2012. Точка возврата
Шрифт:
Ирма, признававшая одно средство от плохого настроения — шопинг, развернулась по полной программе. Женщина скупала кожаные куртки и плащи, махровые полотенца и покрывала, как будто на завтра объявили войну и нужно срочно сделать запасы на всю оставшуюся жизнь. Егор покорно заворачивал в каждый магазинчик, исполняя одновременно роль кошелька (расплачивался за покупки, с грустью думая о стремительно усыхающем банковском счете) и багажной тележки (плелся потом, обвешанный пакетами и коробками). Но особенно разошлась Ирма в ювелирных лавках, выбирая то браслеты, то цепочки, то кольца.
— Золото, золото, — ворчал Лукошкин, — уже на каждом пальце по кольцу, и не по одному, в каждом ухе по серьге, только в носу осталось дырку проковырять и воткнуть украшение.
— Ноешь, как старик, — фыркнула Волкова, привлеченная очередной вывеской о сногсшибательной скиде. — Словно тебе не 25 лет, а все 45.
— И тебе столько же, — тихо пробурчал под нос Егор, чтобы жена не услышала. — Только ты об этом не догадываешься, а я — знаю.
Вернувшись в отель, Егор замешкался внизу — парень у стойки вручил присланный с работы факс (опять проблемы с таможней!), поэтому поднялся в номер, когда Ирма успела уже скинуть влажное от пота платье.
Толкнув дверь ногой — обе руки заняты покупками, Егор шагнул на мягкое ковровое покрытие комнаты. Волкова сидела спиной и разговаривала по телефону.
— Папуля, я сделала глупость, — утирая слезы, жаловалась жена. — Он невоспитанный мужлан. Деревенщина. Грубый эгоист… Нет, не бил, я бы не позволила. Но он жадный. Попрекает меня тем, что покупаю… Мы совершенно чужие люди. Ты ведь помнишь, я не хотела выходить за Егора замуж. Он практически заставил. Сколько можно терпеть?… Я пыталась… Какая любовь?! Так, привычка. Союз мужчины и женщины, которые безразличны друг другу. Какие дети? От такого хама?!. Ой, я перезвоню, а то он сейчас вернется.
Ирма положила трубку и, шмыгнув носом, обернулась к двери. При виде Егора, она широко распахнула глаза, но потом взяла себя в руки и упрямо вздернула подбородок: мол, все, что ты слышал, правда, и мне не о чем сожалеть.
Лукошкин сжал от обиды губы, резко раскинул руки в стороны, крутанул пакеты и швырнул их об стены — полотенца, яркие шелковые шарфы и блузки, бархатные коробочки с украшениями радужными пятнами разлетелись по комнате — и, хлопнув дверью, бросился на лестницу.
Он забился в баре, в самый темный угол и выставил перед собой батарею пивных бутылок. "Совершенно чужие люди", "грубый эгоист", "заставил выйти замуж", "какая любовь? какие дети?" — слова, сказанные Ирмой, долбились в голове, отзываясь адской болью в висках. Он строил новую жизнь, денно и нощно, не заботясь о комфорте и отдыхе, возводя светлое будущее. Он так увлекся процессом, что совершенно забыл об Ирме. Рядом с ним живет женщина, которую Егор, как оказалось, толком и не знает. Да, он хотел на ней жениться, думая, что семейная жизнь сама собой приложится. Если мужчина и женщина постоянно находятся рядом друг с другом, то деваться некуда, любовь рано или поздно появится. Закон замкнутых пространств. Но, как только что выяснилось, Ирма, выполнив возложенную на нее миссию "первоначального капитала", дальше в его планы вписываться отказалась.
Ну и ладно! Он вполне обойдется без Волковых. Егор уже вполне твердо стоит на ногах. И семья ему не нужна. Потом когда-нибудь займется этим вопросом. Или вообще откажется от уз брака. Свободному мужчине гораздо легче в нынешнем мире. Почему бы не вкусить холостяцкого счастья? Ведь в предыдущей жизни у него такого шанса не представилось.
Лукошкину никто не нужен. Ни жена, ни друзья. Он выбирает судьбу одинокого волка. Гордого и успешного.
В Москву супруги вернулись, так и не помирившись. Ирма сразу из аэропорта поехала к родителям. Через месяц Егор обнаружил в квартире опустевшие шкафы — жена собрала вещи, пока Лукошкина не было дома. А после новогодних праздников позвонил мужчина, представился адвокатом Волковой, и четким механическим голосом поведал об алгоритме оформления развода.
Глава 24.
ЕГОР бесцельно слонялся по пустой квартире. Абсолютно один в такой день! Ему сегодня стукнуло ровно тридцать! И ни одна живая душа не соизволила поздравить. Как же так получилось, ведь в другой, прошлой жизни, 20 июня каждого года мельтешили друзья и родственники, трезвонил телефон — торопились засвидетельствовать почтение слушатели лекций, на кухне жарился-парился праздничный ужин с обязательным шоколадным тортом домашнего приготовления, именинника заваливали подарками (хоть и ненужными). Почему же тихо сейчас?
Ну, ладно родители, они живут безвылазно на даче, и ждут, что сын заедет к ним сам. Из той же категории "неожидаемых" гостей — сестренка: Зойка выскочила замуж за младшего Борисенко (совместные наблюдения за звездами завершились маршем Мендельсона) и выбрала в качестве постоянного места жительства его квартиру. Мол, оттуда до детского садика, где она трудится воспитательницей, ближе. И теперь общалась с Лукошкиным исключительно по телефону. Что Егора устраивало: чем реже видишь капризную девицу, тем больше ее любишь.
Но вот друзья-то могли заглянуть. И не то, что подарков нестерпимо хотелось, а хоть толику внимания.
А с другой стороны, кого ждать в гости? С Ирмой они разбежались. С Вадимом и Лилей практически не общается. Лена и Андрей поглощены собой.
Егор хлопнулся в кресло — тут же на колени прыгнул Чернилка. Кот до сих пор не верил в свое счастье. Когда Ирма с Егором вернулись из свадебного путешествия, молодая жена выдвинула ультиматум: или я или "мерзкое животное". Чернилка по-прежнему цеплялся за колготки и на любые примиренческие "кис-кисы" отвечал злобным шипением. Егор сгреб любимца в охапку и отвез на дачу. Но как только Лукошкин получил документы о разводе, Чернилка сразу вернулся из ссылки. И теперь кот практически не отходил от Лукошкина, всячески демонстрируя преданность, в отличие от другого представителя рода человеческого, о котором он не любил вспоминать.
— Да, извини, — погладил пушистую шерстку Егор, — об абсолютном одиночестве говорить нельзя. Ты всегда рядом.
— Мр-рр, — подтвердил Чернилка, изгибая дружелюбно спину.
— Но ведь, согласись, ни подарка от тебя не дождешься, ни слова бодрого, — проныл Лукошкин и подтянул потрепанную тетрадь. — А мне сегодня это так необходимо! Вот смотри, — и Егор ткнул пальцем в длинный столбик, который заполнил еще 10 лет назад. — Составил себе на счастливую жизнь шпаргалку, и что в итоге — полный "ноль"!
Лукошкин перелистывал страницы. Столько полезных советов, но ни одним воспользоваться не сумел.
Завершив процедуру развода, Егор уверился, что, окунувшись в напряженный ритм работы, легко забудет про неудачную женитьбу. Но ему тут же напомнили. В офис явились два бритоголовых мужика, объявившие ежемесячную таксу за "спокойную жизнь". Оказывается, от наезда братвы Лукошкина избавлял Волков, но теперь великий тесть переместился в разряд бывших и срок действия "охранной грамоты" моментально истек. Налаживать отношения с "крышей" Егору было противно, а потому он продал бизнес заместителю. Решил попробовать себя в чем-то другом, с объемами поскромнее, например, поставлять мобильные телефоны. Но теперь заявилась милиция. И тоже потребовала плату за "спокойную жизнь". Егору опять пришлось ликвидировать фирму. Он понял, что бизнес — не его стезя. Общение с бандитами или с крышующей милицией, которая мало чем отличалась от братвы, унижало, вернее, унизителен страх перед этими людьми. И Егор, достав забытый диплом филолога, отправился в поход по издательствам, в надежде найти место редактора.