2023-2036. Пережить Великое Обнуление

Сиростанов Виталий

Капитан положил на колени задержанному блокнот и протянул карандаш. Иван повернул голову и посмотрел на дверь. Затем он перевёл взгляд на Александра.

«А ведь когда-то я хорошо знал Железнова. Но кто теперь находится под этой формой? Можно ли доверять этому человеку с обожжённым лицом?!» – Думал Ваня, всматриваясь в голубые глаза бывшего одноклассника.

Взяв карандаш, он написал в блокноте адрес садового общества и дома. Александр похлопал его по плечу и прошептал: «Мне очень жаль, друг, что я вынужден ставить тебя перед таким выбором». Засунув блокнот в карман кителя, капитан громко прокричал. «Лейтенант»! Дверь в эту же секунду отворилась и мгновенно возникший на пороге здоровяк, потирая ладони, спросил:

– Ну что, капитан,

могу забирать задержанного?

– С этого момента он не задержанный, а осужденный. Вот все сопроводительные документы. Прямо сейчас вы должны этапировать его в двадцать третью.

– Но кэп, я думал… возмутившись, прогундосил бритоголовый.

– Отставить! – прервал подчинённого капитан, и более мягко добавил. – Я тоже был уверен, что это наш клиент. Но данным экземпляром заинтересовались на самом верху. Понимаешь? Всплыла информация, что этот субъект, возможно, связан с некой тайной террористической ячейкой. Командование велело хранить его как зеницу ока. А потому, приказано передать все материалы по нему в столицу. Самого осужденного мы должны доставить целым и невредимым в тюрьму номер двадцать три. Надеюсь, ситуация понятна, лейтенант?

Бритоголовый недовольно скривился и, приподнимая осужденного со стула за шкирку, пробурчал: «Так точно».

Наблюдая, как его бывшего одноклассника выводят из кабинета, Александр тяжело вздохнул и почесал изувеченную щёку.

Тюрьма

Тяжёлая металлическая дверь со скрежетом затворилась за спиной осуждённого. Замок трижды громко щелкнул, и наступила тишина. Полумрак, шконки вдоль стен, решётки на окнах, отвратительный запах пота и мочи. Всё именно так, как и представлял себе Иван. Невероятная духота и множество людей. Но почему-то, практически никто не обращал на новичка внимания. Словно услышав Ванины мысли, с одной из лежанок, кряхтя, поднялся пожилой мужчина с редкими седыми волосами. Выйдя навстречу растерянному новичку, старик громко произнёс:

– Здравствуйте, молодой человек! Вероятней всего вы тоже из тех, кто скрывался от стабильности, но был пойман, привит и проклеймён?

– Ну, наверное, можно и, так сказать. – Иван почесал предплечье и глянул на свой свежий шрам в виде треугольника.

– Вы, вероятней всего, думаете о том, что тут слишком тесно? Но поверьте, это ещё не тесно! Ведь в прежние времена, уркаганов мариновали в таких местах, словно селёдку. Кстати, как ваше имя?

– Иван! Осуждён… э-э… даже не знаю, по какой статье. Типа политический. – пожимая руку старику, ответил Ваня.

– Меня зовут Григорий Иваныч! И не переживайте. У нас тут нет никаких понятий и особых законов. Тут, большинство политические. Другие в тюрьмах теперь редкость. Вы ведь помните, как после смерти президента была объявлена великая амнистия? Тогда, все воры, убийцы и насильники, дружной гурьбой отправились праздновать своё освобождение.

– Да. Прошлый год вышел незабываемым. Такой волны преступлений, наверное, даже в самых глухих закоулках Африки и Бразилии не видели.

– Ну, люди-то они везде одинаковые. Дай им полную свободу, они и начнут глотки друг другу грызть. Ведь и сами сотрудники различных ведомств немногим тогда от преступников отличались. Получив лицензию на свободный отстрел уголовных элементов, они палили по всему, что шевелится. Год действительно был горячим. С тех пор все убийцы и мародёры ликвидируются на месте, без разбирательств. А потому, уголовников теперь мало в тюрьмах. Только самые смирные и фартовые из них попадают сюда. В основном же, политические. Государство экономит бюджет, общество очищается! Даже не пойму, в какой момент, это стало считаться нормой? Стабильность, мать её. – старик взмахнул руками. – Иван, располагайтесь вот на этой кровати. Её хозяин только вчера покинул этот мир, как раз освободив уютное место для вас. Как я уже сказал, у нас тут нет ни понятий, ни иерархий. Все мы тут внесистемщики, все смертники.

Те немногие представители криминалитета, которые получили срок вместо пули, стараются не выделяться и ведут себя смирно.

Иван, поморщившись, присел на кровать и ещё раз огляделся. Затёртые до дыр носки и трусы, висящие на спинках кроватей. Тусклый свет встроенных в потолок плафонов. В полумраке душного помещения, арестанты, не обращая внимания друг на друга, занимались каждый своим делом. Кто читал книгу, кто играл в карты, а кто-то задумчиво глядел в потолок.

Иван нахмурился и спросил:

– А почему мы смертники? Мораторий на смертную казнь, вроде ведь, пока не отменили?

– Иван, надеюсь, что вы понимаете какие сейчас времена? Прежние законы и правила уже не работают. А мы для этой системы как программный вирус. И это место, оно вроде карантина. Вирусы ведь в систему никто и никогда не возвращает. Их или держат в карантине или просто удаляют. Всё зависит от действий пользователя.

– Но у меня срок всего шесть лет.

– У-у… Поверьте Иван, шесть лет здесь, это очень много! Большинство и полгода не протягивает.

– Так значит, всё-таки расстреливают тут?

– Нет, что вы! – Григорий Иванович махнул рукой и закатил глаза. – Пристрелить могут только при попытке побега. Когда выезжаем на общественно полезные работы, некоторые пытаются бежать. И поймите правильно, я даже не думал вас пугать! Просто хочу, чтобы вы уяснили основы. Пока мы работаем, наше содержание ещё более или менее рентабельно для системы. Но дела, в нашем царстве-государстве, с каждым днём всё хуже. Продовольственную пайку уже урезали в три раза! Количество вертухаев сократили вдвое. Среди оставшихся охранников, хватает отморозков, для которых наши жизни равноценны жизням мух. Болезни опять же всякие. Плюс, на производства вредные нас постоянно возят. В общем, совет банальный – не расслабляйтесь и будьте внимательны! Кстати, что там на воле? Какие новости? Как протекает война с Украиной?

– Война усиливается. НАТО-вцы уже подключились официально. Сейчас с турками больше всего бодаемся. Пока, всё это протекает в виде поочерёдных обстрелов. Но есть другая новость, поинтересней. Я сам её только вчера узнал, перед арестом. А когда меня в автозаке сюда доставляли, у конвоиров радио работало, и я услышал некоторые подробности. В столице произошёл переворот. По белому дому палят из тяжёлой техники. Над городом вертушки кружат. Войска дополнительные ввели. Некоторых даже с линии границы дёрнули. На столичных улицах перестрелки начались.

Соседи по камере, услышав слова Ивана, оживились и заёрзали на своих кроватях. Григорий Иванович надул губы и задумчиво произнёс: «Ты погляди-ка… Возможно, теперь вариантов исхода нашей судьбы становится чуть больше. Но вот каким будет этот исход?!»

Александр закрыл за собой входную дверь. Скинув ботинки в прихожей и, сняв респиратор, он направился прямиком в дальнюю комнату.

Худая, бледная женщина, с чёрными кругами под глазами, задумчиво глядела в потолок. Увидев вошедшего в спальню сына, она оживилась и, оторвав голову от подушки, тихо проговорила сиплым голосом: «Сашка, ты чего сегодня так рано?» Мужчина поцеловал мать в лоб и уселся рядом с ней на край койки. Поправляя одеяло, он ответил:

– Да вроде как обычно, мам. Как ты сегодня себя чувствуешь?

– Голова опять чего-то разболелась. Не пойму, от погоды или побочное действие от лекарств.

– Да у тебя же тут духотища! Давай немного проветрим.

Встав с кровати, Александр подошёл к шторам, раздвинул их в стороны, и приоткрыл окно. Расставив аккуратно баночки с лекарствами на журнальном столике и, поправив гитару, висящую на стене, он деловито проговорил:

– Голова в эти дни практически у всех болит, мама. Официальные источники говорят что-то о критическом ослаблении магнитного поля земли. Ты главное не терпи! Если болит, пей дополнительные таблетки. А я ещё принесу. Договорились?