2012. Точка возврата
Шрифт:
Лукошкин с головой окунулся в бизнес и даже не интересовался, как проводит время Ирма. Только автоматически раз в полгода мычал что-то невразумительное, когда от него требовалось одобрить очередную перемену деятельности жены. Волкова относилась к работе как к развлечению. Решающее значение при выборе фирмы имел состав ее сотрудников и социальный статус клиентов. Ирма мечтала блистать в мужском коллективе, меняя как можно чаще наряды, и производить достойное впечатление при общении с важными посетителями (ей хотелось походить на деловых женщин из рекламных роликов шампуня). Но радость новизны быстро улетучивалась, мужчины-начальники требовали постоянного присутствия на рабочем месте, и недовольная дама разрывала контракт и бросалась на следующие поиски. Она побывала личным секретарем у президента банка, бизнес-переговорщиком, логистиком, кадровым агентом. И, забирая каждый раз трудовую книжку, жаловалась мужу на скуку. В конце концов, Волкова поставила точку на собственной карьере и занялась домашними делами. Зато жизнь Егора неслась со скоростью курьерского поезда, только успевай подбрасывать уголь в топку, чтобы не выкинуло по дороге и не обогнали конкуренты. Рынок компьютеров рос в геометрической прогрессии, такими же темпами рождались и компании, собирающие электронику в подвалах или опустевших институтских лабораториях.
Егор, как и задумывалось, не сталкивался с покупателями-обывателями, но, тем не менее, фирма требовала присутствия хозяина каждую минуту днем и нередко ночью. Не говоря уж о выходных. Лукошкин улаживал конфликты с таможней, которая наловчилась терять, но после "правильного обращения" моментально находить нужный груз. Егор научился для развозки готового товара покупать бэушные автофургоны с "нескрученным" пробегом, уговаривать крупных, оптовых клиентов оплачивать заказ авансом. Иначе где взять деньги на закупку комплектующих?
И однажды Лукошкин обнаружил себя уснувшим прямо за столом, с вилкой в руках, в ресторане, где они встретились с женой вечером. Ирма, дернув мужа за рукав, тут же заявила, что они едут отдыхать. На море, к солнцу. Немедленно, как только оформят документы. Куда? Егору было все равно.
День доставки двух жаждущих отдыха тел до моря и солнца прошел в тумане. В самолете Лукошкин дремал. И таким же квелым поплелся после объявления посадки к трапу. Но, высунув голову наружу и сделав первый шаг на территорию иностранного государства, чуть не задохнулся. На него обрушилась не просто жара, а знойный ад пустыни. Даже бетон лётного поля прожигал ступни сквозь подошвы башмаков. Ирма привезла его в Турцию! Сонливость испарилась вместе с кислородом, Егор, стараясь реже дышать, ринулся в здание аэропорта, под живительные струи кондиционера. Потом бегом в автобус, и опять в искусственный холод. Очередная пробежка до отеля, чтобы получить право на полноценный вдох. Распаковавшись в номере, Егор, зачарованный видом из окна, вышел на балкон вкусить ароматы моря. И, словно ошпаренный кипятком, влетел обратно в комнату. И зачем фасад гостиницы украшать балконами, если ими нельзя воспользоваться по прямому назначению? Стоять снаружи невозможно, а если открыть дверь, то кондиционер в комнате сразу выключается.
Так и провели они две недели безальтернативно: либо дышишь как рыба, выкинутая на раскаленную сковородку, либо замерзаешь под гудящим кондиционером. Третьего не дано! Даже море в подобных обстоятельствах не радовало. Тем более что Ирма выталкивала мужа ни свет, ни заря на пляж, чтобы Егор занял свободный топчан — после завтрака мест на берегу не оставалось. И Лукошкин стоически жарился под добытым зонтиком, дожидаясь жену. И только потом получал разрешение поесть.
Зато Волкова испробовала все развлечения, что предлагались в отеле. После утреннего загорания, она отправлялась к бассейну, где нанятые из разных стран аниматоры устраивали для публики соревнования по плаванию или стрельбе из лука. Соотечественники к такому времяпрепровождению не привыкли, в основном отлеживались на песке или на полотенцах, зато немцы, поддерживая тонус пивом, веселились от души. Ирма притащила к бару у бассейна и Егора. Но он, увидев, как жена свободно общается с иностранцами, а у него в запасе лишь несколько слов типа "найн" или "гутен морген", тут же ретировался в прохладу здания.
Волкова заставила Егора взять напрокат джип, чтобы объехать имеющиеся в окрестностях римские развалины. И у каждой достопримечательности к ним прилипал какой-нибудь турок-доброволец, умоляющий провести "экскурсию за 5 долларов". Причем, на английском или немецком языках (тогда Турция только-только запустила массового российского туриста и еще по-русски не говорила). Ирма опять же легко чирикала с гидом, а Егор прыгал по раскаленным камням у парочки за спиной.
Поистине высыпался и отдыхал Егор в те немногочисленные дни, когда жена уезжала на групповые экскурсии — покататься на яхте, посмотреть ближайшие городки, попариться (мало ей окружающей жары!) в соленых термах. Ирма, для приличия подувшись на категоричный отказ мужа куда-либо перемещаться под командованием гида, особо на компании Егора и не настаивала: вокруг крутилось достаточно незанятых мужчин.
И по вечерам, когда они с женой спускались на ужин, Лукошкин удивленно хмурился на то и дело подходивших к их столику незнакомых людей, которые иногда слишком фамильярно приветствовали Ирму.
А аниматор Игорь даже свободно уселся за их стол.
— Сегодня вечером проводим конкурс красоты, — объявил парень жующей чете. — Мероприятие всегда проходит с ошеломляющим успехом. Смех слышно в соседнем городке.
— Замечательно, — захлопала ресницами Ирма. — Ты как всегда ведущий?
— Конечно, — Игорь послал даме очаровательную улыбку. — Но мне нужна подходящая кандидатура.
— Я готова принять участие, — Ирма торжествующе посмотрела на мужа. — У меня найдется в запасе еще не надеванное платье.
— Увы, дорогая, — Игорь склонился к руке Волковой и запечатлел на ней слюнявый поцелуй. Егор, молча кромсающий кусок мяса, нервно передернул плечами: не быстро ли его жена стала "дорогой"?, — Это же юмористический конкурс. В нем принимают участие мужчины, которых мы переодеваем в женщин. Немцы уже выбрали Гретхен, — и аниматор кивнул в сторону пузатого мужчины, который усердно наполнял яствами тарелку у шведского стола. — Мне требуется русская Наташа. Составите компанию?, — и Игорь резко повернулся к Егору.
Лукошкин закашлялся, кусок мяса комом застрял в горле.
— Конечно-конечно, — засмеялась Ирма. — Он согласен! Выглядеть будешь презабавно. Представь, — хлопнула она мужа по спине, чтобы он справился с кашлем, — тебе нацепят парик, юбку…
— …пластмассовые груди, туфли на каблуках, — подхватил Игорь и удовлетворенно хмыкнул. — Реквизита у нас хватает. Подберем самое нелепое. Народ животы надорвет от хохота.
— От хохота?, — наконец, прохрипел Егор и смахнул в сторону тарелку. — Надо мной? Никогда!, — и Лукошкин встал, собираясь уходить, чтобы невзначай не довести ситуацию до трагического финала. — Я не клоун!
Егор уже сделал шаг от стола, но потом обернулся и ткнул пальцем в Ирму:
— Возьми лучше в Наташи её. И пластмассовые груди надевать не надо, она собственные охотно продемонстрирует. Вот уж все животики надорвут.
Сжимая кулаки, Лукошкин ринулся в номер. Он не хотел никого оскорблять, не хотел, держался из последних сил. Конечно, зря вернулся к столу. Но… Он же не клоун! Он приехал отдыхать, а не веселить других. Пусть Ирма развлекается, с него достаточно. Не нужно ему ни моря, ни солнца, ему требуется душевный покой… И, если честно, самое горькое даже не то, что ему предложили на сцене покуражиться, в конце концов, остальные люди тоже отдыхают и ничего нет плохого, чтобы немного подурачиться. Но почему за Егора кто-то взялся решать, что он обязан делать, а что нет. Лукошкин ведь тоже сидел за столом, но "эти двое" вели себя так, словно Егора там не было. А он не призрак, он че-ло-век… И далее в таком же духе.
Следующий день супруги не разговаривали. Волкова срочно уехала утром на экскурсию и появилась только перед ужином. В полном молчании протянулся еще один день. Первой не выдержала Ирма.
— Давай съездим в город, проветримся, — прошипела (примирительно?) жена.
И Егор послушно уселся в арендованный джип. Ссора — неизбежный атрибут семейной жизни. Не ему ли как бывшему психологу знать об этом. И лучше поскорее из конфликта выбираться, пока противоречия не стали непреодолимыми.