2023-2036. Пережить Великое Обнуление

Сиростанов Виталий

Мальчик приложил руку к виску, изображая воинское приветствие, и шаркающей походкой скрылся на кухне. Лёня перевёл взгляд на сестру. Прикусив губу, он полушёпотом произнёс:

– Я, когда увидел входящий от тебя, почему-то сразу всё понял. Ты ведь сама понимаешь, что всё к этому шло?

– Конечно, понимаю. Я уже давно была готова морально к такому исходу. Но чтобы шесть лет…

– Такое сейчас время, сестрёнка. – Лёня нахмурился и ещё тише спросил. – Ты сказала, что по телефону нельзя всего рассказывать. Так как всё было?

– Приехали два мужчины в форме. Один, с обожжённым лицом, который видимо главный, сказал, что он старый друг Вани. Рассказал, что Ване дали шесть лет и что он должен провести конфискацию. После этого, они

с молодым ушастым парнем вынесли всё оборудование и Ванин компьютер.

– А раньше ты этого, так называемого друга, не видела?

– Нет. Он сказал, что они дружили ещё в школе.

– Ну, не знаю, не знаю. То, что тебя на допрос не потащили, уже странно. Это, конечно, хорошо, но подозрительно. – Леонид наклонился и прошептал. – Потому, после твоего звонка я избавился от всех Ванькиных гаджетов.

– Знаешь, Лёня, мне глаза этого полицейского с обожжённым лицом показались добрыми. Он очень искренне расспрашивал, чем может помочь.

– Ага. Любят они в душу залезть, и умеют к себе расположить. Работа у них такая. Ладно. Будем надеяться, что всё обойдётся.

– Ещё, он дал адрес тюрьмы, в которой Ваня находится. Как только закончим со всей бюрократией и лечением Коли, надо будет сразу же сходить на свидание. Ему сейчас очень тяжело, и нужна наша поддержка.

– Обязательно сходим. Я тоже переживаю за него.

– Лёня, а ты записал нас на вакцинацию и имплантирование?

– Конечно, записал! Как приедем, вещи раскидаем и сразу поведём вас в клинику. Если будут спрашивать, почему так долго тянули, скажешь, что не могли в город выбраться, транспорта не было.

– А ты спрашивал насчёт температуры Колиной?

– Спросил. Сказали что без разницы. Можно приходить. Это раньше они с противопоказаниями парились. А теперь всем фигачат.

– Хорошо, что на сегодня запись. Можно будет сразу после этого, к терапевту в очередь встать.

– Ага. Так, а что с хозяйством вашим?

– Я соседу всех кур и коз отдала. Он дед хороший. Постоянно нам помогал. А заодно и за домиком нашим присмотрит.

– А Полкан где? Тоже отдала?

– Конечно. – Елена глубоко вздохнула и опустила глаза. – Не можем же мы его в вашу городскую квартиру тащить. Вот только Колька скучать по нему будет.

Из кухни, вытирая крошки с губ, вышел мальчишка и гордо заявил: «Я поел! Можем ехать!» Леонид улыбнулся и, поднимая сумки с пола, скомандовал: «Отлично! Экипаж, по машинам!»

Елена погладила сына по голове, со словами:

– Пока дядя Лёня сумки загружает, мы с тобой сходим к деду Игорю.

– Полкан пока у него поживёт? Мы ведь ненадолго в гости едем?

– Да, сынок. Мы немного погостим у дяди Лёни, а Полкан погостит у деда Игоря.

Мальчик принялся обувать кеды. Елена с грустью посмотрела на сына и, переведя взгляд на Леонида, кивнула головой.

Человек в чёрном костюме слил заварку из небольшого чайника. Вновь наполнив его кипятком, он сосредоточенно уставился на циферблат наручных часов. Через несколько секунд мужчина кивнул головой и, аккуратно придерживая ситечко, наполнил чашку горячим напитком. Вдохнув аромат свежезаваренного чая, мужчина поправил волосы, зализанные гелем, и сделал небольшой глоток.

Иван молча наблюдал за незнакомцем, боясь даже пошевелиться. Мужчина в костюме улыбнулся и, глядя на улицу сквозь мутное зарешеченное окно, произнёс: «Как же прекрасно, когда в нашей жизни есть мгновения, которые доставляют удовольствие! Особенно ценны эти мгновения в тот момент, когда весь мир летит псу под хвост!»

Переведя взгляд на Ивана, мужчина впился в него чёрными глазами и, склонив голову на бок, спросил:

– Ну, а у вас, уважаемый Родионов Иван Алексеевич, есть такие вещи в жизни? Или может быть люди? Мысли, о которых, позволяют вам на время позабыть обо всём происходящем.

– Да, конечно есть. Это моя семья. Жена Лена и сын Коля. – неуверенно проговорил Иван и опустил глаза.

– Ах, да. Семья. – надув губы усмехнулся мужчина в костюме. – Знаете, Иван, а у меня никогда не было семьи. И более того, я полагаю, что человек нового формата должен быть свободен ото всех этих животных инстинктов. Самая сильная и безрассудная привязанность, это материнская привязанность к своему чаду. Люди возвышают эту привязанность, и чрезмерно боготворят. Но по факту же, это лишь стандартная природная прошивка разума. Банальный инстинкт, ошибочно называемый любовью. Мамаша, трясущаяся над ребёночком, ничем не отличается от кошки с котёнком или от хрюшки с поросёнком. Когда я говорю об этом женщинам, то, как правило, в ответ получаю порцию безудержной агрессии. Тем самым, человеческие самки лишь подтверждают свою животную натуру. Своими попытками схватить меня за волосы, они доказывают то, что заложенные в них их эмоции проистекают из банальных животных инстинктов. Ведь по-настоящему любящая мать, среагировала бы совершенно по-иному. Она бы, например, ну… Не знаю… Наверное, посочувствовала бы мне. Типа – «Поглядите на этого несчастного, он даже не знает, что такое любовь». Но ведь нет! Агрессивные самки человека пытаются выцарапать мне глаза. Как вы думаете, Иван, подобные истеричные выпады похожи, хоть чем-нибудь, на светлую и чистую любовь?

– Я не знаю. – пожал плечами Ваня и, отвёл глаза в сторону.

– Глядя на всё это, я пришёл к выводу, что функция рождения детей – это сублимация желания, но неумения быть творцом. Человекоживотных вокруг миллионы, а творцов единицы. Родить ребёнка способен любой организм на земле. Обладающий соответствующими органами, конечно же. Заурядная функция, которую может выполнить практически каждая физически здоровая человеческая самка. Роль самца и того меньше. Это как работать дворником или продавцом. Для этого не надо быть особенным. И ведь каждый причастный к деторождению человеческий организм считает, что он сотворил чудо. Но вся истина в том, что все условия для зарождения новой жизни для этих людей создал кто-то иной. Они лишь осуществляют эту функцию в рамках заданных параметров. Лишь выполняют заложенную в них банальную программу размножения. Как выполняют её и остальные виды животных. А вот для того, чтобы создавать нечто действительно своё, надо быть самому творцом! Художники, музыканты, учёные, это творцы! И у истинных творцов, как правило, не бывает детей. Есть, конечно же, исключения, но они никак не связаны с примитивными инстинктами. Настоящую любовь видно сразу. Те, кто способен дарить её, и есть творец! Творцы создают нечто действительно новое и не желают творить по чьему-то образу и подобию. Даже если они рожают детей, они ни за что не отдадут своё творение на растерзание этому извращённому миру! А в это время, человекоживотные плодятся, в промышленных масштабах! Они производят очередных граждан для этого унылого общества лишь потому, что где-то внутри них сработала установка – «Уже пора!» Иван, ответьте честно, вы видели хоть раз многодетные семьи?

– Конечно, видел. Неоднократно. – Ваня сглотнул слюну.

– Я не думаю, что вы станете отрицать очевидный факт, что многодетные семьи, прежде всего, зарождаются в нищете и среди религиозного фанатизма. Чем примитивнее разум, тем больше он живёт инстинктами! И вообще, я считаю, что привести невинную душу в этот несправедливый и жестокий мир, не спросив её желания и руководствуясь лишь собственными хотелками, это настоящее преступление! Вы ещё не создали безопасных и чудесных условий для жизни на этой планете! Вы ничего не сделали, для того чтобы изменить этот мир! Земля по-прежнему преисполнена жестокостью и несправедливостью! Так чего же вы тащите в это пекло невинное дитя? А всё потому, что это даже не ваше желание! Это программа в вашей голове! И она очень сильная! Она сильнее вас. И вы продолжаете жить в иллюзии, что размножение – это ваше личное желание. По выражению вашего лица, я вижу, что вы со мной не согласны? Иван, говорите, не стесняйтесь.