2008_27 (575)

Газета "Своими Именами"

Константин ЕРОФЕЕВ

ПОДГОТОВКА!

Приветствую, уважаемый Юрий Мухин! Прочёл Вашу книгу «Если бы не генералы». Равнодушным, как видите, не остался. Не знаю, как начать красиво, посему скажу, как думаю: выводы Вы делаете в массе своей правильные, но не на основании понимания основ, а по событиям.

Действительно, обстановка а армии — похабная в плане подбора и расстановки командных кадров на должности, что, как Вы справедливо заметили, приводит к ситуациям, когда героизм сотен и тысяч не в состоянии исправить ошибки одного барана или предателя. Но почему так? Вы пускаетесь в пространные рассуждения и анализ неких исторических предпосылок, которые вне всякого сомнения имеют вес, но, вопреки Вашему мнению, не играют решающей роли. Вы не служили в армии (сборы, призыв на месяцы не дали Вам возможности проникнуться до конца и порами кожи ощутить то, что из себя представляет организм по имени Армия), и, как свойственно нормальному человеку, которому не по фиг, пытаетесь анализировать. Но, к сожалению, самый совершенный компьютер обрабатывает лишь то, что в него заложено. А заложено в Вас в военных вопросах мало. Знать ТТХ оружия и понимать, как стрелки на картах рисуются, мало, надо понимать, почему ТТХ такие, и почему вокруг стрелок рисуют определённые цифровые показатели и чем они вызываются. Поверьте, только на первый взгляд стрелка на карте — это арифметика, а там, — высшая математика в подспуде имеется. Уж не обижайтесь на правду. Хотя Ваше удивление просчётами командования лично у меня ничего, кроме одобрения, не вызывает: слишком часто у баранов-генералов не то что высшая математика, арифметика не сходится и ещё, при таких косяках «палковводцы» начинают коверкая высшую математику, задним числом применять для доказательства мысли, что 2 x 2 не равно 4, и они были правы, та же 6-я рота под Улус-Кертом, оказывается, должна была погибнуть и никто в этом не виноват. ВОВ не беру, там о ротах даже не вспоминают, там фронты, оказывается, гибнуть должны были. Теперь по делу. В чём причина убогого подбора и расстановки кадров? Отбросив (хотя как это можно сделать?) разборки «свой-чужой», так свойственные высшим эшелонам в армии, то бишь там где генералы, мы окажемся перед реальностью уровня взвод-рота-батальон. А там таится главная беда нашей армии: сокращённый состав и систематическое отсутствие боевой подготовки. Добавьте сюда ещё две беды, а именно: гарнизонщину, к примеру того же Дальнего Востока и паркетеные разборки центральных городов, и Вам всё станет ясно. Это та среда, откуда в массе своей выходят кандидаты в академиии и далее вверх. Не хочу останавливаться на подробном описании, что означает на практике влияние каждой из этих язв, будет Вам интересно — расскажу отдельно. Главный смысл моего письма в следующем: в Советской Армии были созданы идеальные теоретически, по всем наставлениям и руководствам, условия для подготовки и воспитания отличных специалистов и командиров. Но!!! Это всё разрабатывалось и писалось ДЛЯ ПОЛНОСТЬЮ РАЗВЁРНУТЫХ И ЗАНИМАЮЩИХСЯ БОЕВОЙ ПОДКОТОВКОЙ частей!!! Никто и никогда не разрабатывал наставлений для частей сокращённого и кадрированного состава!!! А ведь это на сегодняшний день 99 % армии!!! И так всегда было, полностью развёрнутые части были в СССР только в группах войск за границей, там пачками готовили громовых, рохлиных и прочих, которые по замене через 5 лет попадали под напильник реальности на Дальнем Востоке или СКВО. Единицы могли удержать в себе заряд правильного отношения к службе. Мои знакомые, приехавшие из ГСВГ и отучившиеся в академии, с ужасом смотрели на часть, куда по распределению попали под Питер ещё в 1988 году!!! Там УЖЕ БЫЛ РАЗВАЛ С НЕЗАПАМЯТНЫХ ВРЕМЁН!!! Часть была сокращённого состава, то есть техника вся, городок на всех, а людей в подразделениях где как, где 30 %, где 10 %, а где 80 %. Так вот, та часть, где состав был 80 %, обеспечивала всё соединение, начиная от разгрузки угля в кочегарку, кончая караулами. А по бумагам она занималась!!! Иначе говоря, я полностью НЕ согласен в Вашей националистической, если можно так выразиться, оценкой разницы в подготовке, подборе и расстановке кадров между нами и заграницей. Хотя читаю Вашу оценку основной массы нашего генералитета как мерзости на 100 % правильной. Но причины, почему эта мерзость имеет место, Вами названы совершенно неверно!!! Поясню: в развёрнутой пехотной роте 4 взвода плюс ГПВ и ещё управление. Офицерских должностей 5. Это если развёрнутая. И смотрите: из 4-х взводных только один станет ротным, так как ГПВ обычно командуют прапорщики. В наличии конкуренция. А теперь берём часть сокращённого состава. Чтобы сохранить, к примеру, дивизию (и с ней комдива-генерала, а с ним кучу замов-полковников и т. д.), сокращают дивизию до установленной сверху численности. Но как? А так, чтобы все полки и батальоны в них были на месте, иначе какая же это дивизия? Это бригада, где командир — полковник. А в этих батальонах что творится? Правильно! Имеются в наличии роты, где есть командир роты, техника и… никого!!! И вот этот лейтенант-ротный, фактически полуфабрикат, из которого должен был бы получиться, может, и отличный командир и специалист, попади он в нормальную роту, ничего в своей офицерской жизни не видя, получает сначала звание старшего лейтенанта, потом капитана, а потом из роты где, он только бумажки писал уходит (если не пьёт и исполнительный) в штаб, а оттуда в академию. И какой из этого недоноска (без обид сказано в личном плане, но как с точки зрения специальности его ещё назвать-то?) военачальник? Вы думаете, что в РККА перед войной было как-то иначе? А если части начали разворачивать с 1939 года, то есть теоретически начали приводить части и соединения к нормальному виду, что-то успело измениться в психологии у людей в войсках после многих лет болота? Тем более смешно читать пассажи авторов (и Ваши в том числе местами) про то, что дивизию где-то развернули, призвали народ и даже дали, подумать только, пушки 37-мм в зенитный дивизион. Неужели Вы как специалист-производственник можете себе представить, что попасть из винтовки на бегу по полю под огнём проще, чем на фрезерном станке уложиться в жёсткий допуск? Согласитесь, что толковыми станочниками не рождаются, и сам факт записи в трудовой книжке, что тебя назначили станочником, станочника из тебя не делает. Почему же Вы исходите из постулата, что дивизия, а в сравнении с ней ближе чем производственное объединение ничего на ум не приходит по масштабам и сложности, может быть сформирована и брошена в бой за какие-то 2 месяца? Вы цех в своей жизни видели. И не один, сомнений нет. Представьте себе, что ВЕСЬ ЗАВОД ТОЛЬКО ВЧЕРА ДРУГ ДРУГА УВИДЕЛ И СТАНКИ ПОЛУЧИЛ. И как по-Вашему? Они план сходу перевыполнят? В том числе по отходам? Я это к тому, что не за то генералов бьёте. Бить их надо не за шкурничество, как Вы, а за ОБЫЧНЫЙ НЕПРОФЕССИОНАЛИЗМ, БЕЗ ЭМОЦИЙ. А начинается он с организации. Подготовка частей и соединений в мирное время есть фундамент войны. А Вы их бьёте за трусость, не понимая, что этим опускаетесь до уровня пьяного отца, бьющего сына за двойку, видя, что тот без портфеля из школы пришёл. Но всё равно, дело Вы делаете нужное.

Г.Б. ДОРОФЕЕВ,

www.belostokskaya.ru,

Морская Пехота Балтики

«ЗАЖРАВШИЙСЯ БАРИН ИЗ МУЖИКОВ»

Давая оценку причин неудач операций Крымского фронта в январе-феврале 1942 года, представитель Ставки Верховного Главнокомандующего Л.З. Мехлис увидел их, прежде всего, в личных качествах командующего фронтом генерал-лейтенанта Д.Г. Козлова. Представитель ставки дал ему характеристику несколькими фразами: «ленив, неумен», «зажравшийся барин из мужиков», «опасно лжив».

Подобными фразами можно было бы характеризовать многих генералов Красной Армии как до, так и во время Великой Отечественной войны.

Одним из самых характерных их представителей являлся «один из выдающихся героев Гражданской войны» и, само собой по совместительству, «невинная жертва сталинских репрессий» командарм 2 ранга Павел Ефимович Дыбенко.

Столь же характерна и его биография для данной категории советской военной элиты 20-40-х годов прошлого столетия.

Итак, будущий «прославленный советский полководец» родился в глухой деревушке Людково тогдашнего Новозыбковского уезда Черниговской губернии. Надо признать, что в детстве у него проявилось острое желание порвать с «идиотизмом деревенской жизни», если пользоваться излюбленным выражением А.М. Горького, и затем, как тогда говорили, «выбиться в люди».

Для этого он в возрасте 8 лет пошел в «народную школу» своего уездного центра и проучившись там год, поступил в Черниговское городское трехклассное училище, которое закончил в 1902 году. После этого, согласно официальной версии, служил в губернском казначействе (с четырьмя классами образования?), но был оттуда уволен якобы за политическую неблагонадежность.

Почему я употребляю оборот «якобы»? Да потому что вся его последующая биография до 1912 года, когда он, опять-таки якобы, вступил в партию большевиков, свидетельствует лишь о природном анархизме и индивидуализме, свойственном в то время многим представителям простонародья, получившим начальное образование и вместе с ним неприязнь к окружающему миру, с которым их безграмотные или малограмотные собратья в общем и целом мирились.

Вот так стихийный анархизм сменялся у Дыбенко анархизмом идейным. После увольнения из губернского казначейства его уносит с Черниговщины далеко на север, в Ригу, где он стал работать портовым грузчиком.

Далее официальная историография утверждает, что в Риге в 1907 году Дыбенко вступил в одну из большевистских организаций, но и тут же сама себе противоречит, утверждая, что членом партии он стал в 1912 году на Балтийском флоте, где в тот момент проходил срочную службу.

Скорее всего, если Дыбенко в этот момент где-то и состоял, то скорее всего в анархистском кружке. Об этом свидетельствует его поведение перед призывом на флот. От этого призыва он всячески уклонялся, пока в 1911 году не был арестован полицией и ею принудительно доставлен на призывной участок. Такое поведение в то время совсем нехарактерно для большевика. Руководство большевистской партии, наоборот, требовало от её членов всячески стремиться попасть на военную службу.

В общем, перед нами типичный образ тогдашнего анархиствующего босяка, столь рельефно изображенный А.М. Горьким в целом ряде свои произведений. Человека, одержимого разрушительными стремлениями и совершенно неспособного к созидательной деятельности.

В этой связи невозможно без смеха читать мемуары Дыбенко «Из недр царского флота к Великому Октябрю», которые сейчас можно определить термином «политическое фэнтези». В них он изображает себя первоклассным корабельным артиллеристом, мастерству которого изумляется тогдашний командующий Балтийским флотом адмирал Эссен, якобы ему сказавший: «Тебе или в тюрьме сидеть, или флотом командовать». На что недавний уклонист от флотской службы, доставленный на флот под полицейским конвоем, ему, опять-таки якобы, браво ответствовал: «Могу и то, и другое».

Когда Дыбенко успел стать классным комендором представить невозможно: по сведениям его официальной биографии, он то и дело бунтовал и отправлялся за это на нары. В 1915 году за участие в бунте на линкоре «Павел I» отправлен на фронт. Но вообще-то по тогдашним законам за подобные дела в военное время полагалась или смертная казнь, или 15–20 лет каторги. Однако этого «завзятого бунтаря» всего лишь арестовывают и после 6-месячного заключения отправляют на сухопутный фронт в недавно сформированную дивизию морской пехоты Балтийского флота. Там он за антивоенную пропаганду вновь арестован (но почему-то не расстрелян, учитывая его предыдущие похождения) и находится под арестом до самой Февральской революции. Думается, все это его поздние личные преувеличения своих бунтарских наклонностей. Если бы они были реальностью, то, скорее всего, до Февральской революции он бы не дожил. Так что реально Павел Ефимович всю Первую мировую вульгарно косил от службы без каких-либо бунтов, за что его и подвергали столь мягким для военного времени наказаниям.

Свержение царизма возносит профессионального флотского уклониста неопределенной политической принадлежности на фантастически немыслимую высоту. Он возглавляет «Центральный комитет Балтийского флота» («Центробалт») и фактически делит власть над флотом с его официальным командующим.

Следом за Февралем следует Октябрь 1917-го и новый взлет анархиствующего босяка в матросском бушлате, ничего толком не умеющего делать, — он назначается морским министром большевистского правительства, или, по тогдашней терминологии, народным комиссаром по морским делам.

Впрочем, его дикая некомпетентность на этом посту становится очевидной. И большевистское начальство, воспользовавшись началом германского наступления 18 февраля 1918 года, аккуратно ссаживает его с этой должности, назначив командиром крупного матросского отряда, отправленного на защиту города Нарвы. Возглавляемые таким «вождем», его подчиненные при первых известиях о подходе немцев бросают позиции и улепетывают, по некоторым данным, вместе с ним чуть ли не до Нижнего Новгорода. После чего товарищ Ленин «разобрался» с этой «мужицкой черноземной силой» (фраза из одного ленинского письма, правда, не о Дыбенко).

Бывшего «красного морского министра» исключают из партии и отдают под суд. Суд, правда, вылился в комедию, оправдав подсудимого с формулировкой: «Он не выполнил поставленной задачи, не будучи к ней подготовленным, поскольку не являлся военным специалистом». Значит, для поста морского министра его военной специальности хватало, а для того чтобы удержать на позиции тысячу матросов — нет?

Не сумев сделать из босяка флотоводца и военного начальника, его отправляют на подпольную работу в оккупированный немцами Севастополь. Там «матрос-партизан» (пардон, «матрос-подпольщик») по своей привычке проваливает, но уже не только дело, но и себя и оказывается на сей раз в немецкой тюрьме. Да, для настоящего по духу анархиста тюрьма действительно дом родной. Даже если он туда и не особенно стремится.