Папина дочка

Немного поломанный, с разбитой мордой и со скованными в наручники запястьями, я сегодня, сука, просто звезда ментовки! Да что там сегодня... Я думаю, это будет событием года здесь.

Зе бест, Шмель! Таких залетов у тебя ещё не было.

Меня усаживают за стол.

Поднимаю руки, стираю кровь с губ.

Лет"eха тайком снимает меня на камеру.

В растерянности веду взглядом по лицам своих, сидящих по другую сторону стола: тренер и друзья - Марат Тарханов, Иван Яшин...

А отцу, как обычно, некогда.

Облизывая разбитые губы, тяжело сглатываю, снова возвращаясь взглядом к тренеру.

– Как так, Ром?
– смотрит мне с недоумением в глаза он.
– Ты правда... похитил эту девочку?

Да, пиздец...

– Правда, Бессо Давидович, - хриплю я.

Зажмуриваюсь, натягивая на нос как маску ворот водолазки.

Сквозь землю просто провалиться!

Сам в шоке...

– Ты чо, Ромка?!
– шипит на меня Марат.
– Совсем двинулся?

Перевожу взгляд на "девочку".

Девочка непростая, дочь майора, как оказалось...

Но дело не в этом!

Дёргаю головой, освобождая рот. Ворот водолазки пружинит на место.

– Прости, пожалуйста...
– беззвучно шепчу я ей, не моргая глядя в глаза.

– Лиза??
– залетает майор в кабинет.

Вздрюченный, весь на шарнирах.

– Пап!
– подскакивает она, прижимаясь к его груди.
– Со мной всё хорошо...

Он поднимает её лицо в ладонях и внимательно рассматривает его.

– Если этот ублюдок тебя тронул...

Переводит на меня свирепеющий взгляд. Хрустит позвонками, болезненно морщась. Швырнул я его об асфальт лихо! Кретин, мля...

– Пап... Пап!
– теребит она его.
– Нет. Пусть они уходят, пожалуйста.

– Я отпустить его должен?! Да я его под каток...

Его голос от ярости просаживается.

– Александр Михайлович, - встаёт Бессарион Давидович.

Встаёт так, чтобы закрыть меня собой. И пацаны мои поднимается тоже на ноги.

– Это какое-то недоразумение. Шмел"eв не мог... сделать ничего жёсткого с девушкой. Я отвечаю за это. Чего молчишь, Шмел"eв?!
– пинает слегка по ножке стула.
– Ты же не сделал? Да??

– Ну...
– мямлю я.

Это как посмотреть.

– Да, нет!
– раздражённо топает ногой Лиза.
– Господи...

Отворачивается к окну.

Лиза...

– Пап, ну пусть уходят. Не надо его наказывать... Пожалуйста. Он и так полуживой.

– А ты его ещё пожалей!
– рявкает майор.

– Папочка...

Вот это "папочка" и сбило мою башню к херам!

– Сколько раз я тебе говорил, что эти все твои "денсхолы" рассадник для озабоченных и извращенцев?!
– шипит на нее едва слышно майор.
– Чтобы выкинула эти шмотки блядские!

И "шмотки эти блядские" тоже сыграли не последнюю роль в моем сегодняшнем залёте.

Лиза что-то эмоционально шепчет ему в ответ. Улавливаю только "сценический образ".

– "Напал на майора Иштарова, сбив с ног, угрожал расправой, похитил дочь майора - Елизавету Иштарову, силой посадил в машину и увез в неизвестном направлении..." - прокашливаясь, читает вслух показания Бессарион Давидович с листа.

Поднимает от бумаг на меня охреневающий взгляд.

Иван, изображая фейспалм, отворачивается.

– Я просто перепутал...
– опять зажмуриваюсь я.

– Перепутал?!
– взбешённый толчок в затылок от Бессо.
– Малахольный, твою мать!

Да, перепутал. Дело было так...

Тренировка сегодня не без эксцессов.

– Все свободны. Шмелёв и Янг останьтесь, - не отрывая взгляд от телефона распоряжается тренер.

– На стоянке ждём, - бросают мне тихо друзья.

Растрепываю влажные после душа волосы пальцами. Надеваю капюшон.

Встречаемся недоброжелательными взглядами с Янгом.

Бесит меня!

Когда все выходят, Бессо Давидович поднимает на нас взгляд.

– У вас какой-то личный конфликт за стенами "Спарты"?

– Нет.

– Нет...

– Тогда я не понимаю, в чем проблема.

– Нет проблем, - распрямляя плечи, щелкаю позвонками.
– Просто спарринг.

– Класс...
– поджимает он губы.
– Давайте в "просто спаррингах" кости друг другу переломайте перед турниром.

Ну, блять, замыкает у нас с Янгом. Что поделать? Мы в одной весовой...

– Чего сопите? Выводы будут какие-то?

– Мы Ваш месседж поняли, Бессо Давидович, - сухо улыбается Янг.

– За себя говори...
– фыркаю я тихо.

Нехрен за меня "мыкать". Я сам за себя скажу.

– Сорри, - улыбка становится ядовитой.
– Поняла только вменяемая сторона конфликта.

– Э...
– поворачиваюсь к нему с вызовом.

– Май, иди. Рома - останься.

Янг смывается из зала.

– Шмелёв...
– с досадой вздыхает Бессо.
– Направь себя в нужное русло. Тебе ж не пятнадцать. Чего ты на новенького взъелся?

– Борзый...

– А ты не борзый? Может, Яшин не борзый? Или Тарханов не борзый? У нас все борзые. И он теперь наш, усвоил?

– Усвоил.

– Завязывай! Я же вижу, что провоцируешь ты. Что с тобой вообще происходит, Ром?

Сдуваясь, присаживаюсь на лавочку.

– Да так...

Что-то у меня везде не очень.

Бессо поднимает мою кисть, замечая что они подрагивают.

– Мышцы крутит и тремор постоянный. Даже тренировка напряга не снимает. Едва эмоции контролирую.