Шрифт:
Все события и действующие лица, описанные в произведении, являются вымышленными.
Любые совпадения с реальными лицами и событиями – нелепая случайность.
Старики ходят медленно не потому, что у них болят ноги, а потому, что им некуда спешить.
Богдан Лебл
Пролог. Двадцать лет назад…
Ежегодный саммит заканчивался традиционным банкетом. Главы государств общались в неформальной обстановке, провозглашали дежурные тосты за друзей и бросали косые взгляды на тех, кто им не товарищ. Вопросы международной политики остались неразрешёнными, военные конфликты продолжали набухать, а проблемы голода и глобального потепления вообще никого не интересовали. В фаворе были лишь вопросы расширения рынков для мега-корпораций и получения сверхприбылей. И заточенные на это президенты и премьер министры с усердием решали такие задачи, поставленные теми, кто управляет мировыми финансовыми потоками.
Первый постсоветский президент не смог приехать на саммит по объективным и субъективным причинам, поэтому страну представлял только что назначенный им премьер. На протяжении всего саммита он внимательно слушал синхронные переводы референта, который старался донести до босса малейшие реплики глав государств, как случайно, так и намеренно произнесённые. Вдруг помощник замолчал и приложил палец к микрогарнитуре. Затем он склонился к уху премьер министра и сказал:
– Владислав Викторович, вас китайцы просят на два слова.
– Ну, два слова – это не два иероглифа. Пошли. – Премьер поднялся со стула.
– Они просят вас одного подойти. – Референт виновато улыбнулся.
– А переводить кто будет? Я ведь в китайском не так силён, как в великом и могучем.
Референт опять приложил палец к гарнитуре и положительно кивнул головой.
– Встреча тет-а-тет с генсеком. Он говорит по-русски.
Премьер поднялся на второй этаж, где были оборудованы удобные переговорные комнаты. У дверей одной из них замерли три китайца. При виде гостя они вытянулись по стойке смирно и тут же склонились в почтительном поклоне.
– Где? – Спросил премьер
Не разгибаясь, двое распахнули двери, а третий изобразил приглашающий жест.
Премьер вошёл в помещение и протянул руку генсеку.
– Владислав. – Представился он. – Мы ведь впервые встречаемся?
– Очень рад. Ху Линь. Да впервые. – Генсек поджал руку премьеру и пригласил его присесть. – Я взял на себя смелость заварить лучший китайский чай. Это специальная смесь разный сортов, которая заваривается в особенной посуде, позволяя раскрыть неповторимый букет ароматов и создать идеальный вкус чая. И ещё – он заваривается для особых случаев. Попробуйте. Это не «Индийский слон», который так у вас любят.
Генсек наполнил две чашки ароматной жидкостью и внимательно посмотрел на собеседника. В нарушение всех инструкций, полученных от спецслужб, премьер отхлебнул глоток и покачал головой.
– Действительно необычный вкус. Терпкий. И аромат такой… заставляющий расслабиться.
Генсек, смакуя сделал несколько глотков и поставил чашку на изящное блюдце, издавшее вибрирующий си-бемоль третьей октавы.
Премьер сделал ещё один глоток вежливости и также поставил чашку на стол.
– Благодарю вас. – Сказал он, сцепив пальцы. – Я ведь не только из-за чая удостоился такой чести?
– Не только. – Генсек достал из кармана платок и тщательно протёр ладони. – Я вас очень попрошу, Владислав, о нашем разговоре не докладывать никому. Президенту можете доложить о переговорах с китайским коллегой про дружбу и сотрудничество между нашими странами и народами.
Премьер облокотился на спинку кресла, положил ногу на ногу и всем телом изобразил готовность слушать генсека вплоть до закрытия саммита.
– Вы сам бывший разведчик и знаете, что девяносто процентов разведданных добывается из открытых источников. – Начал генсек. – Но есть ещё десять процентов, которые нужно добыть, чтобы сложить понятный пазл из тех девяноста. Поэтому разведки всего мира лезут из кожи вон, чтобы раздобыть эти самые десять процентов, которые расставят всё на свои места.
Генсек допил чай, налил ещё.
– В нашей стране не принято обращаться за советом разного рода гадалкам и пророкам. – Продолжил он. – Но почти всё руководство имеет либо личную связь, либо через посредников с тибетскими гуру. Они каждый свой шаг сверяют с хранителями тысячелетних знаний и опыта, доверяя им самые сокровенные тайны. У меня тоже есть такой монах. Никто не знает, сколько ему лет, но я лично видел фотографию, где он держит на руках трёхлетнего Мао. Самого вождя я идентифицировать не смог, а вот его родителей – да. Эксперты подтвердили аутентичность фотографии. Так вот он ни разу не ошибся в прогнозах. И он их не называет прогнозами. Он просто говорит, что будет именно так.
Премьер опёрся локтями на подлокотники, словно готовясь к броску. Генсек залпом допил чай и налил себе третью порцию.
– Перед саммитом я посетил монаха лично. Мы беседовали всю ночь. Часть разговора был о вас, Владислав. По словам моего наставника, вам предстоит долгая политическая карьера руководителя страны. И вы столкнётесь с проблемами, которые полностью изменят ваше мировоззрение. Другими словами, вы целиком искупаетесь в зловонной грязи, которая называется международной политикой.
Генсек внимательно посмотрел на собеседника и покачал головой.
– Вот представьте себе, что ваша страна располагает неограниченными финансовыми ресурсами. Что вы сделаете в первую очередь? Хотя бы три шага.
Премьер улыбнулся и стал загибать пальцы на левой руке.
– В первую очередь отдам все долги. Под ноль. Чтоб никто даже не пискнул, что мы им должны. Во-вторых – подниму вооружённые силы. Это чтоб уважали, считались и не пытались. Ну и в третьих повышу пенсии до такого уровня, чтобы пожилые люди даже не задумывались о дешёвых продуктах, а жили, как европейские пенсионеры.
Генсек вынул из внутреннего кармана сложенный вчетверо лист и протянул его премьеру.
– Это то, что сказал монах. В самолёте прочитаете. Вам переведут. Всё правильно предсказал. Особенно третий пункт – про пенсионеров. Как вы думаете: от чего воют, как гиены, бюджеты всех стран?
– От военных расходов?
– Нет, Владислав. Военные расходы – это вроде как обязаловка. Неизбежная необходимость, так сказать. Общегосударственные вопросы, национальная оборона и безопасность – не обсуждаются. А вот урезаются всегда статьи социальной политики. И особенно – пенсионное обеспечение. Руководители всех государств считают такие расходы выброшенными на ветер. Зачем нам старики? Неподъёмная обуза для бюджета. От них только одна польза – раз в четыре года на выборах. Да и то только в странах с развитой демократией. Не у нас.