2023-2036. Пережить Великое Обнуление

Сиростанов Виталий

– Возможно ты прав и насилие невыход. Но я не согласен с твоей теорией про крысоловов. Да и в целом, считаю, что все эти блогеры и артисты, это просто иждивенцы! Всем этим паразитам нужно просто найти правильное занятие. Их бы отправить окопы копать под дождём! Или на завод заслать, чтобы в две смены хуячили! Вот тогда, хоть какая-то польза от них будет. – Иван ухмыльнулся.

– Вам, россиянам, лишь бы загнать всех в такое же дерьмо, в каком вы находитесь сами. Видите успешных блогеров, сразу хотите отправить их в блокадный Ленинград. Видите талантливого актёра или певца, сразу желаете заслать его на фронт или завод. Вы даже не способны представить мир, в котором каждый занимается любимым делом, а не тем, что ему навязали! Мир, в котором

не суют нос в чужую жизнь, так как наслаждаются своей. У вас подсознательная непереносимость счастья! Вам обязательно нужно страдать, и чтобы все вокруг страдали!

– Да потому что, у русского народа судьба тяжёлая! Мы привыкли бороться с трудностями и жить в ограничениях.

– Знаешь, на нашей планете существуют сотни народностей и с более тяжёлой судьбой. И только в этой стране, свою отсталость вечно оправдывают тяжёлыми испытаниями прошлого. Как будто у других народов их не было. Но самое необъяснимое то, как ловко русский народ, свою отсталость и нищету, трансформирует в гордость. Результат получается соответствующий. Если гордиться отсталостью и всегда лишь подстраиваться под тяжёлые обстоятельства, ничего не меняя в своей жизни, то ничего и не изменится! Ворона камнем разбивает яйцо, чтобы поесть. Бобёр строит плотины из подручных средств. Птицы вьют гнёзда из найденных веточек. Любое животное способно приспособиться к окружающей среде. И только человеку дана возможность, не просто приспосабливаться, а менять и улучшать этот мир! Творить и созидать! Но в России эта способность у большинства атрофирована. Вы невероятно гордитесь каждый раз, когда придумываете очередную заплатку или подпорку, вместо того, чтобы сотворить нечто новое. Вставив очередную временную затычку, обматывая трещину синей изолентой или разогревая воду на костре, вы гордо орёте – «Этот народ не победить!» Да кому вы нужны?! Для начала победите свою глупость, ограниченность и лень. Ведь имея все возможности для того, чтобы изменить обстоятельства, вы просто прогибаетесь под них. Но самое страшное, что вы и детей своих учите не созидать, а приспосабливаться.

– А почему ты всё время обобщаешь? Ведь не могут все русские быть одинаковыми!

– К счастью, не могут. Иначе вы бы давно вымерли. Но есть некое критическое большинство. И от того, как мыслит это большинство, зависит судьба и качество жизни всего народа. Если большая часть народа, это нищий духом сброд, с рабским самосознанием, то и свободолюбивые полноценные личности, будучи в меньшинстве, вынуждены будут прозябать в рабстве и нищете. Их немногие голоса и светлые мысли, просто затеряются в потоке и блеяние животного стада. И кроме прочего, прекращай уже лукавить и заниматься самообманом. Ведь ты сам постоянно отзываешься о евреях, украинцах или американцах, характеризуя их какими-то особыми признаками.

Григорий Иванович прошёл между Иваном и Максимом. Он поправил штаны и, поморщившись, произнёс: «Максимка, прекрати ты уже со взрослыми спорить»!

Максим улыбнулся и ответил:

– В десять лет мне говорили – "Подрастёшь, поумнеешь". В шестнадцать говорили – "С возрастом это пройдёт". Но ведь это наглая подмена понятий! Говоря о взрослении, ваше общество подразумевает лишь то, что ты станешь как все! Превратишься в удобного для общества гражданина, потеряв собственное "Я". И потому, я не собираюсь ни взрослеть, ни умнеть. Я хочу оставаться собой. Это моё личное желание, и навязать мне стандарты вашего унылого общества не выйдет. Я хочу жить в новом мире! В котором человека не судят по внешности, в котором нет разделения границами, в котором жизнь и свобода животных ценятся не меньше человеческих. Общество душевных созидателей и творцов! Общество Личностей, а не безликой унылой толпы.

– А почему, ты во всех разговорах постоянно дистанцируешься от нас, от россиян? – прищурившись спросил Иван.

– Ну, почему же только от россиян?! Я не столь ограничен. Я дистанцируюсь от человечества в целом. Стоит кому-то признать себя человеком, как от него сразу потребуют признать себя частью какой-либо нации. Признаешь себя частью этой нации, и от тебя тут же потребуют принадлежности к определённой партии или религии. Ваша версия человечества полагает, что люди живут в каком-то развитом обществе. Но по факту, вы существуете по животным принципам разделения на стаи и стада. Из всего этого вытекает соответствующая примитивная идентификация по принципу «свой-чужой». А вы не думали, что некоторые личности, которые несли людям учения о доброте, любви и единстве, могли быть совсем даже не людьми? И потому, такие посланники, не ограничивали себя глупыми разделениями на нации и народности. И уж точно они были превыше всех этих человеческих глупостей типа религий и патриотизма.

– Ха! Так значит ты пришелец что ли? И откуда ты? С Сириуса? – Иван громко рассмеялся и остальные заключённые тут же поддержали его дружным гоготом.

Вертухай вскочил со своего места и, вскинув автомат, громко прокричал, придерживая респиратор: «Я вижу вам там слишком весело? А ну быстро подняли свои ленивые тощие жопы! И продолжаем укреплять рубежи нашей могучей Родины! Враг у ворот, а они смеются! Животные, блядь!»

Александр, прищурившись, смотрел на перекрёсток. Приспустив респиратор и, почесав изувеченную щёку, он тяжело вздохнул и спросил лопоухого сержанта:

– Колька, ты точно ничего не перепутал? Он в двенадцать должен приехать?

– Так точно, товарищ капитан! По рации шообщили, что они уже подъезжают. – пробубнил сквозь медицинскую маску перетаптывающийся рядом парнишка.

– Да уж. Начальство не может опаздывать. Оно задерживается. Слушай, а ты конфискат, за которым мы с тобой недавно за город ездили, весь оформил уже?

– Так точно, товарищ капитан! Всё внёш в дело.

– Молодец. Как я и говорил, дело это секретное. Потому никому ни гу-гу! Понял?

– Обижаете товарищ капитан. Я всё ш первого раза понял.

– Да ладно, не обижайся. Ты, Колька, единственный человек, которому я доверяю в нашем отделе. Можно сказать, мой неофициальный зам!

– Вон они едут, шмотрите! – радостно прокричал лопоухий, и указал пальцем на перекрёсток.

Вынырнувший из-за поворота небольшой серый автомобиль, медленно приближался к зданию.

– Всё, беги своими делами занимайся. Дальше я сам. – Александр махнул рукой.

– Ешть! – радостно ответил сержант, и тут же скрылся в здании.

Кряхтя и матерясь, натягивая на себя чёрный респиратор, из салона небольшой малолитражки выбрался крепкий мужчина в форме. Он прижимал к себе большой кожаный портфель и озирался по сторонам. Александр нахмурился и чётко проговорил:

– Здравия желаю, товарищ полковник!

– Санёк, ты чё, не узнал меня что ли? – гость улыбнулся.

– Э-э. – прищурившись, Александр неуверенно спросил.
– Никита Диков?

– Так точно! Видишь, как оно бывает. Раньше мы с тобой смежными отрядами командовали. А теперь, ты начальник отдела, а я, вроде как, проверяющий. Ну чего ты шары пучишь? Иди сюда! Обниму тебя, чертяка!

Поставив портфель на землю, полковник сгрёб старого товарища огромными лапищами и, крепко обняв, похлопал по спине. Прокряхтев, Александр улыбнулся и произнёс:

– А я ведь даже не знал, кто к нам едет.

– Самолёт летит, крылья стёрлися, вы не ждали нас, а мы припёрлися! – громко пропел темноволосый здоровяк.

После этого, он перевёл взгляд на шофёра и строго велел: «Пашка, жди меня здесь. И не вздумай, блядь, никуда отъезжать! А то ведь я знаю тебя, пиздюка. Прошлые твои покатушки во сколько тебе вышли? А? Понравилось месяц бесплатно работать?» Водитель виновато отвёл глаза и залез в машину. Полковник окинул взором здание отдела, и подмигнул Александру, со словами: «Видишь, на какой пиздюшке приходится ездить. Явно не под мои габариты. Гиперкризис, мать его так! Ну хоть такую выделили, и то хорошо. Так чего мы стоим то? Давай сразу к тебе в кабинет».