2010 № 1
Шрифт:
— Нет, подожди, есть идея получше. — Я склонился к лицу Старейшины, надеясь расшевелить его. — Мы погрузим весь клан в мой катер. Проклятые ракены сюда уже не вернутся. Я…
— Ракены? Ты знаешь, кто это сделал? Знаешь этих… этих монстров?
— Виновники злодеяния не Безымянные. Не кабы. Те, кто это сделал, просто убийцы. Здесь клан будет в безопасности. Тут должна отлично ловиться рыба. Клан может пожить в этом месте, пока я разберусь с ракенами.
— Мы не сможем жить здесь. Это место проклято.
Именно поэтому культура пончиков развивалась так медленно.
На то, чтобы перебазировать весь клан с его пожитками на северный берег озера, потребовалось три ходки. К тому же мой матрас и вся припасенная рыба были украдены.
Даже оказавшись в десяти километрах от места убийства, пончики все равно боялись подхватить неудачу от кровавой бойни на другой стороне озера.
Я кружил над побережьем, надеясь найти флот ракенов с помощью радара. Пусто. Удалился на тысячу километров в обе стороны — пусто. Когда настала ночь, я включил инфракрасные камеры и тепловизоры. Пусто. Облетел весь континент на шести махах — пусто. Как они ухитрились спрятать целый флот?
И тут до меня наконец дошло. Не было никакого флота. Один из кораблей попал в шторм, и его пронесло через полмира. Неподготовленные, без припасов, умирающие от голода… Это объясняло каннибализм. Они сушили мясо, собираясь возвращаться назад.
В конце концов я нашел маленькое рыбацкое судно, едва ли пятнадцати метров в длину, в одном из узких заливов. И как такой крошечный корабль смог проделать столь далекий путь по этому опасному морю? Впрочем, проплывали же сотни километров каноэ из костей и шкур.
Ракены вытащили свой корабль на галечный пляж. Корпус был закованным в медь, по бокам свисали затянутые сетями кронштейны, похожие на крылья. Руль поднимался, позволяя высаживаться на побережье. Умно.
Я порывался взорвать их судно, но потом разум все-таки возобладал. Осмотрев корабль, я смогу понять, сколько их было. А значит, узнаю, скольких мне нужно убить. Уничтожив судно преждевременно, я только рассею каннибалов по округе, и они будут наводить ужас на пончиков до самой зимы.
Ракены славились своей свирепостью, но они все равно не шли ни в какое сравнение с зимой этой безымянной земли. Зимой они не продержатся и месяца.
Я приземлился у корабля, перед выходом надел скафандр. Кевларовое волокно, предназначенное для защиты от маленьких метеоров во время выходов в космос, остановит и пули. Из шлюза я вышел с винтовкой в руке.
Между мной и кораблем встали с полдюжины пришельцев. Их певучие голоса звучали уверенно и явно предлагали мне сдаться. Их однозарядные ружья заряжались с дула, невероятно длинного: руки ракенов тянулись от плеч до самых ступней.
Я выпустил обойму с десяти метров. Двое успели послать заряды до того, как я их подстрелил. Первая пуля скользнула по шлему — ничего страшного. Вторая попала в живот. Хотя сквозь скафандр она не прошла, такого удара я еще никогда не испытывал.
Меня стошнило прямо в шлем, и это оказалось еще хуже удара.
Прежде чем снять шлем, я сменил обойму. А затем передо мной раскололся базальт — осколки камня царапнули щеку и ухо, после того как пуля прошла мимо. Снайпер скрылся за бортом корабля, перезаряжаясь. Я выстрелил прямо в корабль, и ракен закричал, как испорченная сигнализация: бронебойные патроны оказались непривычны для него так же, как вяленое мясо местных жителей — для меня. Снайпер держался за свое круглое лицо, пытаясь остановить кровь, а я вытащил пистолет. Пришлось выстрелить дважды, прежде чем я попал.
Затем я вернулся в катер, чтобы отчистить свой шлем. Нейтрализатор кислотности успокоил мой бурлящий кишечник, синяк разросся до размеров тарелки. Я снова перезарядил оружие, выжидая. Судя по тому, что я читал о ракенах, они не из терпеливых. Они побегут. К тому же знал я и этот арктический ад. Время играло мне на руку.
Час спустя я забрался на рыбацкий корабль. Уцелевшие сбежали, кому-то даже хватило времени забрать оружие у стрелков. Я нашел капитанскую каюту размером с кладовку, а также помещение, в котором висело девятнадцать гамаков. Они, наверное, чувствовали себя, как в тесной, убогой тюрьме, пока плыли сюда все эти месяцы.
За вычетом тех семерых, что я убил, оставалось всего тринадцать.
Их след отмечали сушеная рыба и вяленое мясо пончиков, а также мешочки с порохом и плащи. У края оврага, начинавшегося от пляжа, тесным рядом стояло десять саней. Ракены растеряли множество вещей, пытаясь погрузить на сани только самое необходимое.
Два следа вели на юг, один — на запад. Во время своих поисков я видел поселение пончиков километрах в двадцати к западу отсюда. Убийцы легко найдут себе жертв.
Вернувшись в катер, я поднялся вверх. Сенсоры быстро среагировали на тепло: от страха с беглецов лил пот.
Я снизился, нашел подходящее место и приземлился. Ракены выбежали из темноты прямо на меня. Один голос пропел что-то — вероятно, спрашивая, что за колдовство породило красный огонек у него на груди. Пять выстрелов, четыре трупа — спасибо моему лазерному прицелу.
Осталось девять.
Я снова поднялся в воздух. На поиск оставшихся двух саней потребовалось несколько часов. Самих ракенов я не нашел, только сани. И мертвую утку с отверстиями от пуль. И еще одну мертвую утку — пальцы ракена застряли у нее между зубов. Затем я пристрелил раненую тварь, которая ревела от боли неподалеку.
Сезон гона. Утки обожают сражаться в лунном свете за клюв своей возлюбленной.
Даже самый тупой пончик знал: весной нельзя путешествовать по ночам.
На месте высадки ракенов я работал несколько дней. Похоронил останки пончиков под пирамидой из камней (похоронил не все, а лишь большую часть мяса — примерно килограмм я упаковал и спрятал в морозилку для последующих генетических исследований). Затем я убрал с саней все украшения и отполировал сани так, словно они только что сошли с конвейера.