2007 № 11
Шрифт:
Билл Рэйберн (Джон заставил себя называть его так, ведь этот человек все же не был ему отцом) взглянул на часы и кивнул.
— Желудок и часы мне подсказывают, что до ланча осталось всего ничего. У нас обычно холодное мясо. А что до оплаты, то в этом нет нужды.
— Отлично.
— Как тебя зовут?
— Джон… Джон Уилсон.
Фамилия преподавателя физики просто первой пришла ему в голову.
Джон повернулся и через тыквенное поле вслед за Биллом пошел к дому. Тыквы все еще не были собраны, и это за неделю до Хэллоуи-на. Некоторые уже попортились. Джон прошел мимо здоровенной тыквы
Ему вспомнилась шутка, которую он услышал от отца неделю назад.
— Здравствуйте, миссис, поклонился он тыкве.
Билл обернулся и посмотрел на него, как на полного идиота.
— Чего это ты? — удивился он.
— Преклонный возраст этой тыквы вызывает уважение, — ответил Джон с самым честным лицом.
Билл остановился, с минуту глядел на него, и лишь после этого по его губам поползла усмешка.
— Надо будет запомнить.
Сарай стоял за домом — он был меньше, чем в его мире, и с облезлой краской. В крыше зияла дыра, которую нужно было срочно залатать. Да и вообще, вся ферма казалась какой-то обветшалой. Неужели здесь для его родителей настали тяжелые времена?
— Джанет, еще одного едока привел, — крикнул Билл, входя в заднюю дверь. И, обращаясь к Джону, добавил: — Разувайся.
Джон снял ботинки и поставил их на обычное место. Рюкзак он тоже снял и повесил на крючок. Крючок был другой — медный, а не деревянный, как те штырьки, которые они с отцом когда-то приклеили к стене.
Джанет явно не обрадовало появление нежданного гостя, но виду она не подала. Джон улыбнулся ей и поблагодарил за гостеприимство.
На женщине был тот же самый передник. Нет, вдруг понял Джон. Этот передник, клетчатый, с глубокими карманами, мама носила, когда он был маленьким.
Джанет сделала Джону сэндвич с мясом и ломтиком сыра. Он еще раз поблагодарил ее и стал неторопливо жевать бутерброд. Джанет тоже его не узнала.
— Вроде яблоки неплохи для сидра, — заметил Билл, обращаясь к жене. — Думаю, несколько бушелей соберем.
Джон с удивлением поднял брови. Они с отцом собирали по паре бушелей с каждой яблони. Может, здесь сад меньше? Или на деревьях завелись вредители? Он взглянул на Билла и заметил, как дрожат у него руки. Мысль о том, что отец уже не молод, никогда раньше не приходила ему в голову. А может, в этой вселенной он, по каким-то неведомым причинам, состарился раньше? Может, урожай в несколько бушелей — это всё, что он мог собрать…
— Завтра надо будет подновить сточную канаву на дальнем поле. Там уже сейчас целое озеро, а на будущий год оно испортит мне все посевы.
С этим дальним полем всегда была сплошная головная боль: середина была ниже краев, и там часто скапливалась вода.
— Хорошо бы вам еще тыквы собрать, — сказал вдруг Джон. — Пока не испортились.
Билл обиженно посмотрел на парня:
— Много ты в этом понимаешь!
Джон проглотил кусок сэндвича, проклиная себя за то, что невольно обидел хозяина. Он ведь прекрасно знал: нет ничего хуже, чем лезть к фермеру со своими советами.
— Э-э… Я вырос точно на такой же ферме. Мы с отцом тоже выращивали тыквы, и к Хэллоуину продавали их по хорошей цене. Если протянете до воскресенья, то половину придется выбросить. Да и кому нужны тыквы после Хэллоуина?
Джанет повернулась к Биллу:
— Ты ведь сам хотел их собрать!
— Да сейчас уже, наверное, поздно, — махнул рукой Билл. — Парень прав. Половина урожая сгнила на корню.
— Я могу помочь вам с этим делом, — предложил Джон. Ему хотелось остаться здесь подольше. Впервые за долгое время выдался случай передохнуть. К тому же, хоть они и не были его родителями, Билл и Джанет казались хорошими людьми.
Билл посмотрел на него испытующе.
— Так говоришь, работал на такой же ферме? А что еще ты умеешь делать?
— Могу собирать яблоки. Могу залатать дыру в крыше сарая.
— Билл, ты что, до сих пор ее не заделал? — воскликнула Джанет.
— Тяжело туда забираться, на такую верхотуру. Да и других дел набралось, — объяснил Билл и снова обернулся к Джону. — Ну что ж, попробуй поработать денек. Плачу три доллара в час, плюс обед и ужин. Если не сработаемся — на закате двинешься дальше. Без обид.
— По рукам, — согласился Джонни.
— Джанет, позвони-ка Макгенри. Спроси, не привезти ли ему вечером тыквы на продажу.
Джон стоял возле окошечка секретаря и ждал, понемногу закипая от злости. Какого черта столько времени выписывать разрешение на брак! Кейси уже ждала его возле здания суда, на девятом месяце беременности. Если этот тип за стеклом не поторопится, ребенок родится незаконнорожденным. А родители Кейси и его родители в этом вопросе непреклонны. Никаких бастардов. Хотя он пообещал заботиться о ребенке и действительно собирался это делать, они настояли на том, чтобы все было официально.
Наконец служащий выдал ему разрешение и два нотариально заверенных анализа. Джон чуть не вырвал бумаги у него из рук.
— Спасибо, — буркнул он, развернулся и помчался к зданию суда. После свадьбы они с Кейси планировали съездить в Толедо. Через неделю он выходил на работу в «Дженерал Электрик», на сборочный конвейер. Но это только на первое время, пока не выйдет в свет книга под названием «Сияние», которую он сейчас писал.
Поездка в Толедо была связана не только со свадебным путешествием, но и с важными встречами, которые назначил Джон по поводу злосчастного кубика Рубика. Эта штуковина все еще не давала ему покоя. Патентные поиски не дали никакого результата, и когда был создан пробный образец, который наконец заработал как надо, Джон ухнул в его производство девяносто пять тысяч долларов. А потом им позвонил адвокат из Бельгии. Оказалось, этот подлец Рубик запатентовал свое изобретение в Венгрии. Фирма, которую Джон нанял в Нью-Йорке для его продажи, пошла ко дну.
Адвокат Джона хотел бросить его, как горячую картофелину, но тот кое-как убедил крючкотвора, что на этом деле еще можно сделать деньги. По крайней мере, какие-то деньги. Возможно, придется выплатить штраф за нарушение авторских прав, черт бы их побрал. Но дело все-таки стоящее.
Кейси помахала Джону рукой, когда он показался в коридоре, перед дверью кабинета судьи. Она сидела на скамье, и казалось, живот лежит прямо у нее на коленях. Лицо у бедняжки опухло и покраснело, словно накачанное солевым раствором.