2012: Вторая Великая Отечественная. Дилогия
Шрифт:
Тем временем боевые машины без особых проблем преодолели первую линию обороны, с легкостью расправляясь с немногочисленными очагами сопротивления, а на берегу уже кипела работа: 7-й и 4-й понтонно-мостовые батальоны спешили навести переправы. Ожила и немецкая артиллерия: на берегах Бебжи поднялись первые, пока еще редкие кусты разрывов. Но нащупать переправы немцам так и не дали — сначала над НП с уже знакомым пульсирующим гулом прошли несколько пар штурмовых вертолетов. В мощную оптику прекрасно было видно, как они разошлись и затеяли смертоносную карусель где-то в глубине вражеских позиций, а затем в дело включилась и артиллерия, которая начала получать
Но вот переправы наведены… Все, 6-му мехкорпусу пора вступать в бой. Генерал-майор оторвался от стереотрубы. Время пришло. Сейчас он, генерал-майор РККА Хацкилевич Михаил Георгиевич, 1895 года рождения, член ВКП (б), будет сдавать главный экзамен в его жизни. Он и его танкисты будут делать то, к чему готовились все предвоенные годы: они войдут в прорыв и стальной лавиной хлынут в немецкие тылы, чтобы с боями прорваться к питающей немецкую группировку в Прибалтике железной дороге на участке Олецко — Рачки — Сувалки. С севера на тот же рубеж должны выйти российские части из Восточной Пруссии. Кажется, они предусмотрели все, по крайней мере, все, что они могли предусмотреть… Местность здесь, в Мазурии, очень сложная, и немцы считают, что передвигаться здесь можно только по немногочисленным дорогам. Что же, теперь ему предстоит доказать, что суворовский принцип «где олень пройдет, там и русский солдат пройдет» не устарел во времена брони и моторов. Но вот колесные машины действительно будут двигаться во втором эшелоне, по дорогам. Впереди пойдут танки и… конница. Как ни странно, привыкшие к своему техническому могуществу потомки не только не стали возражать против использования кавалерии в качестве мобильной пехоты, но и всецело поддержали эту идею. Кто-то из них даже произнес фразу: «Конно-механизированные группы — это наше все!»
Естественно, пойдут с ними и боевые машины потомков. Да, их мало, поэтому вперед они будут выдвигаться только для того, чтобы обеспечить переправы через многочисленные речушки и озера, которые окажутся на пути наступающей группировки. В остальное время они будут играть роль подвижного резерва, способного в критический момент нанести огневые удары огромной силы или решить исход встречного танкового боя в случае, если его танки столкнутся с бронетехникой противника. И, конечно же, вместе с каждым танковым батальоном идут представители войск XXI века с их замечательными рациями. Их задача — обеспечить связь и взаимодействие с авиацией. На совместном совещании в штабе представители штаба ОДКБ несколько раз буквально просили зря не рисковать, не переть в лоб на укрепленные позиции, а стараться обойти их и блокировать, а если это невозможно — вызывать авиацию и артиллерию.
Тем временем темп огня артиллерии стал уменьшаться: первые батареи уже снимались с позиций, чтобы сопровождать наступление не только огнем, но и колесами. И очень хорошо, что потомки вошли в положение и пригнали несколько десятков гусеничных тягачей на смену тем самым СТЗ-5, на медлительность которых командующий мехкорпусом жаловался при каждом удобном случае. Воздух пронзил оглушительный вой, над головами пронеслись огненные стрелы, и все находящиеся на НП невольно пригнулись: дивизион «Градов» наносил coupe de grace второй линии немецкой обороны. Хацкилевич повернулся к стоящему рядом с биноклем командиру 6-го кавкорпуса генерал-майору Никитину:
— Ну что, Иван Семенович, наш выход, по коням?
И, мурлыкая «гремя огнем, сверкая блеском стали…», направился к ожидающему его КВ.
— Когда нас в
Сержант Александр Любцов
Рассвет шестого дня войны застал нас в нескольких километрах от Вильнюса, окруженного войсками под командованием Шаманова. Гот, засевший в городе, судя по всему, сдаваться не собирался. Шаманов, с другой стороны, явно не собирался устраивать городские бои, грозящие более чем серьезными потерями. И, похоже, в случае отказа намеревался город с лица земли просто стереть — будучи на марше, мы видели достаточное количество «Градов», «Ураганов», «Точек» и разнообразной артиллерии, чтобы представить себе всю эту мощь, обрушенную на головы оккупантов. Правда, мирным жителям тоже придется не сладко… не хотел бы я оказаться на их месте.
— Опаньки… ништяк, инет появился, — молодой солдатик из связистов, которому даже восемнадцать можно было дать с натяжкой (реально выглядел лет на пятнадцать-шестнадцать), восторженно уставился в свой айфон.
— И чего говорят во Всемирной паутине? Хотя какая, к черту, она теперь всемирная. Впору говорить: всесоюзная…
— Тут это, пишут, что начинается крупномасштабное контрнаступление, — захлопал глазами пацан. — А еще, что наши показательно отбомбились по Берлину. Даже ссылка есть на съемки с самолета.
Это предложение меня заинтересовало. Все, что угодно, чтобы избавиться от периодически возникающего перед глазами Витьки, харкающего кровью.
На маленьком экране телефона стройными рядами шли «Медведи», ковром бомб закрывающие небо для жителей виднеющегося где-то далеко под ними города.
Картина, снятая с идущего еще выше самолета, выглядела настолько величественно, так мощно, что так и хотелось прошипеть нечто вроде «получайте, сволочи». Донесшийся до побаливающих еще от грохота ушей голос отвлек меня от видео:
— Это произвол! Простые жители Германии не виноваты в преступлениях режима!
Честно говоря, я устал настолько, что даже не хотелось идти разбираться, кто несет эту ересь.
Минуту спустя сие выяснилось само собой — очередной «демократ» (фиг его знает, кто такой — телевизор я не смотрел уже года два, наверное) из «оппозиции» пытался набрать политических очков. Идиот, до сих пор, что ли, не понимает, что ситуация в мире несколько изменилась? А журналисты, что его снимают — они-то хоть это понимают?
Посмотрел в сторону вещающей перед телекамерами сволочи, рассказывающей об ужасах сталинизма и о том, как бедный немецкий народ поддался на уговоры Гитлера и настрадался от страшной Красной Армии. И о том, что мы примеру советских оккупантов следовать не должны.
Судя по лицу корреспондента и оператора, они как раз все прекрасно понимали и едва сдерживались, чтобы не плюнуть в морду этому «деятелю».
— И немецкий народ не должен страдать из-за ошибок своего руководства! Простые солдаты, запертые в Вильнюсе, тоже ни в чем не виноваты! А эта военщина даже не рассматривает возможность ведения переговоров!
Последнюю фразу я уже не слышал — перемкнуло на словах «не виноваты». Видел я это «не виноваты». Сожженная дотла деревня — вместе с детьми, стариками, женщинами… Разбитая артиллерийским огнем больница в том городке, где мы вчера сражались, и аккуратные кучки расстрелянных пациентов в ее дворе. Занимали нужные Вермахту койко-места, да еще и посмели чего-то там возмущаться.
Останки сгоревшего туристического автобуса и окровавленные женские трупы неподалеку — «высшая раса» изволила развлечься.