой в большом объеме, следует упомянуть сандалии и другие мелкие кожаные изделия.
Главной внутриафриканской статьей торговли была соль. Из Европы ввозились английский набивной ситец, французский шелк, саксонское красное сукно, венецианские стеклянные украшения, нюрнбергские игрушки и галантерея, золингенские
Огромное значение имело производство продуктов сельского хозяйства. Земля в провинции Кано была чрезвычайно плодородна. Урожая зерновых культур хватало не только для собственных нужд, но и для вывоза за границу. Однако здесь, в этом крупном торговом центре, Барта поразила страшная нищета. Он не ограничился лишь констатацией противоречий между богатством и бедностью, а подверг это положение резкой критике. Господствующие классы Пруссии усмотрели в ней осуждение обстановки в собственной стране, и Барт впоследствии ощущал на себе их неудовольствие.
Экспедиция находилась в Кано немногим больше месяца, как раз время наибольшего подъема торговли, и у Барта было достаточно возможностей изучить эту сторону жизни города. От прибывавших со всех концов Судана торговцев он мог собрать важную информацию о состоянии дорог в стране, сослужившую большую службу в дальнейшей работе экспедиции. Дорога, ведущая из Сокото в легендарный город Томбукту, пробудила в нем особый интерес, и отныне намерение побывать также и в этом городе не давало ему покоя.
Однако необходимо было сначала решить текущие проблемы, из которых главной была денежная. Чтобы выплатить долги, ему пришлось продать последнее, что у него было. Но как осуществить запланированное путешествие в Борну без денег? Без них нельзя было ни купить необходимый провиант, ни нанять проводников и слуг. И тут, к величайшему его удивлению, пришла неожиданная помощь. Наместник Кано передал в его распоряжение 60 тысяч курди, что равнялось всего 24 испанским талерам и составляло лишь треть стоимости подарков, которые Барт собственноручно вручил в Кано, и тем не менее благодаря им экспедиция могла существовать. Были куплены верблюды, и 9 марта караван отправился в путь. Барт, страдавший от лихорадки, должен был собрать всё силы, чтобы вновь пуститься в дорогу, в неизвестность. «Путешественнику, — писал он, — приходится не (раз сталкиваться с трудностями и множеством забот, если он решил покинуть место, где останавливался на более или менее длительное время, ибо все хлопоты, связанные с отбытием, ложатся тяжким бременем лишь на его собственные плечи и со всех сторон ему пытаются чинить бесконечные препятствия. Мое состояние, когда в воскресенье 9 марта 1851 года я собрался покинуть Кано, было особенно тревожным. Не было попутного каравана, а дорога была небезопасна из-за возможного нападения грабителей, у меня был лишь один слуга, на которого я мог положиться и который был мне по-настоящему предан. К тому же я за день до этого настолько плохо себя чувствовал, что не мог встать с постели. Однако уверенность в своих силах ломает все преграды на пути к цели, а у меня она была, и поэтому я торопился покинуть тесные, грязные глиняные стены и вырваться на волю с тем же восторгом, с каким улетает из клетки птица».
Дорога вела на восток через возделанные, плодородные земли. Караван был невелик: Барт, верный Гатрони и двое слуг с четырьмя верблюдами. Теперь они шли в Кукаву — резиденцию правителя Борну. Надо было осилить еще около 600 километров. 15 марта стало поистине счастливым днем: повстречавшийся араб, шедший из Мурзука с небольшим караваном, вручил Барту пакет. В нем оказались письма от друзей и родных — наконец-то восстановились прерванные связи с родиной, отсутствие которых воспринималось очень болезненно. Отрадно было знать, что тебя не забыли и что за экспедицией следят с большим интересом и доброжелательностью. С удовлетворением Барт готов был принять небольшое пособие от прусского короля. Для экспедиции выделялись также товары стоимостью 100 фунтов стерлингов, которые, однако, еще находились на пути в Кано. Барт воспрянул духом, и Дальнейшее путешествие проходило веселее. Но скоро его радость омрачилась: отряд всадников, который шел им навстречу из Кукавы, принес весть, что около 20 дней назад на расстоянии четырех дневных переходов от Кукавы, в Нгуру, от полного истощения скончался Ричардсон.
Барт немедленно отправился к месту кончины своего спутника, чтобы разузнать подробности и обеспечить сохранность экспедиционного имущества.
Нгуру пришла в полный упадок. Трудно было поверить, что на месте этих развалин находился когда-то цветущий город. Ричардсон прибыл сюда вечером 28 февраля, а на следующий день его не стало. Томимый невыносимой жарой, полностью его истощившей, он не мог и думать о предстоящих еще более тяжких испытаниях, подстерегающих его в малярийных болотах у озера Чад. Ричардсон уже давно охотно вернулся бы в Триполи, но не было попутного каравана. Теперь его караван, лишившись руководителя, ушел дальше, в Кукаву. При сложившихся обстоятельствах Барт вынужден был взять на себя руководство экспедицией и ответственность за нее. Он надеялся, что английское правительство не заставит слишком долго ждать с официальным утверждением его в этой должности.
В Кукаве — «африканской родине»
2 апреля Барт достиг столицы государства Борну — Кукавы. За последние почти 30 лет, с тех пор, когда Клаппертон, Денэм и Аудни, определяя направление течения Нигера, дошли до этих мест, ни один европеец не побывал в Кукаве.
Вазири, правитель, с которым Барт познакомился в день приезда, был настроен весьма дружелюбно, и шейх, давший ему вскоре аудиенцию, вел себя в высшей степени гостеприимно [17] . Правда, Барта очень огорчило тогда, что участники экспедиции из группы Ричардсона потребовали жалованья. К счастью, сохранились записи самого Ричардсона о выплатах, а также его дневники.
17
С начала XIX в. в Борну при сохранении номинального главы государства — султана из древней династии Сефува (Сефава) — фактическим правителем страны стал мусульманский богослов Мухаммед аль-Амин Эль-Канеми, носивший арабский титул «шейх» (букв. «старейшина», в произношении на языке канури — шеху) и занимавший официально пост главного судьи государства; первый министр шеху носил также арабский по происхождению титул вазири (в произношении канури). Барт имел дело уже не с самим Эль-Канеми (умершим в 1837 или в 1838, а не в 11835 г., как указано чуть далее), а с его сыном Умару (годы правления — 1838–1881).
Кукава была настоящей столицей, в которой жизнь била ключом. Со стороны казалось, что все ее стотысячное население постоянно в пути. Сборным пунктом служил рынок, где покупателей ждало изобилие товаров.
Под жилье Барту выделили вместительный, наподобие загородной виллы дом из сырцового кирпича. Хотя стены для защиты от паразитов хозяева совсем недавно обмазали коровьим навозом, недостатка в клопах и в блохах не было. Особенно мучили большие муравьи, прожорливость которых не знала границ. Овервег еще не прибыл, так что у Барта было время для обработки своих записей. Он почувствовал новый прилив сил. В Кукаву он пришел почти нищим и бесправным — не было ни денег, ни официальных полномочий, что ставило его прямо-таки в безвыходное положение. Неожиданно вазири предоставил ему большую ссуду, избавив тем самым от тягостных финансовых забот, что обеспечило возможность продолжить работы экспедиции. Хотя этот поступок в значительной мере был проявлением личной симпатии вазири, все же здесь не последнюю роль сыграли сила убеждения и добрая слава о Барте, которая всюду шла впереди него.
Он не терял зря времени и прежде всего задался целью осуществить измерения на западном берегу Чада. Когда шейх Омар 23 апреля предпринял экскурсию в Нгорну и к берегам озера, Барт с радостью примкнул к его свите. У озера Чад он, однако, попал в край болот, и у него не было возможности не только двигаться дальше, но даже и взглянуть на открытый водоем, не говоря уж о том, чтобы начать намеченные работы. Волей-неволей, он вынужден был вернуться в Нгорну, найти знающих местность проводников, которые привели бы его в конце концов к цели.
Теперь перед ним простиралось огромное внутриматериковое море, куда устремлялись водные массы реки Шари, берущей начало в девственных лесах выше экватора, и воды реки Комадугу. Впечатление от зрелища огромного водного пространства и бесчисленного множества водоплавающей птицы было захватывающим. Сделав ряд набросков и записей, Барт 27 апреля вернулся в Кукаву, успев передать с уходящим караваном важные сообщения английскому правительству. Он внес предложение о передаче ему после смерти Ричардсона руководства экспедицией и просил не медля переслать ему деньги для уплаты долгов.